Глава Лань лишь улыбнулся в ответ на ее слова, и Мэн Ши показалось, что в комнату заглянуло солнце.

— Облачные Глубины обширны, госпожа Мэн, — сказал он мягко. — Кроме наших собственных адептов мы каждый год размещаем несколько десятков приглашенных учеников. Что же до дел ордена — боюсь, за них мне придется взяться еще нескоро. У нас на пороге война, и я не смогу остаться в стороне. Я помогу вам добраться до дома, покажусь на глаза дяде, уточню обстановку — и почти наверняка вновь уеду.

— Дяде? — вместо того, чтобы успокоиться, Мэн Ши встревожилась еще больше. — Я боюсь, ваш дядя не одобрит…

Она осеклась, однако глава Лань смотрел на нее с таким очаровательно простодушным ожиданием, что пришлось закончить:

— Не одобрит появление в ваших владениях, — произнесла она совсем уже тихо, — особы… подобного рода.

— Рода? — брови главы Лань слегка нахмурились, словно он пытался отыскать в ее словах скрытый смысл, но не находил его. — Прошу меня простить, госпожа Мэн, но я не понимаю. Вы мать моего друга, моего названого брата, человека, спасшего мне жизнь. В конце концов, вместе со мною он спас и библиотеку нашего ордена — главнейшее наше сокровище. Что же из этого достойно неодобрения?

— Бросьте, глава Лань, — Мэн Ши устало покачала головой. — Вы просто не можете не понимать. Я могу предположить почти наверняка, что в ивовом доме вы сегодня оказались впервые в жизни. Вы — человек высоких моральных достоинств, и ваш дядя наверняка желает и дальше видеть вас именно таким. Что он скажет, когда узнает, что вы привели в дом бывшую проститутку?

Глава Лань недоуменно сморгнул, и Мэн Ши против воли ощутила, как в груди разливается тепло. Этот юноша с лицом небожителя сейчас походил на растерянного мальчика, и вся его юность и вся неопытность были видны как на ладони.

— Зачем ему это знать? — глава Лань наконец сумел сформулировать свою мысль. — В вашем положении не было вашей вины, а как только вы избавились от долга, прошлое и вовсе должно было потерять над вами всякую власть.

Он помолчал еще немного, а потом все же чуть смущенно добавил:

— Госпожа Мэн, в Облачных Глубинах запрещено лгать. Однако дядя вряд ли станет напрямую задавать вопросы о вашем прошлом, ибо излишнее любопытство запрещено тоже. К тому же, поверьте, у него сейчас и так достаточно хлопот. Если бы у меня было больше времени, я бы объяснил ему все подробно, но в нынешние времена подобный рассказ лишь добавит ненужных треволнений. Их и так на дядину долю выпало с избытком, а ему вредно.

Мэн Ши поспешила спрятать улыбку за рукавом.

— Кажется, ордену Лань достался прекрасный глава, — заметила она, и голос ее звенел весело. — По крайней мере, к дипломатии у вас, несомненно, огромный талант.

— Вы слишком добры к неопытному, — склонил тот свою красивую голову.

— А Яо? — не желая смущать его еще больше, вновь сменила тему Мэн Ши. — Он ведь отправится с нами, я правильно понимаю?

— Нет, матушка, — Яо ответил быстрее, чем его друг успел открыть рот. — Сичэнь-гэ приглашал меня, однако я решил, что буду нужнее в другом месте.

— Но ты… — Мэн Ши охватило тревожное предчувствие. — Ты же так молод, и у тебя так мало опыта!..

Яо улыбнулся ей своей самой обезоруживающей улыбкой.

— Сичэнь-гэ оказался прекрасным учителем, матушка, — заявил он уверенно. — Я многому научился у него. И, когда война закончится, я надеюсь, что сумею продолжить обучение. Однако сейчас я буду нужнее в другом месте.

— Неужели вы отпустите его? — Мэн Ши всегда было трудно отказать сыну, и потому она обратилась за помощью к третьей стороне. — Какую пользу в войне может принести мой мальчик? Он ведь и настоящего меча никогда не держал в руке…

— Сичэнь-гэ, пожалуйста! — решил не отставать Яо и тоже уставился на своего друга умоляющим взглядом. — Мы уже говорили об этом, и я победил в том споре!

Он посмотрел на главу Лань как-то особенно выразительно, и тот торопливо поднялся на ноги.

— Боюсь, я не в праве вмешиваться в решение семейных вопросов, — легко поклонившись, сказал он. — Пожалуй, я не буду вам мешать, а закуплю пока провизии в дорогу.

