— Латте.

— Только латте?

Кэролайн пожимает плечами.

— Она спросила, какой хороший кофе можно отправить незнакомому парню, я сказала латте.

— То есть, это ты предложила ей?

— Я не знала, что она имеет в виду тебя.

— И ты посоветовала бы ей «Клауса», если бы она уточнила?

Кэролайн усмехается.

— Пожалуйста. Это было бы слишком легко для нее.

— Конечно, дорогая.

Клаус качает головой, делая глоток латте. Это неплохо, но как-то слишком просто…

Кэролайн погубила в нём любовь почти ко всем видам кофе, кроме своих особенных персональных миксов. Этот латте вполне мог быть нормальным до того, как он встретил ее. Теперь же он просто падает плашмя, невкусный и не впечатляющий.

Впрочем, бедняжка Женевьева тут ни при чем: в присутствии Кэролайн почти все теряет цвет.

— Что мне ей сказать? — спрашивает Кэролайн.

— Что ты имеешь в виду?

— Она просила меня спросить, не перезвонишь ли ты ей.

Клаус смотрит на нее, на внезапную напряженность в ее глазах…

— Хорошо. Скажи ей, что я занят.

— Значит, ты не позвонишь?

— Нет.

— А почему бы и нет?

— Разве это имеет значение?

— Может быть.

Он на секунду задумывается, снова украдкой бросая взгляд на Женевьеву. Несколько лет назад она была бы как раз в его вкусе. Кол, наверное, назвал бы его идиотом за то, что он упустил шанс на свидание. Год назад Клаус тоже так бы поступил. Внезапно, однако, он больше не чувствует себя таким отчаявшимся.

— Я не хочу, — просто говорит он.

— Она хорошенькая.

Клаус поджимает губы.

— Наверное.

Кэролайн на мгновение замолкает, а потом снова улыбается, на этот раз искренне и открыто.

— Я скажу ей, что у тебя есть девушка.

— Зачем?..

— Это лучше, чем быть просто занятым. Она только что купила тебе кофе, так что не наезжай на нее.

Кэролайн возвращается к стойке и что-то шепчет Женевьеве. Даже издалека он видит ее насквозь, пусть и через этот извиняющийся фасад. Она ужасная лгунья, но Клаус находит это странно милым.

Женевьева издает тихое «о», выглядя очень разочарованной, когда одними губами говорит ему: «Мне очень жаль», прежде чем выбежать из кафе.

От Клауса не ускользает, как Кэролайн возвращается к работе, перескакивая с ноги на ногу.

***

Когда Клаус выходит из лифта, Хейли, секретарша Элайджи, ждет его с какими-то бумагами на подпись. Они с Хейли никогда не встречались лицом к лицу, и он, честно говоря, не понимает, почему его брат нанял болтливую девицу, почти не имеющую квалификации для этой работы, но его был кофе божественен, и он в довольно хорошем настроении.

— Ну вот, дорогая, — говорит он ей, приветливо улыбаясь и возвращая подписанные бумаги без малейшего намека на жалобу.

Лицо Хейли сморщивается, как будто он только что ударил ее.

— Ты в порядке?

— В каком смысле?

— Ну, ты… — она оглядывает его с ног до головы. — Только что был милым.

— Тебя это беспокоит?

Она на секунду задумывается.

— Может быть.

— Ну, если хочешь знать, я в хорошем настроении.

Она, прищурившись, смотрит на него.

— Ты уверен, что не ударился головой? Может стоит сказать Элайдже?

Клаус хихикает, отпуская ее взмахом руки, прежде чем отпить кофе.

— Доброе утро.

— Бека, ты видишь то же, что и я?

— Мои глаза и уши обманывают меня, Кол, или Никлаус пожелал доброго утра секретарше Элайджи?

Клаус поднимает голову и видит, что оба его родственника не слишком осторожно шушукаются в нескольких футах от него; Кол щеголяет притворно-шокированным выражением лица, которое выглядит откровенно нелепо, а Ребекка слегка раздражена, впрочем, как и обычно.

Несмотря на поддразнивание, Клаус не может сдержать радостного трепета, который охватывает его сердце при виде сестры.

— Ребекка, — говорит он вместо приветствия, скривив губы в усмешке.

Хотя, возможно, слишком рано, потому что эти двое продолжают свою глупую пантомиму.

