Мэн Ши позволила себе все-таки мечтать о положении наложницы лишь потому, что верила: отец-заклинатель не может бросить своего сына, наделенного тем же даром. Потом, став старше и оказавшись смещенной в ивовый дом попроще, она даже мысленно отказалась от положения для себя, сохраняя надежду лишь для сына.
И ни мгновения ей не хотелось стать наложницей главы Цзинь из-за любви к нему. Да, тот был весьма неплох в постели, а еще — очень привлекательным мужчиной, но к любви это все не имело никакого отношения.
Пока Мэн Ши думала, как ей ответить, Лань Цижэнь заговорил сам.
— Это был крайне неуместный вопрос, — произнес он так сухо, будто это от него ждали ответа. — Особенно по отношению к матери.
— Я люблю своего сына, — почти одновременно с его последними словами выпалила Мэн Ши.
Она ровно мгновение радовалась, что нашла удачный ответ, пока не сообразила, что тот может быть истолкован превратно. Мэн Ши обернулась к Лань Цижэню, широко распахнув глаза, и выпалила торопливо:
— Я имею в виду…
— Я понял, — ей показалось, или он, внезапно успокоившись, слегка улыбнулся? — Вы хорошая мать, госпожа Мэн.
Казалось бы, столь неловкие темы должны были возвести между ними дополнительные стены, однако оба они продолжили свой путь хоть и в молчании, но без тени тревоги или досады. Словно каждый из них произнес то, что принесло успокоение.
========== Глава восьмая, в которой Лань Цижэнь слишком много думает и слишком поздно действует ==========
Лань Цижэнь, старательно сохраняя на лице каменное выражение, уже привычно пересчитал учеников. Все на месте, все выглядели целыми и не пострадавшими. Только устали, да глаза посверкивают взволнованно после накатившего с запозданием испуга.
Война с Цишань Вэнь велась уже больше года. Месяц за месяцем она собирала свою кровавую жатву — и не только с заклинателей. Из-за того, что все пять великих орденов и множество более мелких кланов были заняты сражением друг с другом, обычные люди оказались один на один со своими проблемами. Там, где проходили войска, было немного проще: всю тьму притягивал и, как это ни ужасно осознавать, хоть как-то упорядочивал Вэй Усянь. А вот в более отдаленных районах осмелела и повылезала на свет всякая дрянь, и спасением от нее служили разве что бродячие заклинатели.
В окрестностях Облачных Глубин уже долгие годы никто не видел даже самых завалящих ходячих мертвецов, не то что лютых. Однако сейчас даже исконная вотчина Гусу Лань не могла похвастаться безопасностью. Люди просили у господ заклинателей помощи, а оказать ее было практически некому. Все взрослые мужчины и даже юноши нынче пребывали вдалеке от дома, и большинство женщин, практикующих боевое заклинательство, делило с ними военные тяготы.
Лань Цижэнь уже много лет не участвовал в Ночных охотах. Он не испытывал удовольствия от азарта и не считал, подобно многим заклинателям, такое дело развлечением. В его понимании это была ответственная работа, и как работу он ее одно время добросовестно выполнял. Однако когда брат ушел в затвор, а наследники были так малы, что им самим требовалась забота, совет старейшин решил, что единственному взрослому мужчине из прямой ветви ордена не следует рисковать. В Облачных Глубинах более чем достаточно заклинателей и чтобы защитить окрестных жителей, и чтобы отстоять честь Гусу Лань на межклановых соревнованиях.
На долю Лань Цижэня остались исключительно мирные дела — и не то чтобы он особо возражал против этого. Однако сейчас выбора у него не имелось. В Облачных Глубинах из наставников, способных по-настоящему оказать отпор темным тварям, остался лишь он. И еще несколько наставниц с женской половины, которым тоже пришлось доверить часть молодежи.
Раньше, в мирные времена, практические занятия для учеников наставники никогда не проводили. В Гусу Лань, как, впрочем, и в других орденах, считали, что ученик, оказавшийся перед монстром, не должен оглядываться на учителя. Молодняк подстраховывали обычные заклинатели, для которых через год-другой нынешние мальчишки должны были стать полноценными боевыми товарищами.
