Настала очередь Кроули вскочить со своего места и начать кружить по комнате.

— Нет! — бормотал он себе под нос. — Это нелепо! С какой стати мне делать это, да еще и на глазах у смертных?

— Эй, мы все еще здесь, — напомнил ему Джон. Он не шевелился, лишь следил за мечущейся фигурой пристальным взглядом. — И если что — то мы совсем не против.

— Любой вариант хуже бездействия, — согласился с ним Гарольд. — Потому что мне совершенно не понравилось ваше начальство, и я даже не хочу думать, что они могут устроить, если осуществят свои планы.

— То есть, значит, спасение мира ценой моего унижения? — Кроули уже на полную катушку врубил режим «королевы драмы». — Правильно, я тут буду пресмыкаться, а ангел и двое смертных полюбуются! И то сказать, чего бы не поползать на коленях — я ж змея, это, так сказать, часть моего проклятия!

— Дорогой, змеи не могут ползать на коленях — у них их просто нет, — бесхитростно уточнил Азирафаэль, и Кроули в отчаянии взвыл.

— Ты слышишь?! — возопил он. — Ты слышишь, как со мною обращается даже тот, кто наконец-то сподобился признать себя моим другом? Но ладно, слушай, он все равно отличный парень! Куда лучше меня и уж точно гораздо лучше всех тех мудаков, что Ты насоздавала! Я понимаю, что Тебе наплевать на меня и на всех, кого Ты просто выпнула — хотя мы, между прочим, по делу говорили! Я знаю, что Ты надменная, вздорная, мелочная самодура… самодурка… самодур! Ты всегда слышишь только себя, а другим даже на простые вопросы ответить западло!

— Короче, — казалось, Кроули даже не надо было переводить дыхания, слова сыпались из него, как горох из прорвавшегося мешка, — с Тобой все было ясно еще до того, как началась вся эта свистопляска с Землей, а уж после и подавно. Но, слушай, ангел реально не заслужил. Мы не для того спасали планету от этого гребанного Армагеддона, чтобы нас буквально через полгода бессовестно развоплотили. Или Ты все-таки хотела Конец Света? Вот скажи честно: хотела или нет? Если хотела — ладно, окей, мы лоханулись. Тогда имей совесть сказать нам это в глаза. Ну, напиши там на небесах большими буквами: Кроули, ты — дурак, Вельзевул — продолжай. Она, правда, не увидит, но ничего, Гавриил ей передаст. А если нет? Если нет, то тогда за что? За что лишать нас удовольствия жить на Земле? Когда Ты создавала нас — это давно было, я согласен, и с тех пор многое могло измениться, но нам об этом вроде как не сообщали… Так вот, когда Ты создавала нас, то утверждала, что самое главное в мире — это Радость. Жизнь — это радость, и жить надо так, чтобы радоваться самим и радовать всех остальных. Все нарушили этот завет! И мы, те, кто Пали, и те, кто остались сидеть на своих жопах ровно. Один только Азирафаэль знает, что такое настоящая Радость, только он и умеет дарить ее всем вокруг! Так, может, Ты все-таки соблаговолишь ответить ему про этот свой дурацкий Непостижимый План и рассказать, что Ты на самом деле имеешь в виду?

— Насколько я помню, — почти беззвучно прошептал Джон, склонившись к самому уху Гарольда, — молятся как-то по-другому.

Неизвестно, нашел бы Финч что ответить на эти слова, ибо в середине комнаты воздух вдруг зазолотился, и женский голос с бесконечной усталостью произнес:

— Кроули, ну почему у меня от тебя всегда так болит голова?

========== Глава 11 ==========

Гарольду казалось, за сегодняшний день он пережил достаточно, чтобы больше уже ничему не удивляться. Слишком многие постарались сделать все для этого возможное. Однако сейчас, глядя на ту, что ступила из ниоткуда на ковер гостиничного номера, он осознал, что самое главное потрясение притаилось напоследок.

Потому что он знал эту женщину.

Знал ее круглое лицо с умными зеленовато-серыми глазами, знал эту улыбку, чуть неловкую и самую капельку рассеянную, знал эти небрежно сколотые на затылке темные волосы. Он даже знал эту синюю кофту с закатанными по локоть рукавами, поскольку именно в ней она была запечатлена на фото, которое отец бережно хранил на каминной полке. И, собственно, помнил Гарольд ее куда больше именно по этому фото, ибо она ушла из его жизни слишком рано.

