Сначала карта, потом нога… теперь еще и камень? Конечно, их дорожное путешествие в поисках священного водопада (почти что грааля) нельзя было назвать спокойным и размеренным (из размеренного было только сожжение церквей), но всему должен быть предел неадекватности.

— Что ты делаешь? — Люцифер, стоя на одной ноге, внимательно следил, не отрывая глаз, за тем, как преподобный, достав кадило, принялся наматывать круги вокруг них и читать нараспев молитву.

Люцифер заслушался. Водил пальцами из стороны в сторону, чтобы попасть в ритм, и качал головой, счастливо смотря на сосредоточенного в работе Калеба, при этом не замечая, как собственная кроткая улыбка освещала лицо.

Калеб, сложив руки в молитвенном жесте, произнес «аминь».

Преподобный Линус Фиргусон возник перед ними в своем прозрачном облачении.

Люцифер вскрикнул.

— Какого черта, Линус? — Калеб взирал на прозрачного Линуса с неровно обгоревшими черными волосами и недовольной мордой.

— Ты бросил меня гореть в моей же церкви, — зашипела неупокоенная душа, тыкая в Калеба прозрачным пальцем, который прошел насквозь. — А ты, — обернулся к Люциферу, растянувшему губы в примирительной улыбке, — ударил меня распятьем. Это сговор! Даже не упокоили мою душу!

— Твоей душе в аду покой будет только сниться, — хмыкнул Калеб, убирая кадило в сумку; наверно, все же следовало его тогда отмолить… горел бы уже давно в аду и не отсвечивал. — Впрочем… — он замер и уставился на Линуса, представляя его муки, — я могу устроить это прямо сейчас, — и гадко, очень гадко растянул губы.

— Какой еще ад, болезный? — Линус, поправив обгоревшие черные волосы, растущие неровными клочками, высокомерно приподнял подбородок со следами сажи. — Меня в раю уже личное облако ждет. Для вип-персон, чтоб ты знал!

Калеб вздохнул. Конечно, Линус его раздражал, но после того, как он окочурился, его поведение вызывало только смех.

— Ты больше осведомлен о рае, чем Калеб, — Люцифер одобрительно похлопал в ладони.

— Ты бы не попал в рай, кретин, — Калеб закатил глаза. Если Калебу светила преисподняя, то она же светила и Линусу. Посмотрев на заинтересованно склонившего голову Люцифера, Калеб поманил Линуса, намекая на то, что их ждет душевный разговор один на один.

По мере этого разговора Линус краснел, синел и бледнел.

— Господь всемогущий, что же теперь делать, — пробормотал Линус и по привычке перекрестился.

— Упокою твою душу, раз уж ты хочешь, — мстительно пообещал Калеб. Тогда-то, когда Линус горел, он думал, что тому светит одна дорога — дорога на небеса; сейчас же она поменяла вектор.

— Нет-нет-нет, Калеб, стоп, с ума сошел? — шепотом закричал на него Линус; даже выгоревшие волосы встали дыбом, являя подобие дикого дикобраза. — Я не хочу в ад! Мы же с тобой товарищи с университетской скамьи, забыл уже?

— Как ты напоил меня перед экзаменом и как пытался убить на сатанинском празднике? Что ты, мой старый друг, у меня отличная память, — губы Калеба растянулись в улыбке. Вот оно — чувство собственного превосходства над поверженным противником. Опьянело похлеще, чем вино из его запасов.

— Мы идем к очищающему водопаду, — вступил в разговор Люцифер, услышавший слова про грозящий Линусу ад. — Вдруг он поможет тебе очистить душу? Как и мне, — Люцифер добродушно улыбнулся, сияя зелеными глазами; зеленый цвет придумали только для того, чтобы обозначить их красоту.

Калеб хоть и сходил по Люциферу с ума последние несколько дней, но очень захотел в него что-нибудь кинуть. Кадило, например.

— Преподобный Калеб, я прошу тебя, возьми меня с собой, не бери грех на душу. Я же тебя уважаю.

— Чтобы ты меня зауважал, тебе нужно было умереть?

— Технически, — Линус вскинул бровь, — это было убийство. Но я зла не держу, так и знай. Да я за тебя молиться на небесах буду!

— Ты будешь меня проклинать, — Калеб не верил ни единому слову, потому что черствую натуру Линуса знал прекрасно — у него была такая же.

