— Когда у нас была утечка инфы, он свалил. Ты должен помнить это, ты как раз с ним сидел на автостоянке. — Бакуго убрал зажигалку в карман куртки, затянулся вновь и зашагал дальше, оставляя после себя дым. Тодороки пошел за ним. — Мне позвонили утром. Сказали, что у нас какая-то херня ночью случилась, и данные были отправлены. Асуи сказала, что такое могло произойти из-за проблем с безопасностью, но я не верю в это.
— Это могло быть простым совпадением. Мидории тогда нужно было пойти на смену, — вспомнил Тодороки давний разговор.
— Нихрена себе совпадение. Окей. Допустим. — Бакуго сжал сигарету между пальцами. — А оружие? — Бакуго затянулся и выдохнул через нос. — Именно он отдал его мне в тот день, когда я притащил его на базу и выронил. Он мог за это время запомнить номер.
— Это же Мидория. Он мог сделать это из вежливости, — пожал плечами Тодороки.
— Запомнить номер? — горько усмехнулся Бакуго.
— Отдать оружие.
— А та девушка, которая как бы повесилась?! — не выдержал Бакуго, выкидывая сигарету на тротуар. — Только он знал о ней, потому что только ему ты посчитал нужным рассказать!
— Она была подавленной, когда мы встретились, — поджал губы Тодороки.
— А может, ублюдок Деку взял и прибил ее?! — Бакуго, распаляющийся все больше, сжал пальцы на здоровой руке.
— Для этого нам нужно поговорить с ним.
— Почему ты защищаешь его?! — не выдержал Бакуго. Ярость, скопившаяся в нем за короткий разговор, не находила выхода. Мельтешила перед глазами и заливала алым. Бакуго хотел то ли схватить Тодороки за воротник куртки и ударить, то ли…
— Потому что это только догадки. Нельзя обвинять челове…
— Тогда иди к нему и говори с ним! А я пойду к Токоями!
— Бакуго? — Тодороки схватил Бакуго за руку; тот вырвал ее, ускоряя шаг. Бакуго понимал, что вел себя, как обиженный ребенок, и все же не мог заставить себя остановиться.
— Свали нахрен! — крикнул он, напяливая капюшон толстовки. — Если тебе так нравится разговаривать с ним, то вали!
Тодороки догнал его, пытаясь заглянуть в глаза, которые тот старательно отводил. Асфальт был гораздо интереснее, чем его тупая морда.
— Я же сказал те…
— Ты ревнуешь? — спросил Тодороки, и Бакуго остановился — почувствовал, будто на его спину опустилась кувалда и вдавила в землю.
Он? Ревнует? Это шутка? Ревновать Тодороки? К ублюдку Деку?
Это смешно или не смешно — он определиться не мог. Вопрос Тодороки раздавался эхом в ушах и резонировал с собственными, от которых к горлу подступала горечь. Бакуго слишком самодостаточен, чтобы ревновать не пойми к кому, черт возьми. Что за детский сад, он никогда не…
Они всего лишь поговорили на заброшенной стоянке, всего лишь вместе разобрались с копом, всего лишь вместе пытались решить проблему с той девушкой и историей Тодороки, всего лишь…
Кувалда вновь ударила его в спину, на сей раз сильным, слитым ударом сдирая кожу и ломая кости.
— Извини за то, что не рассказал тебе сразу о той девушке, — произнес Тодороки, беря его за руку, и напряженные пальцы Бакуго дрогнули. — Тогда я не мог с тобой связаться, а дома… я не хотел, чтобы ты забивал голову этой мелочью.
— Ты кретин? — Бакуго избегал его взгляд (там наверняка было слишком тепло и прохладно одновременно; почти что умеренно-уютный климат в разноцветных глазах… о чем он только думает?..) и пялился на асфальт с трещинами, лужами и опавшими листьями. — Это не мелочь, это… — Бакуго осекся и закрыл рот так, что даже зубы громко стукнули друг от друга.
— Это? — поинтересовался Тодороки, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону ладони, отчего тремор, охвативший ее, постепенно перебирался выше, доходя до запальчиво стучащего сердца.
— Ничего. Отцепись от меня, — пробубнил Бакуго, не смея ни вырвать руку, ни…
— Нет. — Тодороки переплел их пальцы, заглядывая под капюшон, под тканью которого горели покрасневшие уши.