Он направился к выходу из комнаты, но на пороге замешкался и, обернувшись, ободряюще произнес:

— А-Яо, я поддержу любое твое решение. Надеюсь лишь, что оно будет достаточно взвешенным.

Он вышел, и Яо, пододвинувшись ближе, поспешно зашептал:

— Пожалуйста, матушка, не останавливайте меня! — глаза его сияли мольбой. — Я понимаю, что вы волнуетесь, но это действительно мой последний шанс! Если я отличусь на войне, на меня обратят внимание. Если я окажусь полезен другу Сичэня, тот тоже будет на моей стороне. И когда все закончится, отцу будет не зазорно признать меня. То, чего он не пожелал сделать для безвестного мальчишки, он — я уверен! — сделает для героя войны.

— Ох, да зачем же! — Мэн Ши, не выдержав, притянула сына к себе, прижимая его голову к своей груди. — Убитых на этой войне будет куда больше, чем героев! Да пусть Цзинь Гуаншань подавится своим признанием, лишь бы ты был жив и здоров!

Однако Яо мотал головой, шебурша лбом по цветному шелку.

— Я хочу быть достойным, — очень тихо, но твердо произнес он. — Вы видели, какой он? Я хочу, чтобы он гордился мною. Чтобы не приютил из жалости, а принял меня, как равного. Он судит людей не по рождению, а по поступкам, и я хочу заслужить его уважение. И вам, матушка, я все еще должен. Глава Цзинь признает меня своим сыном, и вы будете гордиться мною!

— Я уже горжусь тобой, сынок, — Мэн Ши сглотнула подступающие слезы и постаралась улыбнуться.

— Тогда не удерживайте, а благословите, — попросил Яо, и она не смогла ему отказать.

Они спустились вниз к ожидающему их Лань Сичэню. Тот встретил их как ни в чем не бывало своей ласковой улыбкой.

— Госпожа Мэн, — обратился он к ней все так же почтительно, — вы умете ездить верхом?

— Нет, — с сожалением покачала головой Мэн Ши. — Никогда не умела.

— Жаль, — вздохнул глава Лань. — Раздобыть повозку будет тяжелее, но я попытаюсь…

— Подожди! — вмешался Яо. — Матушка, Сичэнь-гэ очень торопится домой, а я знаю… Знаю, что ты всегда хотела попробовать!..

Мэн Ши посмотрела на сына недоуменно. Тот как-то странно улыбался, а взгляд его то и дело останавливался на серебристо-белом мече в левой руке главы Лань.

— Что? — взволнованно округлила она глаза. — Ты же не имеешь в виду… Нет, господин заклинатель ни за что не согласится!

— Не соглашусь на что? — вместо улыбки на лице Лань Сичэня отразилась тревога.

Пока Мэн Ши перебирала слова, способные выразить извинения за нахальство сына, тот уже поведал своему другу заговорщицким тоном:

— Сичэнь-гэ, матушка всегда хотела полетать на заклинательском мече. Если вы полетите, то исполните ее мечту, да и доберетесь гораздо быстрее.

Мэн Ши на мгновение прикрыла глаза. Ей неожиданно остро вспомнилось, что в те дни, когда Цзинь Гуаншань оказывал ей милость своим вниманием, она как-то рискнула и попросила его об этой забаве. Однако тот, охотно тративший деньги на вино и сладости, в этом ей решительно отказал, заявив, что подобная честь — только для заклинателей.

— О, вот как! — вопреки опасениям Мэн Ши глава Лань не рассердился. Напротив, приободрился на глазах. — Госпожа Мэн не боится высоты?

— Не боюсь! — сама поражаясь своей дерзости, подтвердила Мэн Ши. — То есть, возможно, я бы и испугалась, если бы была одна, но рядом с опытным человеком мне будет совсем не страшно.

— Хорошо, — Лань Сичэнь снова улыбнулся. — Тогда выйдем за город и попробуем. Если полет не окажется вам в тягость, то так мы и продолжим путь.

Они последовали этому плану. Из города вышли вместе и добрались до распутья. Дальше дорога Яо лежала на север, а Мэн Ши с главой Лань предстояло отправиться на восток.

Остановившись, Лань Сичэнь вынул свой меч из ножен и положил на дорогу. Мэн Ши невольно сглотнула, глядя на тонкое лезвие, и впервые подумала, что, возможно, это не такая уж и хорошая идея. Даже по сравнению с ее крохотными ступнями клинок выглядел слишком узким, а возле мужских сапог немаленького размера тот и вовсе казался едва ли не дамской шпилькой. Голос разума откуда-то из глубин сознания посоветовал ей не сходить с ума и отказаться от этой опасной для жизни идеи заранее, однако в противовес к нему пришла мысль: «Но как-то же он летает один?»