— Я делаю то, что должно, — громко и уверенно ответила горничная. — Не беспокойся, я убежу его в том, что его решение было поспешным и неосмотрительным. Даркен — не самодур. Он умеет прислушиваться.

Оставив родительницу переваривать услышанное, Илега вырвала плечо из материнской хватки и поспешила прочь, пока кто-либо ещё не задумал задержать любимую камеристку госпожи Лешей и поделиться с ней своими сомнениями относительно того, сколь целесообразно сейчас спорить с сыном пана ректора.

Так споро, как только можно, Илега добралась до гаража и усадила за баранку первого попавшегося водителя.

Сердечко истерически стучало в груди, словно бы возомнив себя способным ускорить течение времени. Глупое. Машина не поедет быстрее, а обсуждать такие вопросы по телефону… верх идиотизма. Необходимо личное присутствие. Оно позволяет применять более широкий спектр воздействия на чужое мнение.

Чтобы как-то успокоить нетерпеливую сердечную мышцу, Илега попыталась отвлечься. Она принялась шастать по своей телефонной книге и активным рабочим чатам, чтобы выяснить, что именно происходит, и не проспала ли она часом начало Рагнарёка.

Как оказалось, ничего по-настоящему страшного за прошедшую ночь не случилось. Одолели одну пачку мутантов на территории Хотски, ещё штук девять скоплений — по всей Праге и ближайшему пригороду. Да, цифра большая, но ничего внештатного. В смысле, да, война началась, но она же началась где-то там, на границах. Не в стольном граде. Кому надо, те уже отбыли в направлении будущих горячих точек. Проклятье, да даже когда король подписывал указ о всеобщем призыве, он упомянул, что жители Праги и её окрестностей от него свободны, но их будут приветствовать в случае если те выскажут желание добровольно присоединиться к грядущей битве за Родину.

Пока в дело не вмешаются по-настоящему крупные игроки, бояться нечего. Ещё батя Илеги во время просмотра новостей говорил, что Речь Посполитая не чета Богемии в смысле военной мощи. Эта шавка лает на могучую сову только потому, что у неё за спиной могучий русский медведь стоит… в смысле, лежит. Скорее даже спит.

А уж когда горничная, сопровождая госпожу Глашек, стала чаще крутиться среди дворянства, которое так или иначе, находится к военному делу много ближе, чем любой простолюдин, она услышала множество подтверждений отцовских тезисов. И даже более того, успела глубже погрузиться в ситуацию с противостоянием.

Пока Российская Империя не подымется на кривые лапы, не зевнёт во всю пасть, не отряхнётся от пожухлой листвы, бояться этой войны смысла не имеет. Есть вообще немалый шанс, что за указанный срок богемийская армия своей поступью измерит всю Речь Посполитую от западной границы и до самой восточной.

Так что, если Даркен нервничает, то явно не из-за войны. Скорей его аналитики нарыли какую-то серьёзную опасность со стороны Перловки. Внутренний враг сейчас для родной страны много страшней внешнего, а невкусная кашка в своё время успела перевербовать того же Сковронского. Так почему бы не ожидать от неё вербовки, скажем, ректора Высшей Академии Тёмных Искусств или главу Богемийского Университета Некромагии? Сейчас эти достойные люди имели все причины быть недовольными гегемонией пользующихся особым расположением короля ЦИВК и УСиМ, руководитель которой сумел заполучить своему сынку в невесты целую богиню.

Да-а-а… внутренний враг. Вот уж где любой сатир ногу сломает в семи местах, пытаясь разобраться, что к чему.

Так что, все, кто мог держать в руках оружие, — не важно, коловское или огнестрельное, — должны быть на низком старте. И полиция, и наёмники “Стит”, и, конечно же, некромаги. Даже Пуфя, которому вроде как дали отпуск, сейчас находился в офисе ректора.

Но машинка мчала Илегу отнюдь не туда. Точнее, туда, но не по прямой и не сразу.

Первым делом нужно было заручиться помощью союзницы.

Авто остановилось. Личная камеристка юной слечны Маллой отворила дверь, и наконец на сиденье рядом с любимой горничной госпожи Лешей приземлилась облачённая в серебристо-серое пышное платье и тёплую длинную чёрную пелерину светловолосая дочурка ректора.