Усилием воли Гарольд заставил себя отвести взгляд от внезапной гостьи и покосился на Джона — и поразился увиденному. До сей минуты он был уверен, что мистера Риза ничто не способно вывести из боевого настроя, но сейчас на всегда таком сдержанном лице читалась откровенная растерянность, а в самых уголках глаз собрались… слезы?

Даже не спрашивая ничего, Гарольд понял, что Джон видит совсем не ту, кого видит он — одновременно ту же самую.

— У Тебя не может болеть голова! — отрезвляющим ледяным душем ворвался в его разум напряженный голос Кроули. — У Тебя нет никакой головы! Одна видимость!

— Ты талантливый, — вздохнула Она. — Ты способен заставить болеть даже видимость.

Кроули захлопнул рот, сверля Ее раздраженным взглядом. Пользуясь тем, что на какое-то время бесконечный поток его слов прервался, Азирафаэль аккуратно оттеснил приятеля себе спину и улыбнулся. Лучезарно и чуть-чуть нервно.

— Добрый день, — поздоровался он. — Чудесный день, да… Это так здорово, что Ты откликнулась на нашу молитву!..

— Ну, молитвой это назвать достаточно сложно, — усмехнулась Она. — Однако Кроули был чрезвычайно… настырным. Впрочем, он всегда этим отличался.

Гарольд, разумеется, мог и ошибаться, однако он готов был поклясться чем угодно, что во взгляде, который Она бросила на нахохлившегося демона, сквозила откровенная гордость.

— Видишь ли, у нас тут… — Азирафаэль изо всех сил старался выглядеть собранным, но у него это плохо получалось. Даже движения выходили несколько суетливыми. — Ох, впрочем, где мои манеры! Присаживайся, пожалуйста.

И он весьма галантным жестом помог Ей устроиться на мягком диване.

— Благодарю, — на сей раз вполне искренне улыбнулась Она. — Однако не будем тратить время. Мое присутствие в этой плоскости бытия влияет на планету непредсказуемым образом, так что не стоит рисковать. Чего вы от меня хотите?

Азирафаэль глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул. В процессе Кроули попытался выдвинуться на передний план, но ангел, грамотно используя разницу в габаритах, не дал ему этого сделать.

— Мы насчет Непостижимого Плана, — произнес он очень вежливо. — Наши с руководством мнения по этому поводу разошлись, и в результате возникла крайне неприятная ситуация.

— Ты хотела Конца Света или не хотела?! — не выдержал все-таки Кроули и выкрикнул свой вопрос прямо из-за спины ангела.

— Я хотела посмотреть, что из этого выйдет, — невозмутимо ответила Она.

— Прошу прощения… В каком смысле? — уточнил Азирафаэль, тайком, но достаточно весомо пихая демона локтем.

Она мечтательно улыбнулась.

— Начало Конца Света должно было наступить, — заявила она. — Дальше возможны были варианты. Ну, мальчики, плохим Богом я была бы, если бы у меня не было бы нескольких вариантов. Так жить стало бы совершенно не интересно.

— Ах, Тебе было интересно? — снова взвился Кроули. — А вот когда мне было интересно, меня выпнули с Небес!

— Милый, но тебе ведь здесь лучше, — терпеливо, как маленькому ребенку, указала Она ему. — Тебе давно уже было скучно на Небесах, а здесь у тебя каждый день новое приключение. Разве не здорово?

Кроули открыл рот, подумал и снова закрыл его. Темные очки, с Ее появлением куда-то испарившиеся с его лица, больше не скрывали глаз, которые сейчас метали искры.

— Ну Ты и ссс… — прошипел в конце концов он, но договорить не успел, ибо ладонь Азирафаэля запечатала ему рот.

— То есть, — пользуясь тем, что Кроули на время лишен дара речи, быстро произнес Азирафаэль, — любой из исходов оказался бы правильным? И Война, и Мир были одинаково прописаны в Твоем Замысле?

— Ну не даром же он Непостижимый, — улыбнулась Она довольно.

— То есть мы — Кроули, я, Антихрист и остальные наши — не совершили никакой ошибки и ни в чем перед Тобой не провинились? — дотошно уточнил Азирафаэль.