Но сколько раз уже Илега таким образом убивала орла? Наверное Броня Глашек в такой ситуации попыталась бы как-то рационализировать знание: объяснить, что люди попытаются в панике убраться от входа подальше, или же учтёт, что рано или поздно любой прячущийся переберётся к столовой. Последнее особенно вероятно, если не забывать о недавнем мощном выбросе сил дриады. А маги, которые не черпают своё могущество извне, — например, из держав с прахом, — очень прожорливы.

Но Илега понимала слабость своих выкладок, а потому предпочитала доверять инстинктам. Или же… просто верить.

Лешая направит.

— Любимая, помоги мне. Если я ошиблась, направь меня. И задержи врагов моих. А я тебе потом но-о-ожки помну.

Вот такая вот несерьёзная, шутливая молитва. Горничную от волнения вообще сильно разбирало на “ха-ха”. Хотелось говорить глупости, напевать пошлые частушки, травить байки… в общем, делать всё, что угодно, лишь бы эхо собственных шагов, разносящееся по пустым школьным коридорам не давило на психику.

А ведь это под боевыми стимуляторами. Интересно, а без них Илеге хватило бы смелости дойти до самого конца, не сдаться, не убежать?

Какое это имеет значение?

Важней решить, куда теперь? В столовую или же наверх, на второй этаж?

Какая, право, глупость! Конечно же наверх!

Цок!

Цок!

Цок!

Интересно, если саму Илегу так страшит эхо цоканья её каблучков, что аж сквозь магические зелья пробивается, быть может, бедная дриадка вообще в ужасе будет?

Скорей всего!

И что же тогда делать? Петь?

Наверное, если горничная затянет “посполитскую танцующую корову”, у скрывающейся тут бедняжки сердце через ноздри фаршем выйдет. Слишком диссонирующе. Слишком кошмарно.

Тогда, быть может, лучше начать разговор?

— Я знаю: ты — хорошая! — громко, не скрываясь, выкрикнула Илега. — Ты ведь сюда пришла, потому что не хотела, чтобы кто-то умер, верно?! Школа эвакуирована! Даже если применить силу, больше не получится никого убить. В смысле, кроме тех, кто этого заслуживает, да?!

Девушка замолчала и прислушалась. Никакого ответа.

Ожидаемо.

Камеристка вышла на площадочку с четырьмя дверями. Две вели в раздевалки, одна, открытая, — в актовый зал, а ещё одна, напротив предыдущей, уже закрытая, — в спортивный.

— Меня зовут Илега! Меня послала госпожа Лешая! Настоящая! Светлая Лешая!

Девушка немного поводила острым носиком, а затем уверенно, но не очень быстро, чтобы не создавать чересчур угрожающее впечатление, двинулась к закрытой деревянной двери справа по центру.

Той, что вела в сторону спортзала.

— Твоя сила заметно выше, чем ты думаешь.

Илега повернула ручку, и створка послушно поддалась.

Не заперто.

Физрук либо не стал бы двери закрывать, либо уж не поленился бы воспользоваться ключом. Третий вариант, конечно, был возможен, но маловероятен. Скорей всего это дриада попыталась таким образом отгородиться от преследователей.

— Если ты вновь применишь силу, помрут люди в ближайших домах! Но я уже пришла! Доверься мне!

Никого. Спрятаться средь матов, лежащих на полу баскетбольных мячей и прочих спортивных снарядов — задача далёкая от понятия рутинной. Впрочем, горничная и не ожидала, что найдёт дриаду именно в этом помещении.

Васильковые глаза шарили по округе в поисках ещё одной двери.

Двери, ведущей в каморку физрука.

Вот она!

Тоже закрыта, кстати.

— Пожалуйста, покажись! Чем быстрее ты мне доверишься, тем больше шансов, что мы сможем уйти до того, как здесь окажутся те, кто за тобой охотятся! Ну прислушайся к моему голосу! Разве он похож на голос хоть кого-то из тех, с кем ты дралась?!

Девушка остановилась у последней преграды. Там, дальше, дриадке прятаться уже негде.

И если Илега ворвётся прежде, чем завоюет доверие бедняжки, то погибнет.

А вместе с ней погибнут жители ближайших человейников.

И тот забавный паренёк в полицейской форме, что охраняет вход в школу.