— Что «нет»? — Бакуго сглотнул, вжимая голову в плечи. — У тебя десять баллов, хочешь еще неделю провести в четырех стенах, если какая-то мразь кинет на тебя?
— Мой парень носит с собой пистолет, — мягко произнес он.
— Ты видишь это? Пальцы сломаны. — Бакуго поднял другую руку, продолжая вглядываться в серый асфальт. Нет, дыхание не перехватило от «мой парень», это все глупости и бред.
— Перспектива провести с тобой еще одну неделю в четырех стенах мне тоже нравится.
— Ты идиот, — произнес Бакуго, поднял голову и почувствовал на своих губах чужие губы.
Можно было оттолкнуть Тодороки. Так, чисто для вида, чтобы не творил херню средь бела дня. Но, когда его собственная рука обхватила чужое плечо, а язык скользнул в раскрытый рот Тодороки, стало слишком поздно для того, чтобы прислушиваться к голосу разума. О чем он там думал?..
— И я не ревновал тебя, — сказал Бакуго после недолгого поцелуя. Удерживал улыбающегося одними глазами Тодороки за куртку и грозно смотрел на него, игнорируя жар на щеках.
— Я понял.
Спустя час они шли по прибитым доскам, похожим на грязевые островки. После прошедшего дождя земля размылась, напоминая грязевые болота, в которые можно было навернуться, сделав неудачный шаг. Во время непогоды спуск к Токоями становился кладезем для любителей острых ощущений.
Оказавшись перед одноэтажным зданием, Бакуго постучал в дверь ногой.
— Сначала мы поговорим, — сказал Тодороки, отметив боевой настрой Бакуго.
— Будто он захочет нам рассказать о своем маленьком секрете. Все, что тебе нужно знать, — Бакуго поправил старый пистолет за поясом, — это то, что автомат у него находится под столом.
— И все же я бы хотел, чтобы эта информация нам не понадобилась.
Бакуго из вредности закатил глаза. И все же он тоже, как и Тодороки, рассчитывал на менее затратный по физическим и нервным ресурсам разговор.
Токоями, появившийся из-за приоткрывшейся двери, отошел в сторону, пропуская знакомые лица.
— Как по расписанию, — сказал он и, закрыв за ними дверь (при этом стараясь не смотреть на свет), направился к стоящему в отдалении рабочему столу.
Они пришли не за пополнением баллов, но переубеждать Токоями Бакуго не стал. Тодороки молчал.
Токоями занял место за столом, поднимая пальцы над клавиатурой и вводя только ему понятные коды для проведения операции. Бакуго стоял напротив, дожидаясь, когда глаза привыкнут к окружающему мраку, чтобы можно было рассмотреть ИРС на его руке. ИРС прятался под эластичным бинтом, который на этот раз был крепко закреплен зажимом.
— Как тебе удалось провести Даби и не подорваться? — спросил Бакуго. Не совсем издалека, конечно, но он никогда не был мастером в том, чтобы плавно подходить к теме разговора. Токоями не дернулся, поднимая настороженные глаза, и ладно.
— Ему следует смотреть под ноги, как я уже говорил. И избегать тех предметов, которые могут упасть и разлить канистры с бензином. — Токоями продолжал стучать по клавиатуре.
— Не помню там ни одной зажигалки, — сказал Бакуго, делая медленный шаг в сторону, чтобы успеть перехватить Токоями, если он потянется за оружием. Он заметил мелькнувшее неодобрение в глазах Тодороки и — хорошо — остановился.
— Ты был избит, ранен и провел в подвале два дня. — Токоями посмотрел на него; несколько прядей челки, неаккуратно убранной назад темными очками, свисали на глаза. — Я удивлен, как ты смог различить его. — Показал большим пальцем на Тодороки и вновь принялся стучать по клавиатуре. — Сколько вам нужно пополнить баллов?
— Десять? — Бакуго глянул на Тодороки; тот, быстро посчитав в голове, сказал:
— Тридцать. — И на немое удивление Бакуго, от которого его лицо вытянулась, объяснил: — Там сыро и грязно. Я бы хотел проехаться на автобусе на обратном пути.
— Ты включил режим принцессы или что?
— Режим комфорта.
— Сообщи номер своего ИРСа и поднеси к сканеру, — попросил Токоями, обращаясь к Тодороки. Тот назвал, поднес ИРС, после чего появившиеся баллы отразились на экране, являя заветные «40». — Бакуго?
