— Глава Лань велел мне позаботиться о вас, — чуть нахмурилась та, однако было видно, что не от возмущения, а от растерянности. — Вы наша гостья.

— Мне бы хотелось чем-нибудь занять руки, — искренне призналась Мэн Ши. — Я буду только рада не сидеть без дела.

— При шитье мы заклинаем ткань и швы, — все же продолжала сомневаться ее провожатая. — Это особая техника нашего клана, хотя и не из секретных. Я могла бы обучить вас, если вы так желаете сделать все сами.

— Я… не заклинательница, — поколебавшись немного, честно призналась Мэн Ши. Она вспомнила слова главы Лань о запрете лжи и решила не рисковать. Все равно то, что она всего лишь обычный человек, долго скрывать не получится. — Мне вряд ли понадобится зачарованное облачение.

Ее собеседница либо прекрасно владела лицом, либо не углядела в ее признании ничего неуместного. Она спокойной кивнула и ответила лишь:

— В таком случае, как вам будет угодно.

В тот вечер Мэн Ши выдали комплект дневной одежды и легкое одеяние для сна — в него она, вернувшись в свой павильон и обнаружив там бочку с теплой водой, с облегчением облачилась после омовения. А уже на следующий день Мэн Ши получила огромный отрез белой ткани. Она уже собиралась уходить, когда ее остановили и, поднеся кусок ткани к лицу, выдали ей еще и отрез голубого.

— Вы гостья, а не адепт, — в ответ на ее растерянный взгляд пояснила вчерашняя провожатая. — Исключительно белый вам не пойдет, поэтому давайте его хоть голубым разбавим. Шелк других цветов в Облачных Глубинах не закупают.

Мэн Ши смущенно потупилась. Ее собеседница выразилась предельно тактично, однако понять ее было нетрудно. Мэн Ши и сама знала, что ей куда больше идут теплые цвета. К тому же в отличие от поразительно белолицых представительниц семьи Лань, ее собственная кожа имела нежный персиковый оттенок. Мэн Ши чудесно смотрелась в розовом и особенно в золотистом, однако белый заставлял выглядеть ее смуглее, чем она была на самом деле.

Однако золотистый шелк ей не светил, и потому она, с благодарностью приняв голубой, следующие несколько дней посвятила рукоделию.

Со временем Мэн Ши поняла — и поверила, — что ее никто не собирается ни расспрашивать, ни обсуждать. Конечно, она допускала вероятность, что о ней могли судачить за спиной, но в таком случае следовало предположить, что заклинательницы из ордена Лань отменные лицемерки. Как бы пристально Мэн Ши за ними ни наблюдала, она ни разу не уловила ни хоть сколько-нибудь тихого шепотка, ни даже тени косого взгляда. Уже позже, оказавшись у так называемой Стены Послушания, Мэн Ши прочитала правила, запрещающие сплетничать и злословить, обсуждать кого-либо за спиной и осуждать без весомых на то причин. Звучали эти правила едва ли не сказочно: Мэн Ши с трудом представляла, как среди стольких людей могло не найтись любителей почесать языком.

И все же к хорошему привыкалось быстро. Мэн Ши больше не боялась ни входить в обеденный зал, ни прогуливаться по окрестностям. Вот только заговорить с кем-нибудь не по делу, а просто ради общения она так и не решилась. Заклинательницы были сосредоточены на своих делах, и даже слуги вели себя крайне сдержанно. Любой был готов ответить на вопрос или помочь, однако останавливать кого-либо — хоть из господ, хоть из прислуги — для праздных разговоров казалось крайне неуместным.

Вскоре Мэн Ши выяснила, что Облачные Глубины условно делятся на четыре части. В одной из них жили холостые мужчины, в другой — незамужние женщины. Семейные селились отдельно, их часть была дальше всех от четвертой, самой обширной общей части. Сперва Мэн Ши показалось, что это сделано для того, чтобы дети, поведением не слишком отличающиеся от всех прочих детей, не мешали плачем, криками и возней сосредоточенным на самосовершенствовании взрослым, однако потом она осознала, что эта часть была также лучше всего защищена. Именно она, единственная из всех, осталась совершенно не пострадавшей после нападения на Облачные Глубины несколько месяцев назад. Здесь все было продумано мудро, и за холодными словами скрывалось тепло заботы.

