Та возмущённо вздёрнула носик.

— Я по крайней мере старалась её пробудить, не прибегая к обнулению божественного опыта.

Даркен развёл руками.

— Ну что поделать? Это не работает. Давайте отключим романтиков и станем реалистами. Я и так дал Броне больше времени, чем изначально задумывалось. Тянул, как мог. Но у нас на носу серьёзные проблемы.

Илега нахмурилась.

— Ты ведь можешь справиться без помощи богини. Да и если ты восстановишь Лешую из копии, ей придётся заново учиться впадать в состояние… как оно там называется?

Даркен кивнул.

— Берсерк. Так у нашей занудки работает берсерк.

Гиацинт возмущённо мотнула головой.

— Да какой же это берсерк? Берсерк связан с повреждением личности и утерей системы ценностей по причине сожжённых воспоминаний. И он редко когда бывает буйным с первого раза. Это пробуждение истинной силы. Обращение мощи первородного хаоса…

— Это и есть берсерк, — строго оборвал сестру пан Маллой. — Какая корсиканка, такой и берсерк. Я видел Броню в этом состоянии. Дважды. И я клянусь маминой коллекцией раритетных статуэток, что оба раза личность там разрывало в клочки.

Гиацинт выдержала небольшую паузу, глядя брату прямо в глаза.

— Но ведь берсерк не бывает настолько буйным. Не с первого раза.

— У Брони внутри десятки, если не сотни призраков замученных до потери рассудка людей, — хмыкнул дворянин. — Тут скорей стоит удивляться тому, что она при малейшем всплеске эмоций с ума не сходит. Ради блага Брони нам стоит хранить не её опыт высвобождения мощи беснующихся духов, а её опыт их сдерживания. Могу сказать, что во второй раз у неё дела пошли лучше. По крайней мере она меня не пыталась убить, что уже плюс.

Гиа потупила взгляд в пол.

— Ты считаешь, что сестричка Броня не просыпается именно потому, что от её личности ничего не осталось?

— В лучшем случае — да, — кивнул Даркен. — В смысле, там есть какие-то осколки. Те самые, которые наша занудка свела в положение стабильного равновесия, чтобы избежать рождения второй Перловки.

— В лучшем случае?! — в один голос вопросили Илега и Гиацинт.

Русовласка бросила короткий взгляд на молчаливую камеристку юной дворянки. Личная служанка слечны Маллой тоже была ошарашена, но, видать, успела научиться за время работы в усадьбе ректора не обращать на себя ненужного внимания. А вот кто не демонстрировал ни малейшего удивления, так это Пуфя. И не потому, что он по жизни был человеком сдержанным. Илега достаточно хорошо знала жениха, чтобы сказать: тот явно был в курсе подобных выкладок.

— Именно так, — кивнула Даркен. — В лучшем случае. О худшем вам лучше не задумываться. Это дела больших серьёзных глав рода и им подобных. Гиа, ты же сама не хотела в это ввязываться, верно?

Та опустила голову и теперь задумчиво изучала собственную обувь.

— Но так было раньше. Сейчас я хочу оказаться полезной.

— В этой области ты не можешь быть мне полезна, — Даркен пытался придать своему голосу как можно больше мягкости. — У тебя недостаточно знаний и опыта. Ты можешь мне помочь в чём-нибудь другом, но здесь окажется достаточно, если ты просто не будешь мне мешать.

И Гиацинт послушно сделала книксен.

— Прошу прощения, брат. Я позволила себе слишком много.

— Нет! — вмешалась Илега.

Разом четыре пары глаз устремили на неё свои взоры. А девушка продолжала:

— Нет-нет-нет-нет-нет! Это неправильно! Неправильно! Нельзя так!

И даже это громкое возмущение не смутило Даркена.

— Мы живём в мире, где очень-очень много неправильного. И, знаешь, как бывает? Порой, чтобы уравновесить этот бардак, приходится совершить ровно столько же неправильных вещей, сколько мы хотим исправить.

Гало осознал, что ситуация накаляется, а потому быстро проглотил остатки гироса, сбросил мусор в ведро под столом начальника и в пару шагов оказался рядом с невестой. Тяжесть его крепких могучих рук на плечах с одной стороны была приятной и успокаивающей, а с другой — ощущалась как какое-то непреодолимое давление, требующее от горничной замолчать.

