– Твою мать, – хрипло выдохнула я, нащупывая бутылочку минералки, предусмотрительно оставленную мамой.

Её не было. Как и тумбочки с допотопным будильником. Я медленно открыла один глаз, затем второй. Зажмурилась, искренне надеясь, что чужой потолок над головой приглючился. Но тот никуда не делся. Издевательски продолжал нависать надо мной, отражая глянцевой поверхностью кровать, растрёпанную меня и… Какого-то мужика.

Он лежал на животе, лицом зарывшись в подушку. Загорелая широкая спина и тёмные волосы – всё, что я могла разглядеть.

Я откинула одеяло, неприязненно поморщившись от болезненных ощущений, и бесшумно встала с постели. Ничего не помнила после танцев в Ливерпуле, но понимала, чем закончился вечер. Вещи мы вчера разбросали по всей комнате. Вряд ли парень из паба всего лишь подумал, что мне неудобно будет спать в одежде, и поэтому раздел. Бельё-то в таком случае оставил бы.

“Ты бредишь, – констатировала я мысленно. – Одевайся и вали, пока герой не проснулся! Или придётся неловко оправдываться. Ох, обычно я себя так не веду!”

С такой сцены обычно у героини фильма начинаются огромные проблемы. Красавчик непременно должен оказаться женихом моей сестры, новым начальником или соседом. Хорошо, что я была безработной и единственным ребёнком в семье. Да и квартира незнакомца не походила на недвижимость в Бибирево. Таких модных и богатых апартаментов у нас не водилось. Минималистичный дизайн, ванная – мрамор и золото. А вид из окна? Боже, я тут осталась бы жить, если бы не голый мужик в постели!

Телефон нашла выключенным на журнальном столике. Платье лежало рядом, а сумки, как назло, нигде не наблюдалось. Я подхватила жакет и на носочках прокралась в коридор.

Кажется, свой последний шедевр хендмейда умудрилась забыть в баре.

Ноги подгибались на неудобных туфлях, а щёки горели. Казалось, что все смотрят на меня и знают, какую глупость я совершила ночью.

“Дура, – корила себя, пока спускалась в лифте и вызывала такси. – Идиотка! С первым встречным уехала чёрт знает куда! Чем думала? А если бы он тебя изнасиловал?”

На этой мысли я рассмеялась. Насиловать меня, кажется, не потребовалось. Как ни странно, я даже не чувствовала себя использованной. Должно было возникнуть ощущение, что меня напоили специально. Лучший способ затащить девушку в постель. Как говорил несколько раз Вася: “Пьяная женщина себе не хозяйка”.

Смех я больше не сдерживала. Бедный мой бывший! Три года страдал, не зная, как подобраться. Скандалы мне устраивал, предлагал к психологу сходить, кучу денег на дорогое вино спускал. А нужно было всего лишь меня бросить и сделать предложение другой.

– А ларчик просто открывался, – фыркнула я, оглядываясь в поисках машины.

Безумно хотелось залезть под душ и забыть о случившемся раз и навсегда. Подумаешь, переспала непонятно с кем. Он красив, богат и умеет ухаживать, иначе я сбежала бы. Да и вообще! Двадцать первый век на дворе! Секс даже не повод для знакомства в наше время.

Угу, почти получилось не краснеть под взглядом таксиста, мысленно убеждая себя в том, что резко стала феминисткой. Как они там пишут? Мы тоже имеем право спать, с кем хотим?

Да пожалуйста! Только если этот кто-то – законный муж. Иначе моралисты заклюют. А самый злой и беспощадный моралист всегда сидит внутри тебя.

Мамочки, что я наделала?

– Так, Анюта, встряхнись, – прошептала под нос. – Ничего страшно-смертельного и жутко-ужасного не случилось.

Прорвёмся, как говорила подруга Василевская.

Кошмары Останину всегда снились стандартные. До выезда пять минут, таксист ждёт, а он никак не может собраться. Мечется по закоулкам своих апартов и то телефон не может найти, то сумку с документами. Время летит, солнце клонится к горизонту. И вот уже вечер, а он никуда не выехал.

Зато глаза открыл, как по команде. Ещё даже будильник не звонил. Скосил взгляд на чёрное табло настенных часов.

– Десять утра, нормально.

Не поднимая голову от подушки, зашарил в верхнем ящике тумбочки. Где-то там завалялся шипучий аспирин. Но лучше бы бутылка пива, ага.

