Таиров тоже снял верхнюю одежду, оставшись в свитере, и тут же, оправдавшись тем, что ему жарко, закатал рукава до локтей. Даша невольно покосилась на его мускулистые предплечья, покрытые татуировками — любопытно было бы рассмотреть, что именно там набито, но пялиться в открытую было неудобно. И вообще, для чего она сюда пришла — глазеть на таировские тату?!

— Давайте ближе к делу, — попросила она.

— Давай… то есть давайте, — подхватил Таиров, снова забывшись.

— Ладно уж, не надо мучиться, можете говорить мне “ты”, — смилостивилась она.

— Тогда ты тоже прекращай выкать. Зови меня просто Марс, если хочешь.

Марс. Просто Марс. С ума сойти! Она никогда не сможет назвать его так, ни за что в жизни не решится…

— Итак, — поторопила Даша, — к чему вся эта конспирация и о чём ты хотел со мной поговорить?

Таиров посерьёзнел.

— Во-первых, о Калинине. Как он?

— Жить будет. Танцевать тоже… и, надеюсь, уже очень скоро. Ты разочарован?

На лицо премьера набежала тень.

— Ты тоже считаешь, что нападение — моих рук дело?! Между прочим, у меня алиби на тот вечер. Я был не один, при желании это можно легко проверить.

— Ну, едва ли ты стал бы осуществлять расправу лично, — Даша пожала плечами. — Гораздо проще и безопаснее найти кого-нибудь, кто выполнил бы для тебя эту работу…

— Думай, что говоришь! — психанул он, моментально ощетиниваясь. — Я, конечно, не сгораю от любви к Калинину, но не стал бы действовать вот так подло, исподтишка… да ещё и чужими руками. Я бы лучше лично ему пару раз по роже съездил — и будет с него.

— За что же по роже? — кротко осведомилась Даша. — Что Пашка тебе сделал-то? Роли в театре не он распределяет.

— Спартак должен был мне достаться, — с отчаянием произнёс Таиров. — Я столько лет об этой роли мечтал!

— Так он тебе в итоге и достался. Поздравляю, — холодно произнесла Даша.

— Да мать твою… что ж ты не поймёшь-то никак?! Я не хотел, чтобы мне это так доставалось! — с жаром воскликнул он. — Если уж конкуренция, то честная, лицом к лицу… а не вот это вот всё. Ненавижу интриги, подставы, подковёрные игры… не-на-ви-жу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что ж, — безжалостно произнесла Даша, глядя ему прямо в глаза, — раз ты такой альтруист — откажись от роли. Ну? Давай же, пойди прямо завтра к худруку и скажи, что чувствуешь себя не вправе брать чужое.

Он полыхнул в её сторону бешеным взглядом — так яростно, что Даша невольно поёжилась. Впрочем, почти сразу же остыл — вернее, как-то сник, потух, словно внутри резко выкрутили лампочку.

— Ты не представляешь, что сейчас в театре творится, — сказал он негромко, уставившись на деревянную поверхность стола и барабаня по ней пальцами. — Я там теперь просто персона нон-грата. Не знаю, кто отделал Пашку, но… всё обставлено так, что я становлюсь самым вероятным подозреваемым. Практически единственным, у кого реально был мотив! Тем более, буквально за несколько часов до происшествия мы с ним сцепились у всех на глазах, полтеатра видело, нас еле разняли… Так что я — прямо-таки идеальная кандидатура на роль преступника.

Даша промолчала.

— Когда объявили, что Спартака теперь я буду репетировать, — продолжил Таиров, — мне все наши ребята и девчонки бойкот объявили. Серьёзно! Глядят волком, не здороваются, шепчутся за спиной. Понимаешь, они все — все до единого! — поверили, что это я сделал. Вот что самое дерьмовое, именно это, а не истерия и враньё в СМИ, не тонны помоев, которые выливают на меня Пашкины фанаты в интернете! — произнёс он с горечью. — Теперь ты понимаешь, почему я не могу в больнице показаться, пока там наши? Я же в их глазах нынче — самый главный злодей всех времён и народов. Решат ещё, что я Калинина добивать пришёл…

— Пашка так не считает, — наконец подала голос Даша. — Мы разговаривали с ним об этом. Да, у него были подозрения относительно тебя в самом начале… когда ему стали приносить букеты чёрных роз. Но он сказал, что нападать и избивать в подземном переходе, да ещё и чужими руками — вообще не в твоём стиле, ты бы действительно скорее прямо в театре с ним разобрался.

— Конечно, не в моём стиле… Что я — больной, что ли?! Да, кстати — цветы, — вспомнил Таиров. — У него есть какие-нибудь предположения, кто за этим стоит?

Даша покачала головой.

— Пока ничего конкретного.

— А я, кажется, знаю, чей это почерк. Во всяком случае, догадываюсь… — медленно, точно сомневаясь, стоит ли посвящать Дашу в такие подробности, выговорил он.

Даша расширила глаза и чуть подалась вперёд, вся обратившись в слух.

— Кто же?

Таиров ещё несколько мгновений колебался, испытывающе вглядываясь в её лицо, а потом всё-таки с отвращением выговорил:

— Миллер.

Пока шокированная Даша осмысливала услышанное, принесли пельмени в глиняном горшочке. Таиров приподнял крышку — и оттуда повалил умопомрачительный запах грибного бульона.

— Подставляй тарелку, — подмигнул он. — Здесь, как видишь, самообслуживание…

— Анжела Миллер? — не реагируя на его последние слова, уточнила Даша, всё ещё пребывая в некоторой прострации. — Та девушка в инвалидном кресле, админ Пашиной группы ВКонтакте? Это она всё подстроила?

Марсель едва заметно поморщился, сам забрал у Даши пустую тарелку и щедрой рукой наполнил её до краёв.

— Да не Анжела, — пояснил он с досадой, — та вполне безобидная овца, а её папаша. Сергей Станиславович из Минкульта.

Даша недоумевающе заморгала.

— Я о нём даже не слышала… И Паша о нём тоже ничего не рассказывал.

— Понятное дело, он не высовывается особо. Сидит как паук, плетёт свои сети. Думаю, Пашка тоже не принял его всерьёз, даже если тот и подкатывал к нему с какими-либо намёками…

— С какими намёками?!

— Ну… могу только строить догадки. Предположу, к примеру, что он советовал Калинину быть поласковее с его единственной обожаемой дочуркой… и тогда, мол, милый мой друг Пашка, будет тебе щастье.

— Что ты такое говоришь, — Дашу аж перекосило. — Разве такое возможно?! Это же… это же чёрт-те что!

— Какая прелесть, — Таиров подложил ладонь под щёку и с улыбкой уставился на Дашу, всем своим видом выражая умиление. — Вот уж не думал, что современные девицы, ругаясь, используют ветхозаветное выражение “чёрт-те что”. Нонешние — оне ведь как обложат трёхэтажным! К примеру, в данной ситуации они употребили бы оборот…

— Не надо! — быстро сказала Даша. — Я поняла.

— Ещё и умница, — откровенно забавлялся Таиров, — и красавица.

Ей захотелось спрятаться под столом от этого весёлого наглого взгляда, хотя Даша прекрасно понимала, что Таиров просто прикалывается.