Пока голос в тысячный раз бубнил одно и то же, Костя, не отвлекаясь на него, запустил интерфейс «Разума», формируя рум – место, куда хотел попасть.

Локация «Париж и пригороды» входила в состав базового набора, поэтому создание заняло считанные мгновения – механическая девушка в голове только-только закончила говорить, а рум уже приглашал Яковлева перешагнуть порог виртуального мира.

«Войти» – не раздумывая, кликнул он.

И мир вокруг погас… чтобы сразу же вспыхнуть ярко-зеленым ковром.

– Ай! – Высокая трава кольнула щеку.

Костя оперся на ладони и оттолкнулся от теплой земли, вставая на колени и пачкая джинсы.

В пяти метрах от него, на лавочке, сидела мама. Ветер трепал ее белокурые волосы и проникал под пальто, стараясь раздуть полы. Взгляд матери был устремлен в книгу, которую она держала в руках, а накрашенные яркой помадой губы беззвучно шептали: «Ди муа ки тю антэ, же тэ дирэ ки тю э».

Костя сомневался, что при жизни мама – обыкновенный прожигатель жизни в кибернете – знала французский. Но, видимо, нейросеть «Разума» при считывании воспоминаний личности, хранящихся после смерти женщины в си-облаке, решила добавить немного своего. Немного отсебятины.

Мама оторвалась от чтения:

– Костя, встань! Простудишься! – И, когда парень послушно поднялся на ноги, улыбнулась самой восхитительной на свете улыбкой: – Смотри, какое солнышко вышло!

На ее лицо упали солнечные лучи, отчего она стала напоминать сказочную принцессу.

– Люблю тебя, мам.

Костя рывком приблизился к ней, обнял. Он понимал, что это – всего лишь симуляция, иллюзия, обычная цифровая копия, но… Иногда ему было нужно просто прийти сюда и обнять маму.

– Ты чего? – засмеялась она и отложила книгу на лавочку. Приобняла в ответ. – Я тебя тоже люблю.

Костя слегка отодвинулся, с тоской глядя в родное лицо.

Сейчас мама была молодой и счастливой. С озорным огоньком в глазах и искренней верой, что вся жизнь еще впереди. Именно такой ее и застала смерть.

Костя часто размышлял, как мама выглядела бы сегодня, спустя шесть лет? Наверное, чуть старше и немного женственнее. Возможно, прибавилась бы пара морщинок… Хотя какие, к черту, морщинки?! Ей было бы всего тридцать шесть!

– Рад, что увидел тебя, – выдавил он, и глаза стали мокрыми. – Мне не хватает… твоих объятий…

Мама тыльной стороной ладони вытерла побежавшую по его щеке слезинку:

– Милый, ты чего? Все в порядке?

– Да, ма. Все хорошо. Все в порядке, – заверил Костя. – Видишь, мы встретились, и мне сразу стало лучше. Теперь все хорошо. Теперь все в порядке, – повторил он и отстранился: – Мне пора.

Мама вновь улыбнулась, на этот раз чуть тревожнее:

– Куда?

– Просто пора, ма. Не могу здесь долго находиться. Эмоционально тяжело.

Во взгляде женщины промелькнуло понимание, сменившееся тоской.

– Я знаю, что я – ненастоящая, – опустив голову, вдруг сказала она.

Костя вздрогнул:

– Что?! – по его рукам побежали мурашки.

– Я… ненастоящая, – повторила симуляция и резко дернула головой. Вдалеке, за ее спиной, мир начал распадаться на крупные пиксели. – Кусок кода, запрограммированный избавить тебя от скуки и одиночества.

Костя отпрянул ровно в тот момент, когда фигура матери вновь дернулась и неестественно выгнулась в пояснице, переламываясь напополам. Затем стала быстро-быстро мигать, исчезая и вновь появляясь на том же месте.

– Ма, что происходит?

Реакции не последовало. Вместо этого лицо женщины скривилось и побелело, напоминая безжизненную восковую маску, треснувшую на две части.

– Костя, мне холодно и одиноко, – всхлипнула маска. – Ты же вернешься?

Парень стоял, не понимая, как реагировать на происходящее.

– Ве-вернусь. Когда-нибудь…

– Обещаешь?

Вместо ответа Костя «вышел».

Стена. Знакомая стена с голубыми финтифлюшками. Его комната.

– Какого черта это сейчас было?! – злобно воскликнул он и вскочил с кресла. Не выдержавшие натяжения провода коннектора с хрустом выдрались из запястья.