Горничная прислонилась лбом к светло-коричневой створке двери.

— Послушай, я понимаю, что тебе страшно. Я понимаю это, как никто другой. Но, прошу тебя, поверь мне. Каждая даже не минута, секунда промедления смерти подобна. Я когда-то была на твоём месте. И из-за того, что я побоялась вовремя принять решение, пострадало много-много человек. Их ждала кошмарнейшая участь. Но знаешь, что самое мерзкое?

Девушка положила ручку на дверную коробку и принялась тихонечко скрестись в неё ноготочками. Как зверушка, которая упрашивает человека в тёплом уютном домике пустить её внутрь.

— Я-то смогла сбежать. И я бежала. Долго бежала. И до недавнего времени свой бег не останавливала. Лишь встретив её, Лешую, я почувствовала, что больше не хочу бегать.

Внутри что-то шевельнулось. Быть может, просто упало что-то из спортинвентаря, что должно было рухнуть уже давно, но лишь сейчас поддалось гравитации. А, может, это склонилась вперёд и навострила ушки дриада.

— Открой мне дверь, прошу. Мы вместе переживём это. Ты ведь можешь умаслить свою совесть: только подумай о том, что благодаря нам ты сможешь сделать для живых? Для родственников погибших? — Илега хихикнула. — Знаешь, у нас есть мощности. Если людей не размазало ровным слоем по стенам, мы сможем их оживить! На нас работает много некромагов! Я могу даже уговорить пана Маллоя! Он меня послушает: я же милашка!

И девушка замолчала. Потому что теперь было сложно перепутать движение внутри с каким-то случайным падением мячика или скакалки. Это человек. И человек двигался. Вставал с места. Подходил к двери. Шуршал по полу босыми ногами.

Илега сделала шажок назад.

Ручка наклонилась. Створка отворилась.

Дриада так и не нашла ключа, чтобы запереться.

Она оказалась красива. Даже выражение страха на зарёванном лице не было способно, не говоря уже о потрёпанной и перепачканной одежде: потёртых джинсиках и свитерке с бахромящимися краями дырок. Высокая блондинка, на голову выше любимой горничной госпожи Лешей. С очень женственными формами. В старом мире Илеги с подобными параметрами можно о-о-очень, ну о-о-о-очень много маны запасти.

И ещё глаза.

Наверное у всех дриад что-то особенное с глазами. Возникало ощущение, что у девицы две радужки. Внешняя обычная, каряя, а внутренняя — цвета не то малины, не то царственного пурпура, так ещё и неопределённого размера: то расплывается от зрачка вширь, то стремится к нему обратно. Будто бы плещется. Так порой ведёт себя краска, брошенная в воду.

Горничная улыбнулась.

— Как тебя зовут? Я — Илега.

Дриада неуверенно постучала ладонью по горлу и помотала короткостриженной головой.

Камеристка пару раз кивнула.

— С голосом сила связана, да?

Но тут её ушка коснулось нечто тревожное. Как и ушка перепуганной блондинки.

Шум. Кто-то шёл не особо таясь. И не один. Тяжёлая поступь как минимум трёх пар ног. Хотя, быть может, преследователи и не желали быть замеченными раньше времени, но это уже не особо-то важно: у них всё равно не получилось.

Кто это? Свои? Гало уже пригнал с парочкой ститовцев? Но почему он тогда не позвонил? Не хотел рисковать привлечь внимание к своей невесте на случай, если она прячется где-то от недруга?

Или же это были те, с кем недавно столкнулась дриадка?

Девушка прислушалась к своим ощущениям.

На душе было неспокойно.

Значит, точно, — враги. Горничная привыкла доверять своим инстинктам. Они практически никогда не подводили её прежде, так с чего бы им засбоить теперь? В конце концов, витра не просто так вещала о грядущем кровопролитии, о смерти. Было бы даже странно, если бы наивный, даже глупый, план русовласой попаданки вот так вот просто обманул судьбу.

Илега не успела. И, на самом деле, она попросту не могла успеть.

И холод, который она чувствовала последние минуты, был не из-за зимы. Это магия. Аура чуждой силы.

Злобно шикая в указательный палец, Илега поспешила затолкать дриаду обратно в каморку физрука.