– Олег с утра опохмелившись, вдруг вспомнил, что вчера не пил.

Голос звучал хрипло. Значит, вчера не только пил, но и песни орал.

– Оратор, мать тебя. За что тебе люди деньги платят?

Башка трещала, стакан воды с вечера не налил, раздевался, как заправский порноактёр, разбрасывая вещи по комнате. И девушку не проводил. А она точно была.

– Рыжая бестия с зелёными глазищами.

“Скарлетт”, – всплыло в памяти вместо имени. А дальше были ирландский фольклор, кельтские друиды и настоящая магия.

– Признавайся, Скарлетт, ты фэйри?

Да, точно фэйри. Охмурила, окрутила и ушла за туманы на Ту сторону. Он хотя бы телефон её записал?

– Останин, ты дебил, – простонал Олег, открыв журнал вызовов на телефоне.

Всё, не получится продолжить знакомство. Да как же так, ити его за ногу? Впервые за год такая девушка, что хочется под окнами серенады петь, и та пропала без следа. Ни фотографии, ни номера, ни общих знакомых. Хотя, может, её Артём знал? В одном баре тусовались. Должен был знать, рыженькой все завсегдатаи подпевали.

– О, лёгок на помине, – проворчал Останин, принимая вызов от друга. – Как твоё “чудесное утро”? Отмедитировал уже, свизуализировал, аффирмации зачитал?

– Катись в бездну, – фыркнул продюсер. – У нас оплата зала не прошла. С утра ношусь, вспоминая студенческое бессмертное. “Жопа в мыле…”

– Рожа в грязи, – подхватил Олег. – Вы откуда? Мы из Связи.

Бывшие одногруппники дружно заржали. Потом Гараев затараторил, цитируя расписание, и Останину пришлось прямо с телефоном идти в душ. Мыться и бриться, пока продюсер душу выворачивал. В последний момент удалось договориться с крутым экспертом, чтобы он выступил на семинаре, но из-за него всё сдвигалось.

– Такси к тебе минут через десять приедет, – бубнил Артём. – С поправкой на пробки через час ты у нас.

“Отлично, – мелькнула мысль, – хотя бы высплюсь в Майбахе”.

Он отключил телефон и пошёл одеваться. Выпил всё-таки аспирин. Хотелось, чтобы таблетка прямо во рту отшипела, но лучше было дождаться, пока в воде расстворится. За свежей рубашкой Останин полез в шкаф. Открыл дверцу и с верхней полки на него что-то вывалилось. Смачный мат оскорбил своим звучанием высококультурное пространство апартаментов. Потирая голову, Олег наклонился, чтобы разглядеть врага. Сумка. Бирюзовая замшевая сумка с вышивкой и бахромой. хендмейд, как вчера говорила Скарлетт. Выходит, она забыла свою сумку?

– А в ней телефон, паспорт и карту Москвы с отметкой, где стоит её дом, – усмехнулся Останин.

Вот тебе и скорость материализации мыслей. Не успел отправить запрос во Вселенную, как уже получил ответ.

Жаль, что ответ вышел странным. Олег открыл сумочку, успокаивая себя, что шарится в чужих вещах исключительно с благими намерениями, но телефона там не нашёл. Вообще ничего указывающего на личность хозяйки. Косметичка, визитница с безликими дисконтными картами в разные магазины, мятые чеки, расчёска, образцы кожи, юрки ниток с иголками.

– Женщины, – вздохнул он. – Хлама полно, а ничего толкового нет. Ладно, времени нет.

Он поставил сумку обратно в шкаф и пошёл за своим телефоном. Взгляд случайно зацепился за что-то яркое на простынях.

“О, – вспыхнуло в сознании. – Красный женский чехол на мобильники? Ещё одна удача”.

Олег сдёрнул простынь, но пятно оказалось действительно пятном. Кровавым.

Минуту больная голова скрипела шестерёнками, чуть не взровалась. Себя он худо-бедно осмотрел, когда мылся в душе. Ни одной раны, ссадины или царапины. Значит, кровь чужая. Женские дни? Нет, тогда бы её было больше и везде. Оставался последний вариант.

– Точно фэйри в женском обличии, – грустно улыбнулся Останин. – Обратилась в человека на один день и, естественно, оказалась невинной.

Но прагматичная часть мышления всё объясняла по-другому. Жест отчаяния вчера был со стороны Скарлетт. Она бывшему с другим мстила. Олег не мог её за это осуждать. Каждый переживает боль, как может.