«Константин Витальевич, приносим вам свои извинения! – раздался голос в голове. – При последнем подключении был обнаружен баг, который фиксится нашими сотрудниками. В качестве компенсации за неудобства в конце дня вам будет начислен недельный заработок си-коинов. В настоящий момент вы можете продолжать пользоваться коннектором».

– Серьезно? Баг? – переспросил парень и задумался.

Пожалуй, это объясняло многое. Точнее, объясняло все! Тем более Костя знал, что, несмотря на совершенность связки интерфейс–коннектор, баги время от времени все же появлялись, но быстро исправлялись техниками.

– Значит, баг! – построив в голове логическую цепочку, решил он.

Несмотря на то, что встреча с «мамой» прошла не совсем так, как планировалась, Костя все равно остался доволен. После разговора с ней страх перед возможными переменами сгинул и пришло понимание – сбежать туда, где его любят, туда, где он будет счастлив, можно в любой момент. И плевать, что тот мир – всего лишь цифровая иллюзия! Зато иллюзия в стократ ярче реальности!

Кивнув своим мыслям, он решил отправиться на кухню промочить горло, но не успел сделать и шага – раздался звонок. Судя по своеобразной пиликающей мелодии, его требовали в групповой чат.

Вздохнув, Костя вызвал интерфейс – на экране возникли мультяшные изображения улыбающихся друзей: Филя, Кэтька, Лялик…

«И почему мы днем сразу так не сфэйсились?» – подумал он и глянул на хронометр – «23.55». Быстро усевшись в кресло-коннектор, торопливо вставил в запястье провод и нажал «Ответить».

Изображения друзей сменились их лицами.

– О, вся компашка в сборе! – наигранно улыбнулся Костя и поднял ладонь в приветственном жесте: – Здоров, Ляль! Остальных видел.

В отличие от прилично одетых товарищей, Лялик выглядел своеобразно – заляпанная майка-алкоголичка, натянутая на глаза хулиганская кепка-восьмиклинка, полустертые синие наколки на пальцах, контрастирующие с бледной кожей…

Услышав Костин голос, Лялик, гоняя во рту спичку, прищурился, а затем расплылся в пугающей улыбке.

– Аллюр, Кот, – сквозь зубы хрипло процедил он. – Че, брат, как житуха? Смотрю, на хате у себя тусишь?

Кэтька с Филей тихонечко заржали, пытаясь сдержать смех. Костя остался невозмутим.

– А ты не видишь, что ли?

– Да вижу, че, посему и базарю. – Лялик на секунду замолчал. – А вы там че, в стрип собрались, да? Сук, а у меня с баблом голяк, вот последний бычок курю.

Костя на миг закатил глаза:

– Ляль. Это не сигарета.

– Че ты мне варганку крутишь, бродяга? – удивился тот, вытащил спичку и осмотрел ее с презрительным недоумением. – О, в натуре! Ниче себе, а я думаю, хрен ли не курится? – И откинул ее в сторону.

– Продолжай.

– Продолжать? – Лялик чуть приподнял козырек кепки. – А ты как со мной беседуешь, родной? Со мной, с человеком, прошедшим жестокие улицы, исправительные лагеря и подростковые банды?

– Браво, браво, браво. – Костя вяло зааплодировал, сопровождая каждое слово легким хлопком. Уточнил на всякий случай: – Очередная постановка, да?

Лялик самодовольно протянул:

– Ага, постановка, она самая. – Голос его стал нормальным.

– И кто ты на этот раз? Неадекватный, м-м-м… дурачок? Прямиком из дурки?

– Не, Кот. Спектакль про уличные банды. Мне препод говорит: «Леша, в предстоящем, кхм, ли-це-дей-стве ты обязательно должен сыграть уголовника-малолетку! Я вижу тебя в этом образе, это твой типаж!..» Так что вот, вхожу в образ. А заодно и в типаж, хоть это и прозвучало немного обидно. Ведь я, возможно, мечтаю играть Гамлета, а не гопника Ваську Костоправа…

В Северогорске вряд ли можно было встретить гопника-уголовника-малолетку. Об их существовании Костя знал разве что из тематических развлекательных статей. Поэтому неуверенно подтвердил:

– У тебя неплохо получается. Наверное…

– Масть пошла в тридцать шесть козырей на колоду, – вновь прищурившись, прохрипел Лялик и, не в силах сдержаться, захохотал. Прыснули и остальные.