Илеге приходилось напрягаться больше, чем ранее, чтобы выдавливать из себя слова. Казалось, что они звучат слишком тихо и именно поэтому не удаётся докричаться до пана Маллоя.

— Ты не веришь в Броню! Но она может! Она верит во всех нас!

Даркен грустно усмехнулся.

— Она давным давно ни во что не верит. Просто даёт нам шанс её приятно разочаровать.

— Верит! Верит! Верит-верит-верит! — Илега даже зажмурилась, чтобы получалось громче, но, кажется, эти убедительнейшие аргументы не работали. — Стой! Мы же в книге, так ведь?! Разве не должна эта арка закончиться иначе?! По всем правилам мы должны дождаться чудесного возвращения Брони Глашек! Это так работает! В третьем акте в неё не верит никто, кроме группки отщепенцев, а затем она р-р-раз, и доказала, что отщепенцы правы, а остальные — нет.

Пан Маллой изогнул бровь. Его серые глаза смотрели Илеге прямо в душу. Хотелось съёжиться в комочек. И девушка, наверное бы даже съёжилась, да вот только руки Гало на плечах оказывали какой-то парализующий эффект.

— А ты, я смотрю, совсем отчаялась, если рушишь четвёртую стену, только чтобы достучаться до меня? Чтобы продавить свою точку зрения?

— Я не остановлюсь ни перед чем! — выкрикнула горничная. — Я разрушу все стены! Если надо, я на коленях выпрошу лайки, комменты, хэштэг-акции! #СпаситеБроню!!!111адынадынадын

Даркен закатил глаза.

— И как это поможет? Это мы можем докричаться до них. Они нас слышат. Но не наоборот.

Илега застыла, сверля некромага хмурым взглядом. Тот пока не хлопнул ладонью по столу. Он пока что пытается договориться. Объяснить свою точку зрения. Значит до сих пор есть шанс продавить спасение богини.

— И они увидят, что ты так и не ответил на мою претензию по сюжету. Ну это же очевидно! Ты же себя позиционируешь, как весь такой умный и начитанный! Ты думаешь никого не выбесит такая банальщина? Ты сам не будешь чувствовать себя дураком.

Некромаг улыбнулся. Как-то отечески.

— А что если это моя арка? Арка человека, который взрослеет, учится брать на себя ответственность? Броня ведь станет моей женой. Я должен уметь оградить её от бед. В идеале так, чтобы она даже не знала о том, что какая-то опасность была? Что если это часть моей арки, как человека, который принимает тяжёлые решения? Я уже пару раз совершал отчаянный романтический рывок. Но… мне пора принять часть мировоззрения своей будущей супруги.

На глазах Илеги навернулись слёзы. Она чуть подныргула под руками жениха, а затем подскочила к Даркену и схватила его за отвороты худи.

— Да причём тут твоя арка?! Это мой спешл, забыл?! Мой! Мой фансервисный спешл! Я тут главная героиня! Я!

И горничной удалось кое-что разглядеть в глазах молодого человека.

Нет… его не переубедить. Он спорит лишь потому, что не желает стучать ладонью по столу. Но стукнет, когда ему надоест. Стукнет ведь.

И всему виной то, о чём он говорил раньше.

Не дожидаясь ответа, горничная уткнулась носом в грудь пана Маллоя и зарыдала, не сдерживая слёз.

Тот аккуратно обнял девушку за плечи.

— Твой спешл был фансервисным спин-оффом. А то, что происходит здесь — это серьёзные дела, которым место только в основной серии. Боль. Лишения. Непопулярные решения.

— Даже… в такой… момент… ты… шутишь… свои… шутки… — выдавила из себя Илега.

— А что ещё делать? Юмор — эффективная защита нашего разума.

Острый носик девушки громко шмыгнул.

— Мог бы… просто… сказать… что… дело… в принцессе…

— Принцессе? — переспросила Гиа.

Даркен приложил палец к губам и тихо шикнул. Но какой в этом смысл. Каждый в этой комнате уже понял всё. А кто не понял, скоро поймёт.

Слунце Лотарингская уже навещала несколько раз спящую Броню. И ей никто не мешал влиять своей фейской магией на сознание спящей богини. И пусть шанс на то, что эта хитрая особа успела должным образом промыть мозги Лешей минимален, Даркен не мог позволить себе даже такого риска.