Я ушам своим не верила. Уверена была, что родители даже не заикнутся об аборте, а тут такой сюрприз. Неприятный до ужаса. Мама упёртая. Если решила, что мне рожать нельзя, то будет мозг чайной ложкой есть, пока я сама не побегу записываться в консультацию.

– Видимо, тем же, чем ты, когда подумала, что я убью своего ребёнка, – слишком резко ответила я. – Не будет аборта, мама. Я рожу и воспитаю малыша.

“Как воспитаешь? На какие шиши?” – вопрошал внутренний голос.

Ничего, справлюсь как-нибудь. Заказов хватает, с голоду не умрём.

– Кому ты потом с ребёнком нужна будешь? – прикрикнула она и стукнула ладонью по столу. – Думаешь, очередь из желающих взять бабу с прицепом выстроится? Нет, милая моя, никому твой ребёнок не сдался. Воспитает она! А о нас с отцом ты подумала, воспитательница? Для этого он на две ставки работал, горбатился как проклятый? Хочешь диплом дизайнера – на тебе, пожалуйста, деньги на учёбу. Хочешь творчеством заниматься – конечно, оборудуем твою комнату под мастерскую. Совсем обнаглела! На шею села и ножки свесила.

– Всё, хватит! – я сложила руки на груди. – Вернёмся к обсуждению вечером, когда папа придёт с работы. Если он тоже будет против, я съеду, чтобы не сидеть ни у кого на шее.

Прошёл месяц, а Олег снова сидел в пабе Ливерпуль и напивался от тоски. Вроде всё было нормально, готовился новый курс, Артём суетился с рекламой, но внутреннего драйва как не было так и нет. В наваристом супе жизни чего-то не хватало.

“Жениться тебе надо, сынок”, – проворчала бы мама.

Но она жила в своей деревне и не хотела жертвовать привычным комфортом ради того, чтобы поддерживать сына. Приходилось самому справляться. Убеждать себя, что всё хорошо. Что тридцать лет – самый расцвет и всё ещё впереди. Но проклятое одиночество сидело занозой в груди. Нет, сорок кошек ему не грозило, часики не тикали, но приятного тоже было мало. Огромные апарты в двести квадратов оставались пустыми и холодными. И всё чаще появлялся вопрос – а для чего он делает свои миллионные запуски? Вернее, для кого? Себе уже давно всё доказал, всего добился. Что дальше-то?

– Новые вершины, – философски усмехнулся Останин и обвёл мутным взглядом публику в баре.

Никого не узнавал. И сколько ни пытался осторожно навести справки, никто не выдавал Скарлетт. “Мало ли рыжих девушек сюда ходит. Особые приметы есть?” Не было их. Если не считать таковыми увлечённость кельтикой и хендмейд сумками. Что он о ней знал? Ничего. Почему пытался найти? Сам не понимал, что-то зацепило. Они прекрасно подходили друг другу. Со Скарлетт он чувствовал себя так легко, как ни с кем. Но прошёл месяц. Она могла вернуться к бывшему или найти кого-то другого.

“Лузер ты, Олежа, – смеялось подсознание голосом Артёма. – Лу-у-у-зер!”

Обычно он уходил от девушек. Молча, по-английски. Но тут с ним не захотели быть. И жгло это нестерпимо. Найти её стоило хотя бы затем, чтобы снова затащить в постель. Или сходить вместе на фестиваль фолк-музыки. Напиться там чёрного-пречёрного эля, танцевать ирландские танцы. С такими девушками не было скучно. Сколько ни заводи тем для разговора, она всегда найдёт что ответить. А потом снова исчезнет, как фейри в тумане поутру.

– Оставив сумку, будто Золушка туфельку, – усмехнулся Останин.

И ведь он её не выбросил. Сумку. Хранил в шкафу с непонятной надеждой снова увидеть хозяйку. Вручить ей потерю с претензией: “Я тебе не банковская ячейка”. Уникальная сумка, полностью ручная работа. Олег забрался под подкладку и увидел концы ниток, заправленные под стежки. Кто-то шил её по спец.заказу в единственном экземпляре. Иначе бы бирку приделал с названием мастерской, но ничего такого не было.

– Её должны помнить, – Останин полез в карман за телефоном. – Совсем новая сумка.

Хорошие фотографы хвастались расписанием, забитым на год вперёд. Но для основателя одной из самых успешных онлайн-школ всегда делали исключение.

