– Любишь его? – задал вопрос, не удосужившись уточнить, о ком именно речь.

Развернулся к девушке полубоком, с любопытством ожидая реакции на симпатичном, немного бледном личике. Она приподняла брови, видимо, ожидая уточнения моего вопроса.

– Любишь? – повторился снова. – Того, от кого детки…

Аврора напряглась, но всё же согласно кивнула.

– А он? – полюбопытствовал вновь.

На этот раз грустно улыбнулась, пожав плечами.

Какое-то время мы ехали в тишине, не считая звука работающего движка. Я отвернулся от принцессы к боковому окну, усваивая полученные ответы, терзаясь ещё большими противоречиями.

– Ты совсем не удивилась, когда я сказал, что ты приняла сыворотку, – обронил, спустя долгое молчание. – Но при этом сделала вид, будто бы видишь саму вакцину впервые. Когда ты соврала? В первом случае? Или во втором? А может в обоих сразу? – развернулся к ней.

Автомобиль остановился. Девушка достала телефон и вновь принялась набирать на нём сообщение, после чего протянула его мне.

«Если я не помню прошлого, а только последние три с половиной месяца, так почему я должна была удивиться сыворотке? К тому же это многое объясняет, не так ли? И в настоящее время твою вакцину я действительно видела впервые. Или ты ожидал какого-то конкретного от меня поведения? Я так поняла, мы с тобой встречались?» – гласило послание.

Последнему, к слову, она тоже не удивилась в своё время…

– Встречались? – озвучил написанное. – Вряд ли наше с тобой прошлое можно охарактеризовать этим термином, – помолчал немного, обдумывая дальнейшее, а затем сказал как есть: – Ты приняла сыворотку, чтобы забыть меня. И сбежала. Всё это время я только и делал, что пытался найти тебя… Как считаешь, если бы мы с тобой просто встречались, стал бы я это делать?

Задумчивый взор серо-зелёных глаз пытливо всматривался в меня, будто девушка старалась увидеть что-то во мне. Протянула мне руку, прося обратно телефон. А получив, принялась вновь писать в нём.

«Зачем? Искал…» – больше ничего не спросила. Лишь это. Зато посмотрела таким взглядом – будто в душу пыталась заглянуть.

И вот что ей сказать? Что если её нет в моей жизни, то и самой жизни тоже нет? Что выл и загибался от тоски по ней? Что нужна? А я ей?

Если бы был нужен, она бы не вколола себе этот яд…

– Разве теперь это имеет какое-то значение для тебя? – задал встречный вопрос. – Разве это что-то изменит?

Принцесса закусила губу и ещё некоторое время всматривалась в меня, явно ожидая, что скажу что-то ещё. Не дождавшись от меня более ни единого слова, отвернулась и потянулась к рычагу управления передач, намереваясь продолжить маршрут. Еакрыл её ладонь своей в останавливающем жесте.

– И всё-таки… Дети… Чьи они? – не удержался от нового вопроса.

Девушка сделала вид, что задумалась, а после безбашенно улыбнулась и пожала плечами.

Жгучая боль в моей груди вмиг сменилась ледяной пустотой.

– Если признаёшь, что настолько неразборчива в тех, с кем трахаешься, за что тогда пощёчину влепила? – не удержался от колкости, вновь отворачиваясь к окну.

Яд в собственных словах отравлял не только разум, но и мешал дышать.

Ну да, сначала сказала, что любит того, от кого дети, а теперь делает вид, будто бы вообще не знает, о ком речь.

Маленькая лгунья.

М-да…

Вот и встретились. Вот и пообщались.

В сознании набатом отдавался его вопрос про детей. Герда так вообще рвала и метала в желании располосовать морду одному тупому серому волку.

Нет, я, конечно, подозревала, что вряд ли наша встреча с ним пройдёт гладко, но про количество мужчин и беременность… Думала, не сдержусь и выскажу всё, что о нём думаю. А ведь собралась уже признаться и покаяться во всём. Хорошо, не успела.

«Если признаёшь, что настолько неразборчива в тех, с кем трахаешься, за что тогда пощёчину влепила?» – эхом отдавалось в разуме.