— А это в зависимости от того, куда я попаду, — сощурил свои и без того мелкие глаза Линус и выпятил нижнюю губу, как ребенок. — Тебе же польза, сам подумай. — Линус, подойдя чуть ближе, заговорщически подмигнул ему; Калеб отклонился. — Будет у тебя личное запасное крыло на небесах, которое, возможно, поможет тебе самому там оказаться, — попытался смахнуть с сутаны Калеба невидимые пылинки, да только насквозь ладонью прошел по его плечам. — Только ставь свечки за мою упокоенную душу. — Калеб посмотрел на него, как на мусор. — Ладно, — выставил руки Линус, отходя на шаг назад, — можно без свечек.

Такое развитие событий пришлось Калебу по вкусу. Доверять что-то серьезное Линусу, конечно, самого себя не уважать, но… не то чтобы у него было много шансов оказаться наверху и получить личное облако.

На том и решили.

Люцифер отнесся к решению Калеба с восторгом и прошептал ему на ухо, чтобы Линус не слышал, что он поступил правильно.

Насколько Калеб был циничным ублюдком, готовым сделать все ради своей выгоды, настолько Люцифер был добрым малым, способным отдать все нуждающимся и не попросить ничего взамен

Возможно, это был одной из тех причин, по которой Калеб не мог отвести глаз от довольного Люцифера, вновь перекинувшего через его плечо руку.

Противоположности притягиваются, тыры-пыры.

Так и вошли демон, преподобный и неупокоенная душа в большую деревню, к которой вело несколько главных торговых дорог. В ней вовсю продвигалась стройка. От увлеченных работой жителей они узнали, что недавно в деревне бушевал пожар из-за приезжих артистов. Они, жонглируя горящими факелами, случайно подожгли сами себя и за помощью побежали к богу в церковь — бог оказался слеп. Сгорела малая часть леса (Люцифер воспринял это как личную трагедию), половина домов и церковь, принявшая на себя весь удар и теперь активно отстраивающаяся.

— Похоже, нас опередили, — сказал Люцифер, глядя на церковь, у которой отсутствовала восточная стена и крыша.

— Вы все церкви в окрестностях сожгли? Ироды, — высказал свое важное мнение Линус, на которого никто из деревенских не обращал внимание: ну душа и душа, у них тут другие дела есть, работа кипит, ни минуты покоя.

Компания решила отправиться в трактир, чтобы отдохнуть и купить кресты, которые за неимением работающей церкви переползли в него со всем остальным святым товаром.

В трактире стоял затхлый запах пива, бросившийся в нос еще на пороге. Царящий полумрак пришелся Калебу по душе, а тихие — удивительно — голоса присутствующих не раздражали. Большая часть столиков оказалась свободной. Калеб посадил Люцифера, обнявшего мешок, за стол, Линус сел рядом, сожалея, что теперь не может чисто по-человечески напиться в дрова, а сам направился к бару, чтобы узнать путь и купить лежащие на полке рядом с выпивкой кресты.

— Какой еще «Очищающий» водопад? — удивилась трактирщица, протирающая деревянные кружки. Калеб напрягся. — Ты что, «Карл: туда и обратно» перечитал? Во Эммануил обрадуется, когда узнает, что его все-таки напечатали!

Калеб напрягся еще сильнее.

— Какие-то проблемы с водопадом? — возник из-за его левого плеча Линус. Хозяйка трактира перекрестилась от испуга.

— Калеб, что происходит? — возник из-за другого доковылявший до него Люцифер. Хозяйка трактира перекрестилась еще раз.

— Ну книга, — трактирщица поставила на стойку кружку. — Фанте… финте… фэнтези! О как! — подняла вверх палец для большего эффекта. — Наш Эммануил-дурак написал, когда его в яму на десять дней посадили за то, что он гусей дворовых гонял.

Калеб досчитал до пяти, чтобы не начать паниковать раньше времени, и несколько раз произнес священное «аминь» прежде, чем достать из сумки книгу, которую не вытаскивал все время, что они были в пути.

Положил ее на стойку, несколько секунд не решаясь посмотреть на обложку.

Опустил глаза.

«Карл: туда и обратно» предстала перед глазами преподобного, демона и неупокоенной души.

Приписка «фэнтези» внизу добивала.