“Надюша, – печатал Олег в директ. – А не слабо ли нам замутить фотосессию через пару часов? Контент подъехал. Бомба будет, обещаю. Хочу предметную съёмку и чуть-чуть своей рожи”.

Нажал на кнопку отправки и в три глотка допил эль. Жестом попросил счёт. Надя Гудзон, как обычно, начала мазаться.

“Олежа, ты в своём уме? Где я за два часа стилиста и визажиста тебе достану? Они на выездах все. Трудовой вечер в разгаре, плавно перетекающий в трудовую ночь”.

“Плачу по двойному тарифу, – смело пообещал Олег. – Знаю, что ты всё сделаешь на высшем уровне. Тема горячая и завтра уже перестанет быть актуальной. Не забывай простую истину. Успех – от слова “успеть”.

“Слушателей своих успешным успехом лечить будешь, – от Нади пришло три смайла подряд. – Говорю же, почти невозможная задача, но я поспрашиваю. Выезжай в студию. Нам же студия нужна?”

Другой разговор!

Останин мельком взглянул на цифру в чеке, приложил мобильник к терминалу и подхватил сумку, на ходу продолжая печатать. Кровь кипела, прогуляться хотелось. Такси можно и на улице вызвать.

“Да, студия подойдёт. Но подожди, я сначала домой за реквизитом заеду”.

“Что снимать-то будем? – занервничала Гудз. – Учти, я провокацию и эпатаж воспринимаю только в рамках УК РФ и других кодексов”.

“Расслабься. Хендмейд. И ещё раз расслабься. Не реклама. Точно не реклама, чем хочешь поклянусь. История у меня личная. Именно она на бомбу и тянет”.

“Заинтриговал, – Надя прислала своё селфи на фоне двери студии. Скорчила рожу. – Тащи свою задницу сюда. Лена, кажется, свободна. Шмотки будут”.

Отлично!

Олег закрыл инстаграм и зашёл в приложение вызова такси. Вечер в Москве был на удивление душным. Разгар лета. Самое время для безбашенных поступков. После его поста в стиле принца из сказки “Золушка” рыжеволосую Скарлетт будут искать все.

Я с трудом выбрала, в чём идти на встречу с Давыдовым. Трижды переодевалась и поменяла с десяток сумочек. Не получалось у меня подобрать подходящий образ. Не хотелось показаться ему жертвой. Вопить: “Ах, ты, сволочь, меня обрюхатил и бросил! Ты во всём виноват!”

Рассчитывала, что смогу переговорить с ним спокойно. Не знаю, о чём конкретно. Обсуждать алименты и дни, когда ребёнок будет навещать папу? А если ему вообще продолжение рода никуда не упёрлось? Ну не хочет он детей. Буду выглядеть круглой дурой!

Так что к выбору лука стоило подойти ответственно. Я решила взять салатовую сумку и одеться в чёрное. В меру агрессивно, но вроде как без намёка на яростно-красный. Волосы не собирала, нацепила на кудри несколько металлических бусин и махнула рукой. Не собиралась я для него наряжаться! Просто не знала, чем себя занять.

Ссора с мамой наложилась на общую нервозность дня. В итоге, пока ждала отмашку от Алины, накрутила себя до такой степени, будто к бою готовилась. Через пятнадцать минут вошла в уютное кафе и самым своим стервозным тоном попросила хостес проводить меня к столику Андрея Давыдова. Девушка как-то неуверенно кивнула и повела меня к гению-хирургу, забывшему о предохранении. Ладно я – неопытная донельзя да ещё и пьяная в дрова, но почему он не позаботился? Или у нас в стране теперь диплом медика давали людям, не знающим, откуда дети берутся?

“Выдыхай! – приказала я себе. – Никто не просил тебя напиваться в компании незнакомого мужика. Так что сама хороша!”

Я так целенаправленно шла к Алине, выстукивая каблучками воинственный ритм, что она напряглась, ожидая то ли скандала, то ли драки. Зато её спутник выглядел до мерзости уверенным.

– Чем обязан такому вниманию? – он вскинул брови, взглядом скользя по моему лицу. Вспомнить пытался, сволочь. – Мы с вами знакомы?

Ну конечно! Ты же настолько хорош, что девицы сами в твою кровать прыгают. В порядке живой очереди или по талончикам?

– Нет, ты посмотри на него, – я едва сдерживалась от крика. – Серьëзно не помнишь?