Действительно? И чего я ему её влепила? Надо было сразу между ног бить!

Серость облезлая! Скотина мохнатая! Козёл винторогий!

И это лишь самое скромное, что мелькало в моих мыслях по отношению к нему.

Детей и тех не признал! Кусок идиотиума!

И вот за что я его люблю?!

Дура!

Злость вновь набирала обороты, переходя в стадию дикой ярости. Из последних сил сдерживала свою волчицу, чтобы не раскрыть себя. Пришлось увеличить скорость до предела. Ещё и окно открыла, чтобы хоть немного остудить выжигающие изнутри негативные ощущения. Даже волна любви от моих мальчиков не помогла унять обуревающие меня отрицательные эмоции.

Я не спорю, что действительно была неправа, когда предпочла сбежать, не справившись с чувствами и гневом волчицы. И потом не вернулась, когда успокоилась. Да, смалодушничала, предпочтя молчание правде. Но это не повод меня оскорблять! В конце концов, единственные, перед кем я по-настоящему виновата, и у кого стоило просить прощение, – родители! И только они!

Все остальные – вторичны…

И вот чего Роману не молчалось?

Зато теперь не страшно. Уже всё равно, когда и как он узнает правду, и какова будет реакция на это.

Главное, сейчас Герду сдержать, а то серому волку точно не поздоровится. Уж слишком агрессивна она стала с беременностью. И меня из-за этого саму плющит. Так что дышим как можно глубже и успокаиваемся. Но стоило немного расслабиться, как к горлу подступила тошнота.

Вообще прелестно!

Скинула скорость и принялась одной рукой рыскать в рюкзаке в поисках специальных леденцов, которые в последнюю встречу передал бета Верховного.

Уж слишком сильный токсикоз меня накрыл. Правда, в последнюю неделю я его почти не ощущала. Так слегка только. По утрам. А сейчас снова стало плохо. Вот только нужное не находилось. Всякие витамины и минералы были. Даже презервативы, оставленные когда-то мне на хранение Джекки. А леденцы, как назло не находились.

«Дерьмо!» – чуть вслух не выругалась, останавливая машину.

Тошнота усилилась. Схватила рюкзак и просто вывалила из него всё на колени Романа, выискивая нужное и не находя.

В итоге, остановила автомобиль и, вмиг выскочив наружу, бросилась к ближайшим кустам.

И с чего только тошнит, если ела в последний раз вчера утром?

К моему удивлению, как только я согнулась пополам, оборотень оказался рядом, заботливо убрав косу мне за спину. Терпеливо дождался, когда пройдёт мой приступ, а после и вовсе помог принять обратно вертикальное положение.

Невольно прижалась спиной к нему, чувствуя себя сейчас особенно слабой и беззащитной. Даже уже рот открыла, чтобы поблагодарить мужчину. И тут же словила ментальный подзатыльник от своей волчицы.

«Даже не думай признаваться!» – многообещающе протянула она.

Скривилась, но послушалась. С неё станется вытворить какую-нибудь глупость. Хватит того, что позволила уговорить себя на эти танцы у шеста.

Ещё минуту прислушивалась к своему организму, но токсикоз больше никак не давал о себе знать. Хотя если уж по-честному, то просто наслаждалась близостью моей пары и как могла оттягивала момент, когда придётся разорвать эти случайные объятия. Только минуту спустя, наверное, отстранилась от Романа, кивнув ему, и направилась обратно к машине. Усевшись в салон, выпила почти половину маленькой бутылки воды и принялась собирать в рюкзак все выкинутые ранее вещи. Даже нашла долбаные леденцы, один из которых тут же сунула себе в рот.

На вернувшегося оборотня по-прежнему не смотрела. Было немного стыдно, что он стал свидетелем этой некрасивой сцены. Честь вести автомобиль дальше также отдала ему, пересев на пассажирское кресло. Прижала к себе рюкзак и, откинувшись на спинку, прикрыла глаза.

Рязанов тоже не стал никак комментировать произошедшее. Завёл двигатель и вывернул на трассу, продолжив путь. Я же позволила себе, наконец, впервые по-настоящему расслабиться за последние прошедшие в одиночестве три с половиной месяца. Даже заснула по итогу.