— Калеб, — повторил его имя демон и расплылся в улыбке. — Красиво звучит.
Калеб, глядя на поднявшиеся уголки губ демона, в момент забыл о том, что его имя, наверно, тоже стоило узнать. Может, он суккуб какой-нибудь, черт его разберет… Калеб, опустив плечи, погрузился в чтение книги.
— И не скажешь, — добавил демон, — что с древнееврейского переводится как «псина».
Лучше бы, конечно, не добавлял. Калеб хотел высказать все, что думает о нем, но решил, что это выше его достоинства.
— Я помогу вам, — демон, выпрямившись, схватил верхнюю святую книгу, лежащую в общей стопке непрочитанного.
— Не трогай, ты можешь обжечься из-за свято…
В тот же момент, в который его пальцы соприкоснулись с книгой, в тот же она и загорелась. Пламя обхватило старинный переплет, пробежалось по страницам и заплясало в утренних лучах встающего солнца. Демон, округлив глаза, кинул книгу в дальний угол библиотеки.
— Ты идиот?! — закричал преподобный и вскочил со стула, едва не налетая на испуганного демона, смотрящего на свою руку так, будто та превратилась в сплетенных кобр. Калеб бросился к бочке с водой, стоящей у входа, и, зачерпнув в кувшин жидкость, плеснул ею в разгорающееся пламя.
Прожорливое пламя стало еще более прожорливым. Оно будто кричало и требовало, что ему нужно больше, больше всего, потому что аппетит у него был таким же, как и у разбалованного царского отпрыска, стучащего по обеденному столу кулаками. Голод пламени не утолился одной книгой — оно перебралось на старинный книжный стеллаж, жадно вгрызаясь в полки.
— Калеб, а там точно вода была? — спросил демон, пятясь к выходу и тяжело сглатывая. В библиотеке становилось жарко и душно, как и в преисподней.
Калеб посмотрел на запястье, на которое попали капли, и, проклиная всех богов (простите его грешную душу), понял, что в бочке находился керосин.
Калеб старался не паниковать и мыслить трезво, но, честно сказать, ситуация к трезвости не располагала. Он, недолго думая, схватил забившегося в угол демона за ворот рубашки и потащил к выходу, держа в руке единственную книгу, будто она стала символом путеводной звезды, способной увести его из сердца пожарища.
Выбежали они тогда, когда пламя поднялось на крышу и поприветствовало такое же ярко горящее солнце — начинался новый, светлый день, полный надежд и новых потрясений.
Потрясения в душе Калеба за сутки предвосхищали все ожидания.
В этот раз Калеб не смотрел на горящее здание, как заколдованный, — дело было темное и валить надо было быстро, пока его не записали в поджигатели и не убедились в том, что преподобный потерял ум после потери церкви. Великие люди имели тонкую душевную организацию; шаг влево, шаг вправо — и все, прощай крыша.
Крыша библиотеки вот тоже рухнула.
Демон и преподобный добрались до дома второго так быстро, как только могли — в сутане особо не побегаешь. Отдышались.
— У меня тоже к себе много вопросов, — демон в защитном жесте выставил ладони, когда увидел направленный на него недружественный взгляд, обещавший все круги ада.
Калеб никогда не жаловался на маленький словарный запас, потому что каким бы раздолбаем он ни был, его ум был светлым, а желание быть первым подстегивало к изучению нового и неизведанного. Когда-то он был лучшим на курсе священнослужителей, пока позорно не провалил экзамен своему сопернику и по совместительству держателю церкви в соседней деревне. В общем, красноречие Калеба повторило участь библиотеки — воспламенилось и превратилось в пепел. Он открыл дверь и зашел в дом, снимая с себя крест и вешая его на вешалку.
Демон, неловко шаркая, проследовал за ним и осторожно прикрыл дверь в просторное помещение, в котором пахло ладаном и абрикосами. Калеб, бросив книгу на пол, сел на широкую лавку, на которой были сложены пуховые подушки с ажурными узорами, и обреченно откинулся на ее спинку, раскидывая руки.
В деревне поднималась паника — проснувшиеся жители кричали и снова хватались за головы, заметив прожорливый пожар, доедающий библиотеку.
— Эм, — произнес демон, переваливаясь с пятки на носок, и замолчал.
С улицы доносились причитания и приказы нести больше ведер с водой.