— Уф, прошу прощения за задержку, — судя по тону, молодая дворянка и правда чувствовала свою вину. — По выходным я предпочитаю валяться в постели до полудня, а то и дольше.

— Тем более ценно, что вы нашли в себе силы проснуться и присоединиться к моей отчаянной затее, — насколько же заразительной бывает подобная манера разговора. — Сожалею, что вам пришлось готовиться к выходу в такой спешке. Но иначе никак.

Илега проследила за тем, как телохранительница юной сестрицы Даркена Маллоя занимает место на переднем сидении, а молчаливая строгая, но очень ехидная, горничная — теснит госпожу на заднем.

Русовласая попаданка жестом велела водителю трогаться, а затем обратила взор в сторону молодой некромагички.

— Скажите… только честно… вы ведь соглашаетесь мне помочь потому, что верите мне? Не из-за того, что у нас с вами хорошие отношения?

Губы Гиацинт изогнулись в лёгкой полуулыбке.

— Знаете, мне импонирует то, сколь открытым человеком вы меня полагаете. Право слово, мне, пожалуй, всё-таки далеко в этом вопросе до Даркена и Брони. Но…я люблю их. Они мне брат и названная сестра, — голубые, словно лёд, очи дворянки сконцентрировали свой взгляд на ничем не примечательной точке в пространстве. — И мне бы хотелось походить на них. И, знаете, пожалуй я действительно это делаю оттого, что верю в Лешую. Я более чем уверена, что она давным давно разобралась с тем, что разрушает её душу, но просто забыла о том, что ей надобно проснуться.

Илега кивнула. Такая отрешённая оценка ситуации успокаивала. Лучше так, чем по причине просто хорошего отношения к харизматичной русовласой горничной. Более надёжная мотивация. А к ней, надо думать, прилагались аргументы повышенной убедительности, которые, будучи произнесены устами любимой сестрёнки, скорей достигнут сердца и разума ректорского сына.

Даркен Маллой сейчас был склонен перестраховываться. Матушка отбыла в ЕССР, отец — туда, где ныне гремят пушки, а дед не то, чтобы помогает управиться с рухнувшей на плечи ответственностью. Да, разумеется никуда не делся сонм управляющих и доверенных, давненько варящихся в вопросах поддержания стабильности на различных участках, но наследник ректора УСиМ со многими из них знаком не так хорошо, как его родители. Хуже представляет, кого надо держать в ежовых рукавицах, а кому лучше не мешать работать.

Оттого и неудивительно, что Даркен окружил себя в первую очередь людьми из своего ковена и теми простолюдинами, с которыми имел дело ранее. Ему сподручней поручить разобрать архивы университета не тем, кто в них давным давно даже не работает, а попросту живёт, а своей правой руке и любовнице, Ёлко. И дронов ему заказывает старый знакомый Гало, а не кто-то, кого послал бы на подобную миссию Ришард Маллой.

Так что, пожалуй, да, когда слечна Кац, храмовый лекарь говорила о беспокойстве главы ковена рыцарей плюшевого енота Тимки, она удивительно удачно описала его внутреннее состояние. Вот, что значит потомственная шляхта! Всего на несколько лет старше Илеги, не факт, что попаданка, а уже без труда улавливает настроение человека, с которым вряд ли имела близкое знакомство, при том, что этот человек съел сотню собак в деле сокрытия истинных эмоций. И даже хвостом ни разу не подавился.

Даркен беспокоился. Нервничал. Он был не уверен в себе. Это нужно держать в голове, подбирая аргументы против принудительной побудки Брони через оживление и обнуление всех достижений божественного сна.

Илега задумчиво потёрла безымянный палец. Она была настолько глубоко погружена в свои мысли, в десятый раз перебирая все возможные возражения пана Маллоя, что не сразу поняла, о чём говорит Гиацинт:

— Я смотрю, вы решили вне очереди перст поместить на хранение?

— А? — рассеянно переспросила горничная.

Юная некромагичка взглядом указала на большой палец собеседницы, скользящий подушечкой по первой фаланге безымянного.