«Страны-соседи думают, что наши облажались, нагрузив Трайтон, — сказал тогда Бакуго с капюшоном на голове, натянутым на зимнюю шапку, когда они с Тодороки сидели в тени заснеженных деревьев в парке, стараясь не бросаться в глаза прохожим; суета суетой, но ролик с той трансляцией, на которой мелькали их лица, был просмотрен многими жителями. — Если они откроют его, не решив проблемы с ИРСами и сломанными профилями, это только бросит еще одну тень на нашу систему».

«Считаешь, про Трайтон можно забыть?» — уточнил Тодороки, поправляя шапку с небольшим козырьком (так себе маскировка, но что уж было; от любопытных глаз могло спасти, что угодно).

«Ну… хер знает. На первое время. — Бакуго явно нехотя продолжил, выпуская облачка пара: — Никто не гарантирует, что не появится Трайтон-2 через пару лет».

«По крайней мере все эти люди больше не останутся там запертыми навсегда», — сказал Тодороки.

«Лучше быть запертыми в Лэдо?» — нервно усмехнулся Бакуго.

«На данный момент они не будут вводить те же жестокие ограничения. Хотя бы потому, что на это нужно несколько лет. И бюджет. Много бюджета».

«Мы тупа отсрочили неизбежное, да?»

«Обычно я в нашей паре пессимистичен». — Тодороки склонил голову к Бакуго и, услышав знакомый женский голос, повернулся на его звук. Он, прищурившись, различил стоящую возле ларька с кофе Кендо в белых меховых наушниках. Девушка недовольно смотрела на Моному, жалующегося на отсутствие сахара в своем стакане уставшему работнику. Кендо, почувствовав на себе чужой взгляд, обернулась. Узнав своего когда-то коллегу (мертвого, вообще-то, поэтому промелькнувшее удивление на ее лице не было необычным), она, совладав с собой, едва заметно кивнула ему и, чуть заметно улыбнувшись, потащила Моному подальше от ларька.

Больше ни Кендо, ни Моному они не встречали.

Через месяц Тодороки и Бакуго была предоставлены возможность создать новые профили — чистая база данных была готова отдаться фантазии жителей двух городов (карту памяти Токоями они предпочли оставить у себя, надежно спрятав среди вещей).

«Морияма Кавада? Придумал бы что-нибудь получше, — закатил глаза Бакуго. — Снова».

«У меня не такая хорошая фантазия, как у тебя, Ода», — пожал плечами Тодороки.

Может, фантазия у Тодороки и впрямь уступала фантазии Бакуго. Зато Тодороки не просыпался от кошмаров, шлепая босыми ногами на общую кухню (чудеса общежития предоставляли им одну из комнат в общем блоке, состоящем из трех таких же), чтобы выпить несколько стаканов воды и закурить, широко раскрыв окно.

«Если хочешь поговорить, я здесь», — сказал однажды Тодороки, когда почувствовал, как его ног коснулись холодные ступни.

«Ага-да, заткнись и спи».

«Я серьезно».

«Спи».

Близился конец декабря, когда Бакуго пришел к окончательному выводу о том, что им нельзя оставаться в Лэдо — он наткнулся на своих давних знакомых из Трайтона; к его же везению, они не заметили его. Однако все упиралось в невозможность покинуть город из-за нехватки денег (денег не было вообще). Открытые границы дружественных стран, готовые протянуть руку помощи попавшим в беду соседям, были заманчивыми, отсутствие денег — нет. Бакуго не раз за последний месяц слышал отрывки разговоров, в которых жители Лэдо или Трайтона (отличия между ними все меньше бросались в глаза) обсуждали скорый переезд. Бакуго раздражался, смотря на белый выданный ИРС на запястье, который пока не работал.

На второй неделе января на счет Тодороки, зашедшего в свой только-только начинающий подавать признаки жизни государственный аккаунт, в котором система рейтинга еще не была введена, пришел анонимный перевод крупной суммы денег.

«У тебя появился папочка или что?» — Бакуго старался особо не пялиться на внушающую сумму, которую хватило бы не только на билеты, но и на первое время в другой стране.

«Это звучит ужасно. — Тодороки скривился. — Нет».

«Ты знаешь, кто это сделал?»