— Выйду, проверю обстановку. — Демон повернулся на пятках и выбежал из дома.
Из открытого окна прилетали мольбы о помощи и дожде.
Настоящий дождь шел в душе преподобного, выглядящего, как мрачная туча. Он подумывал о том, что случайно наслал на себя проклятье, потому что никак иначе объяснить смехотворные события с его участием стало невозможным.
Калебу шел двадцатый год, когда любому порядочному мужчине нужно было или обзавестись женой и детьми или умереть — часики-то тикали. Жениться он отказывался из-за своих пристрастий, умирать — тоже. Наверно, поэтому жизнь решила довести его до самоубийства, подослав демона в обличье идиота.
Калеб поднялся и наткнулся на единственную спасенную из библиотеки книгу, валяющуюся на полу. Она открылась на странице с изображением водопада, называющегося как «Очищающий». Калеб, заинтересовавшись, взял ее в руки, принимаясь за чтение. В свойства водопада входило очищение всех грехов заблудших душ до смерти и после. Впоследствии душа становилась чистой и невинной, а также способной принять все творимые над ней обряды и не подорваться. Он, порядком уставший за последние сутки, подошел к письменному столу, сел на стул и достал карту, чтобы сверить расположение водопада с их деревней. Его точные математические подсчеты предрекли, что плестись до водопада около двух недель.
Калеб, забыв о том, что грязную рясу следовало снять, до кровати стоило доползти и свободно разгуливающего по деревне демона надо было притащить в дом, самозабвенно уснул. Снилась ему родная церковь с высоким сводом, счастливые лица прихожан и мелодичный колокольный звон. Сон будто бы издевался над ним — напоминал о том, чего он оказался лишен (и нет, это не он виноват в том, что глуповатый демон забежал в церковь; просто всяким демоническим отродьям стоило отказаться от наивности и доверчивости).
Проснулся он от громкого чавканья позади себя. Спина затекла от неудобного положения, да и голова, сложенная на руки, кинулась головокружению в раскрытые объятия. Он обернулся и увидел, как демон, сложивший ноги крестом, сидел на полу и чертил на его чистых бумагах гусиным пером. Его свободная рука то и дело металась к тарелке с ягодами.
— О, ты проснулся. — Демон поднял на него глаза и перевернул то, что нарисовал, пряча от полусонного Калеба. — Нас никто не подозревает в поджоге.
— Тебя. Не приплетай меня к своим злодеяниям.
— Это не злодеяние! — воспротивился демон, вспыхивая от незаслуженного обвинения.
— Да неужели? — преподобный вскинул бровь и сложил на груди руки.
— Я же не специально. Оно само все как-то.
— А ягоды откуда?
— От ваших. Ну, — повел рукой, испачканной в соке, в воздухе. — Людей. — Протянул ягоды преподобному, который не побрезговал есть из одной тарелки с демоном.
Преподобный не мог не задаваться вопросом, как адское отродье с чистыми зелеными глазами смогло втереться в доверие к деревенским, которые с подозрением косились на любого незнакомца и каждый раз перекрещивались, когда к ним заезжали путники.
— Я нашел кое-что, пока ты прохлаждался, — сказал он, облизывая губы от малины. Калеб раскрыл перед ним книгу на странице с водопадом. Демон дернулся, чтобы схватить ее, но встретился лбом с выставленной широкой ладонью. Раздался громкий шлепок. — Держи свои руки подальше от святых вещей!
— Ай-яй, извини, — пробормотал демон, выпрямляясь и потирая лоб. — Так что там?
Калеб кратко рассказал ему про водопад, про очищение и про то, что идти до него целых две недели.
В странствие решились отправиться немедленно (Калеб всерьез опасался за то, что демон мог взять за привычку жечь по зданию в сутки — под ударом находился его дом). Калеб набрал в походную сумку все необходимое: флягу со святой водой, томик библии в качестве талисмана, связку крестов, книгу с информацией про водопад, карту и так по мелочи. Подумал над тем, стоило ли брать визитки с оказываемыми им услугами и с адресом церкви… и все же запихнул их тоже — следовало смотреть в будущее, в котором его ждала восстановленная церковь с колокольней. Искупался в бочке, сменил сутану, привел в порядок светлые недлинные волосы и вышел за порог родного дома, за которым его ждал демон с мешком, перекинутым через плечо.