Мэн Ши довелось увидеть и младшего брата главы Лань, о котором тот упоминал. В первый момент она даже перепутала их: увидев на дорожке того, кого Мэн Ши приняла за Лань Сичэня, но с таким серьезным и заледеневшим лицом, она едва не бросилась к нему с тревожными расспросами. Однако ей все же удалось заметить, что юноша выглядит еще моложе главы Лань, а подойдя ближе, она разглядела, что его глаза гораздо светлее. Пожалуй, светлее даже, чем у нее самой, а ведь глазами Мэн Ши всегда восхищались за редкостный янтарный оттенок.

В тот раз она не рискнула заговорить с этим чересчур строгим юношей, а затем он и вовсе исчез. Это было неудивительно: даже при отсутствии сплетен уже все в Облачных Глубинах знали, что начинается война, и орден Гусу Лань собирается принять в ней деятельное участие. Глава собирал заклинателей, а его младший брат, по-видимому, решил и вовсе не дожидаться остальных и выдвинулся вперед в одиночестве.

Глава Лань зашел к Мэн Ши накануне отъезда. Горячо восхитился ее новым нарядом и заверил, что голубой ей к лицу. Поскольку ткань ей выдали самого теплого голубого оттенка, какой только нашелся, Мэн Ши была склонна ему поверить.

— Я еще не знаю точно, где мы в конечном итоге окажемся, — после обмена любезностями заявил Лань Сичэнь, — однако не сомневаюсь, что вскоре мы сойдемся с войсками главы Не, а значит, я увижусь с Мэн Яо. Вы хотите передать ему что-нибудь?

— Если это возможно!.. — душа Мэн Ши затрепетала от радости. — Если вы сумеете передать ему письмо, то я сейчас напишу… Вы же сможете подождать немного?

— Я уезжаю завтра и могу вновь зайти к вам перед отъездом, — мягко улыбнулся ей глава Лань, судя по всему, ничуть не смущенный, что его будут использовать в качестве посыльного. — Или вам помочь с письмом?

Он предложил спокойно, без всякой задней мысли, однако Мэн Ши слегка смутилась.

— Благодарю, но я справлюсь сама, — вежливо отказала она. — Я не заклинательница, глава Лань, однако грамоте обучена.

— Это прекрасно! — просиял Лань Сичэнь. — Тогда, наверное, вам понравится наша библиотека…

Он вдруг осекся, и на лицо его будто набежала тень.

— Простите, — повинился он. — Я совсем забыл, в каком виде сейчас наша библиотека…

Он в общих чертах описал Мэн Ши, как была спасена главная сокровищница Гусу Лань, не забыв отметить, что и в этом была немалая заслуга ее сына.

— Однако теперь она нуждается в том, чтобы ее привели в порядок, — вздохнув, заключил Лань Сичэнь. — Не представляю только, кто и когда будет этим заниматься. Я увожу так много людей, а на плечи оставшихся лягут общие заботы.

Он выглядел искренне расстроенным, и Мэн Ши с трудом удержалась от того, чтобы ласково погладить его по плечу. Вместо этого ей пришла в голову идея:

— Быть может, я смогла бы помочь? — предложила она.

— Вы? — глава Лань растерянно сморгнул. — Госпожа Мэн, вы наша гостья, и не обязаны выполнять никакую работу…

— Да разве же это работа? — Мэн Ши улыбнулась. Она знала, что ямочки, появляющиеся на ее щеках, еще ни одного мужчину не оставили равнодушным, вот и взгляд Лань Сичэня предсказуемо стал зачарованным. — Мне это будет только в радость. Я далека от ваших заклинательских дел, а просто сидеть сложа руки, как оказалось, чрезвычайно сложно. К тому же как только я приведу в порядок вашу библиотеку, я и сама смогу ею воспользоваться.

— Раз уж все так, как вы говорите, — задумчиво произнес глава Лань, — то я поговорю на этот счет с дядей.

И он действительно поговорил. Зайдя на следующий день за письмом для А-Яо, он передал, что дядя одобрил их затею и ждет госпожу Мэн завтра с утра, чтобы объяснить ей предстоящую работу.

— Госпожа Мэн… — уже совсем уходя, Лань Сичэнь вдруг словно бы решился добавить напоследок: — Дядя не самый сдержанный человек. Он бывает вспыльчивым и иногда — нетерпимым, но это совсем не значит, что в его сердце нет доброты.