— Как ты думаешь, что это за странная штука у него на лице? — спрашивает Кол.

— Может, позвонить в 911? Возможно, у него инсульт.

— Забавно, — невозмутимо произносит Клаус. — Вам двоим стоит обзавестись собственным ситкомом.

У Кола отвисает челюсть, и он толкает сестру локтем.

— Бека… Ты же не думаешь, что это возможно… Улыбка?

— У Ника? Никогда. Мышцы его лица застыли в постоянной хмурой гримасе. Врачи сказали, что это необратимо. Хроническая заноза в заднице.

— Вы двое уже закончили?

— Не совсем, — отвечает Кол, и на его губах появляется хитрая ухмылка. — Но, к сожалению, мне нужно кое-куда. Ты ведь заберешь его отсюда, правда, Бека?

— Не забудь, что мы с тобой вместе обедаем! — кричит она ему вслед, когда Кол вальсирует по коридору.

— Почему ты не предупредила, что приедешь? — спрашивает Клаус.

Ребекка берет брата под руку, и они направляются в его кабинет.

— Тогда, это не было бы сюрпризом.

— Что привело тебя домой?

— Работа. Я должна посетить всевозможные места для нового телешоу, которое мы начнем снимать через пару месяцев.

— В Новом Орлеане?

— Да, Марсель играет главную роль.

— И о чём оно?

— Вампиры.

— О, ради всего святого! Ты еще не закончила с этим?

— Никогда! Не стоит недооценивать соблазн тьмы, Ник.

Тьма. Он закатывает глаза. Клаус смело мог бы сказать, что в нем гораздо больше тьмы, чем в вампирах, которые светятся под солнцем.

— У тебя уже есть призраки, ведьмы, и вот-вот будут вампиры. Может хватит?

— И оборотни тоже. И еще есть гибрид.

— Что, черт возьми, это за чушь?

— Наполовину вампир, наполовину волк.

— И как это вообще работает?

— Ну, он…

— Нет! Не говори мне! У меня в мозгу недостаточно места, чтобы тратить его на такую информацию.

Ребекка падает на стул, крутится вокруг него, пока он ставит портфель, снимая пальто и пиджак.

— Итак. Кто она? — спрашивает сестра, пристально глядя на него.

— Кто?

— Девушка. Та, из-за которой ты улыбаешься.

— Ты имеешь в виду Хейли?

— Нет, я имею в виду ту, из-за которой ты был в таком хорошем настроении, что даже улыбался Хейли.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Ребекка.

— Не прикидывайся дурачком, Ник. Кол уже все мне рассказал. Ее зовут Кэролайн, она владелица кафе… — она берет все еще наполовину полную чашку, которую он оставил на столе. — «Мистик кафе». Не знаю, как отношусь к этому названию. В Лос-Анджелесе это никогда не сработает.

— У вас ведь нет ведьм и вампиров в Лос-Анджелесе?

— Полагаю, что нет, — она ставит чашку на стол, скрестив руки на груди. — Значит, ты не отрицаешь этого?

Клаус устало вздыхает. Он любит свою сестру, но иногда она бывает утомительной, особенно когда берет на себя смелость вмешиваться в его жизнь. По причинам, которые ему недоступны, похоже, что все его братья и сестры объединили силы, чтобы сделать именно это.

— Во-первых, мы с Кэролайн не вместе. Во-вторых, если Кол уже все тебе рассказал, то почему ты спрашиваешь?

— Потому что я хочу услышать это от тебя. Я узнаю, что мой дорогой брат, у которого не было секса целый год, наконец-то снова на коне, поэтому хочу знать об этом все.

— Вам не кажется, что ваш интерес к моей сексуальной жизни совершенно неуместен? Эта семья и так достаточно пострадала.

— Ну, кто-то же должен, раз уж ты этого не делаешь. Мы просто присматриваем за тобой.

— Я не вижу, чтобы кто-то мучил Элайджу.

— Это потому, что у Элайджи, вероятно, больше секса, чем у всех нас вместе взятых.

Клаус хмурится.

— Он что, трахает свой стол? Он всегда здесь.

— Вот именно.

— О чём ты вообще?

— Да ладно тебе. Даже я, находясь на другом конце страны, знаю.

Клаус только качает головой. Как это его брат выставляет напоказ свою подружку всему офису, а сам он ничего об этом не слышал? Неужели он был таким невнимательным в последнее время?