— Я подъеду пораньше. В шесть можно? — с надеждой спросила Даша.

— Даже нужно, — улыбнулся Павел. — Заодно посмотришь, как я гримируюсь. Хоть поржёшь.

— Ух!.. Спасибо! — только и смогла выговорить она.

Даша действительно вела себя идеально и “не отсвечивала”, как и пообещала.

Во время спектакля им некогда было разговаривать, но когда Павел в промежутках между танцами ненадолго появлялся за кулисами, то неизменно ловил краем глаза Дашин взгляд, полный непередаваемого восхищения. Она была похожа на ребёнка, которого впервые привели в большой роскошный магазин игрушек. Даша, конечно, не вопила, не визжала и не брызгала восторженными слюнями, но её губы то и дело складывались в беззвучное “вау”, и Павел сам невольно заражался её наивным воодушевлением. Сегодняшним вечером всем зрителям казалось, что Калинин буквально летает над сценой — настолько свободны, невесомы и легки были его движения. Зал встречал и провожал каждое новое сложное па бурными аплодисментами, и их гром сливался в сознании Павла воедино с гениальной музыкой Прокофьева.

После финального поклона, когда стих последний отзвук оваций и зал полностью опустел, Павел, всё ещё одетый в костюм Принца и загримированный, отыскал Дашу за кулисами: она о чём-то увлечённо, взахлёб, болтала с Золушкой — примой Театра балета Анастасией Палий. Видимо, выражала ей своё искреннее восхищение.

Он неслышно подошёл сзади и положил ладони ей на плечи.

— Попалась!

Даша весело взвизгнула, обернулась и тут же повисла у него на шее в порыве всё того же детского восторга.

— Спасибо тебе огромное! Это было… просто супер! Потрясающе! Кайфово! Незабываемо!

— Я пойду, Паш, — понимающе улыбнувшись, произнесла балерина. — Завтра увидимся. Ты молодчина.

— Спасибо, Насть, ты тоже. Пока, до завтра! — отозвался он, продолжая обнимать Дашу за талию. Впрочем, через мгновение уже спохватился:

— Я же потный… Мне надо в душ и переодеться.

Даша замотала головой, не давая ему отстраниться:

— От тебя здорово пахнет: сценой и сказкой. Ну дай же ещё немножко почувствовать себя причастной к искусству!

Он расхохотался.

— Ты, наверное, устал? — спросила Даша понимающим тоном.

— Да всё нормально, — Павел с улыбкой рассматривал её сияющее лицо, — для меня это и работа, и отдых одновременно. Так тебе правда понравилось?

— Конечно! — с жаром подтвердила Даша. — Было безумно интересно. Полное погружение во всю эту театральную магию! Никогда в жизни не забуду сегодняшний вечер, честное слово!

— Я заслужил твоё прощение? Ну, за вчерашнее, — напомнил Павел.

— Несомненно, — подтвердила она. — Ты полностью реабилитирован в моих глазах.

Глаза у неё, кстати, были потрясающе красивые. Огромные и трогательные, как у оленёнка. А эта короткая мальчишеская стрижка очень ей шла. Наверное, ей не было бы так классно даже с длинными волосами…

Заметив, что он её разглядывает, Даша смущённо притихла, но Павел уже выпустил её из объятий и поинтересовался совершенно деловым тоном:

— Что ты делаешь в понедельник?

— Днём учусь, а что?

— Можешь прогулять универ? — внезапно спросил он. Глаза его озорно блеснули.

— Смотря ради чего, — осторожно отозвалась Даша. — Вообще-то у меня свободный график посещений, я же работаю, но… — она красноречиво замешкалась, и эта пауза должна была означать только одно: “Предложи мне что-нибудь этакое, от чего я не смогу отказаться!”

— Я ведь остался должен тебе кофе, — намекнул Павел.

На Дашино лицо набежала лёгкая тень. Видимо, она решила, что он опять потащит её к себе домой с единственной целью — завалить в постель.

— Я… — растерянно начала было Даша, но Павел не дал ей договорить.

— Так вот, я снова предлагаю тебе выпить кофе. Только не здесь, не в Москве. Как насчёт Санкт-Петербурга?

На миг она потеряла дар речи, а затем ахнула:

— Что?! Ты приглашаешь меня в Питер?!

— Да-да, всё правильно. Это свидание, если ты ещё не поняла, — пояснил он. — В воскресенье вечером я танцую спектакль, а после этого мы можем сразу же отправиться в северную столицу. Что ты предпочитаешь — поезд, самолёт?

— Я… не знаю… — совершенно растерялась Даша.

— Давай полетим, сэкономим время. Будем гулять весь день по городу и… пить кофе. Во вторник утром вернёмся обратно. Ты успеешь на занятия, а я — на утренний класс.

Она улыбалась, не зная, что ответить, словно боялась окончательно поверить в то, что Павел её не разыгрывает.

— Ну как? Ты же не разобьёшь мне сердце отказом? — шутливо подмигнул он. — Согласна?

— Наверное, отказалась бы на моём месте только последняя дура, но… хотелось бы прояснить один момент, — выпалила вдруг Даша. — Помнишь, вчера вечером ты спрашивал у меня, в чём подвох? Так вот, теперь тот же вопрос хочу задать тебе я.

— В смысле? — он слегка нахмурился.

— Паш, извини, но я правда не понимаю, зачем тебе всё это надо. Ты… ужасно мил со мной, устроил мне сегодня настоящий праздник, а в понедельник приглашаешь в Питер на свидание… Но почему? Зачем ты это делаешь? Ты не так уж сильно увлечён мною, наверняка при желании можно было найти кучу других вариантов. Так почему именно я? — в лоб спросила она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вряд ли Даша могла его ещё больше смутить. Она задала вопросы, ответа на которых не знал он сам. Что это — блажь, прихоть?.. Сиюминутный порыв? А может быть, банальное желание доказать Миллеру, что у него есть своя личная жизнь и он не нуждается в идиотском сватовстве с Анжелой?

— Очень красноречивое у тебя молчание, — немного нервно пошутила Даша. Он виновато развёл руками:

— Могу сказать только одно: мне будет приятно, если мы проведём этот день вместе. Просто потому, что… Питер. Без всяких обязательств и условий. Только весёлое времяпровождение. Заодно и шанс узнать друг друга поближе.

— А ты действительно хочешь узнать меня поближе? — испытывающе спросила она.

— Почему нет? — он пожал плечами. — Можешь не верить, но ты мне правда нравишься.

Она едва сдержала улыбку.

— Не очень-то верится… но, пожалуй, я всё-таки соглашусь. Просто потому, что… Питер!

Таганрог, 2007 год

Пашка подъехал ко Дворцу культуры, специально рассчитав время так, чтобы очередное занятие кружка как раз закончилось. Разговаривать с Хрусталёвой при всех было неудобно, поэтому он намеревался подождать её у входа и побеседовать с глазу на глаз.

Спрятавшись за одной из десяти массивных белых колонн, он пристально наблюдал за дверями ДК, выискивая взглядом знакомую фигуру с царственной осанкой, и так увлёкся, что не заметил, как засекли его самого.