Да и на настоящие Ночные охоты брали учеников постарше. Таких, каких в Облачных Глубинах уже не осталось. Сейчас же рядом с Лань Цижэнем стояли вчерашние дети, старшему из которых не исполнилось и тринадцати лет, а большинство было и того младше. Таких водили только на «показательные» Ночные охоты, со специально отобранными мелкими тварями.
Этим детям предстояло учиться быстрее, нежели их отцам и старшим братьям. Они, понимая это, были самым старательным и упорным классом на памяти Лань Цижэня. И все же они оставались почти детьми, которым бороться с настоящими монстрами было еще не под силу.
Но помочь по мелочам они могли, да и посмотреть, чтобы набраться опыта, им следовало. Приходилось совмещать сразу несколько дел, очищая ближайшую к Облачным Глубинам территорию от темных тварей и заодно проводя у учеников практические занятия.
Никому, и в первую очередь самим этим мальчишкам, Лань Цижэнь не признался бы, что больше всего на свете боится не углядеть за кем-нибудь их них.
— Вы зачистили следы? — спросил он строго, делая вид, что не замечает ни усталости, ни недавно пережитого страха на лицах своих учеников.
Ответ, разумеется, был положительным. Эти мальчики вырастут очень хорошими заклинателями… если, конечно, им суждено пережить тянущуюся войну — но об этом лучше было не думать.
О том, чтобы вернуться в Облачные Глубины сегодня же, не могло быть и речи. Не так давно получившие мечи мальчики могли летать на них, только будучи отдохнувшими и пребывая в уравновешенном состоянии. Переночевать предстояло в ближайшем городке, скорее даже деревне-переростке, а добираться до него — пешком. Дойти-то они дойдут, но успокоить их следовало уже сейчас, иначе никакого полноценного отдыха не получится.
— Кто расскажет, с чем мы сегодня столкнулись? — просто удивительно, с какой легкостью сухому, лишенному эмоций голосу удавалось переносить взбудораженных боем мальчишек в светлый и совершенно безопасный класс. Правильно подобранная интонация — и вот они уже не идут по темному лесу после сражения с чудовищем, а занимаются разбором и анализом теории в мирных Облачных Глубинах.
Один за другим мальчики подключались к обсуждению, и тревога постепенно сходила с их лиц. Усталость, правда, оставалась, но ее исцелить мог только полноценный сон.
— Завтра каждый из вас напишет отчет, — уже подходя к небольшому постоялому двору, распорядился Лань Цижэнь так, как будто диктовал задание в классе. — Самого монстра мы с вами уже обсудили, поэтому особое внимание уделите своим действиям. Проанализируйте, что каждый из вас должен был делать, что он делал, совпало ли это и если нет, как это можно было исправить.
Выдав это поручение, он на мгновение прикрыл глаза. Ему самому сейчас хотелось просто поскорее заснуть, но сперва предстояло убедиться, что все дети поедят и будут устроены на ночлег. Только после этого можно будет лечь самому, а пока приходилось повторять про себя правила, повелевающие следовать своему долгу и запрещающие роптать на судьбу.
И все же в последнее время Лань Цижэню казалось, что даже столь выматывающие душу Ночные охоты лучше обычных ежедневных трапез в обеденном зале. Было что-то неловкое в том, что сейчас, накануне очередного Нового года, здесь за столами сидели лишь самые юные ученики и те, кто уже перешагнули порог старости.
И он, Лань Цижэнь.
Ему казалось, что он давно уже изгнал из души это чувство неловкости, душившее его когда-то в юности. Самый молодой из наставников — всего на год или два старше тех же приглашенных учеников! Практически самый юный глава делегации на всех клановых съездах — глава Не, еще прежний, тоже был молод, но все же старше, а остальные ордена и вовсе возглавляли люди, годящиеся Лань Цижэню в отцы. Только и оставалось благодарить свой высокий рост и широкие плечи, не позволяющие выглядеть совсем уж мальчишкой, да спешно отращивать бородку, прибавляющую ему хоть немного лишних лет.