«…у меня не так много знакомых, которые готовы перевести на мой счет деньги».

Шестеренки в голове Бакуго заработали.

«Вышли ему поздравительную открытку из Канады».

«Канады?»

«Да, блять, Канады».

Решение уезжать из Лэдо они принял в тот же день, выбрав городок на западе Канады, в котором система ИРСов не была введена (они надеялись, что этого никогда не произойдет).

Оказавшись в другой стране, Бакуго и Тодороки первым делом сняли свои ИРСы.

— Урарака написала, что задержится, — сказал Бакуго, прочитав пришедшее сообщение. — И что у нее есть какие-то новости.

Два месяца назад, когда он по работе был на другом конце города (снова доставка, да, пусть у них и оставались деньги после переезда, они не были вечными), он наткнулся на Урараку, о которой ничего не слышал с момента слома системы в Трайтоне. Урарака тогда, кажется, кинулась его обнимать; Бакуго не помнил точно, потому что был слишком шокирован подобной встречей (один на миллион, да?), а еще рад, что его тупая подруга выбралась из чертового Трайтона-Лэдо.

— Что за новости? — поинтересовался Тодороки.

— Хрен знает, она отправила эмоджи с приложенным ко рту пальцем. — Бакуго шмыгнул носом и убрал телефон в задний карман джинсов; отсутствие оружия за поясом все еще было непривычным.

Они подошли к кафе, в котором договорились встретиться, через двадцать минут. Заняли столик в углу. Тодороки, заказав кофе, разблокировал телефон на вкладке новостей, которые не успел дочитать утром-днем (общий выходной плохо сказывался на продуктивности Тодороки и Бакуго, провалявшихся утро-день в кровати; не то чтобы они об этом жалели). Бакуго не раз шутил-не-шутил, что у того выработалась привычка читать все подряд, на что Тодороки только пожимал плечами.

Бакуго, развалившись на стуле, бросал взгляды на посетителей кафе, до которых жизнь с ИРСами была далека так же, как и до него — обратное. Они, свободно разговаривающие на разные темы, смеющиеся и собирающиеся хорошо отдохнуть в компании друзей или родных, вгоняли Бакуго в хандру (он пытался справиться с этим, прошло пять месяцев, но — он пока только пытался). Жизнь без ИРСа вообще казалась странной и чужой, словно не принадлежала ему вовсе. Удивительно только, что ему удалось до нее дорваться, и пустые мечтания о подобном воплотились в реальность. Она продолжала казаться ему отвратной, но уже чуть меньше.

Может, Бакуго иногда (обычно в местах большого скопления людей, когда ощущение одиночества среди толпы болезненно вползало в сердце) думал о том, что, если бы из их тупого сопротивления выжил бы не только он (ладно, еще Тодороки, но Тодороки — это другое), ему бы не было так…

Тодороки взял его за руку, заставляя поднять на себя глаза, и Бакуго увидел приободряющую улыбку, от которой стало чуть (только чуть!) легче.

— Заткнись, — смущенно протянул он.

— Я ничего не…

— Привет! — воскликнула подошедшая к ним Урарака. Она не изменилась за те несколько месяцев, прошедших с той встречи в магазине в Трайтоне. Разве что ее волосы стали чуть длиннее. — Извините, что опоздала. Но у меня есть для тебя хорошая новость. — Урарака указала пальцем (на ее руках отсутствовали кольца) на вскинувшего бровь Бакуго. — Знакомый отца собирается открыть галерею, и ему нужен человек в администрацию. Я предложила тебя. — Урарака улыбнулась, довольная собой.

— Галерея? Серьезно?

— Читай по губам: «ис-кус-ство».

Бакуго недовольно поджал свои.

— Соглашайся. — Уверенно произнес Тодороки, откладывая в сторону телефон. — Тебе больше не придется ездить на другой конец города в дождь.

…может, это и правда было хорошей идеей.

Нужно же было двигаться дальше, да?

— Да-да, — закивала Урарака и потянулась к меню, — может, ты не только на стенах рисовать научишься.

— Эй, я умею рисовать не только на них! — возмутился Бакуго.

Тодороки подпер щеку рукой, наблюдая за разворачивающимся дружеским спором, и, вспомнив, что не заблокировал телефон, поставил его на блок.