Шифтер притворялся, что дремлет. Да и вряд ли он читал Найта Эрика.

- Я постелил тебе в гостевой комнате. И, между прочим, доктор сказал не превращаться.

Найдо едва ли изменил позу, но как-то так получилось, что теперь он всем своим ободранным телом говорил, куда может отправляться доктор.

- А еще я по ночам иногда выхожу подышать свежим воздухом, – продолжал Фридрих. – Как-то на пороге устроилась соседская кошка, и я наступил ей на хвост. Она орала так, что проснулись соседи справа и слева. Сколько соседей проснется, если я наступлю на тебя?

- Много, – негромко сказал Найдо через несколько секунд. – Но орать буду не я.

Фридрих довольно кивнул.

- Ну вот, так лучше.

Тут он несколько покривил душой. Вид зверя, прикорнувшего у входных дверей, вызывал неловкость. Вид голого избитого человека, скорчившегося на коврике, разом возводил эту неловкость в куб.

- Когда ты в последний раз ел?

Найдо со вздохом отвернулся, демонстрируя частично выбритый затылок. Повязка, естественно, свалилась при превращении, но рана выглядела неплохо. Регенерация у шифтеров проходила несколько быстрее, чем у людей. Фридрих встал, налил в стакан воды. Снова сел на пол и поставил стакан возле Найдо, но так, чтобы тот не своротил его неосторожным движением.

- Завтра утром мы поедем в участок и…

- Знаю, – перебил Найдо, не поворачиваясь. – Я не глухой и не безмозглое животное.

«Каким вы меня считаете» прозвучало недосказанным, и Фридрих счел нужным пояснить:

- Жаль, если у тебя создалось такое впечатление. Я считал, что мы показываем, что ничего от тебя не скрываем.

И поспешил продолжить, не позволяя втягивать себя в очередную бессмысленную дискуссию.

- Мы поедем в участок, и там тебе в любом случае придется что-то говорить. Может, на мне потренируешься?

- Я скажу, все как было, – с очевидным раздражением проворчал Найдо.

- Про дятлов? – Фридрих пытался держать себя в руках, но недосып и нервное напряжение брали свое. – Тебе еще не надоело мне лапшу на уши вешать?

Спина напряглась, но голос продолжал звучать ровно.

- У тебя есть какие-то доказательства, что это… лапша?

- Нет! – рявкнул Фридрих, срываясь. – У меня вообще нет никаких доказательств!

И правда. Ему абсолютно нечего было предъявить, кроме безосновательных догадок и воплей интуиции. И как же это бесило!

- Дядя Фредди разозлился, – мурлыкнул Найдо, вывернув голову под весьма неудобным для человека углом. – Так хочешь поймать убийцу?

- Я хочу найти котят, – Фридрих сосредоточился на дыхании. Нельзя было давать Найдо повод для издевок. Это только уводило разговор от сути. – А тому мерзавцу, как по мне, туда и дорога.

- Значит, оправдываешь убийцу? А что говорит закон?

Фридрих бросил на Найдо внимательный взгляд, но в желтых глазах мерцало лишь отстраненное любопытство. Ничего личного. Спросил ради интереса. Это могло значить всё и ничего, и Фридрих многое бы отдал, чтобы соврать или хотя бы извратить правду. Шифтеры не слишком-то разбирались в человеческих законах, а в их собственных убийство, если дело не касалось детей, было не особенно тяжким преступлением. Отчасти из-за их природы: все-таки хищники, отчасти потому, что менталитет был такой, что убийства себе подобных без очень веской причины встречались крайне редко.

- Закон говорит, что убийство есть убийство, – неохотно сказал Фридрих. – Разве что учитываются всякие смягчающие обстоятельства. Превышение мер самообороны, состояние аффекта… убийство матерью новорожденного…

Последнее к делу не относилось никак – он просто задумался – но Найдо зацепился и фыркнул едва ли не с отвращением:

- Люди.

Фридрих не дал вовлечь себя в спор.

- Мне жаль, – проговорил он, стараясь вложить в голос как можно больше искреннего сожаления, – что тот, кто спас котят, кто бы это ни был, зря…

Он собирался сказать «взял грех на душу», но вовремя сообразил, что с точки зрения любого шифтера, да и, пожалуй, нерелигиозного человека, подобный поступок был чем угодно, но только не грехом.

- …зря рисковал. Своей жизнью, благополучием и…вообще. Если котят не найдут в самое ближайшее время, они скорее всего, – Фридрих пожал плечами, – умрут в пустыне. И получится, что все было зря.

В лице Найдо что-то неуловимо переменилось, и на секунду Фридрих надеялся, что его проняло. Но нет. Шифтер снова фыркнул и отвернулся.

- Я ничего не знаю.

- Сокрытие информации в данном случае может быть приравнено к убийству, – Фридрих едва ли не до крови закусил губу.

- По закону?

Буквально по голосу было слышно, как проклятый кот теряет проклюнувшийся было интерес к разговору и еще глубже уходит в то, что Хэйди назвала бы глухой несознанкой.

- Да отцепись ты от своего дурацкого закона хоть на минуту!

Стоп. Так не пойдет. Криками делу не поможешь.

- Это же дети, – почти шепотом сказал Фридрих. – Ты с ними играл. Неужели не жалко?

- Я бы отцепился, – ответил Найдо как-то странно бесцветно. – Но это не мой закон, а ваш. Я к нему не цеплялся. Он сам ко мне прицепился. Благодаря тебе. И перестань меня обвинять. Я уже сказал, что ничего не знаю.

Фридрих потер побаливающие от недосыпа глаза. В самом деле, зачем мучиться? В участке Найдо допросят куда эффективнее. К тому же, даже если он причастен к убийству, кто сказал, что ему известно, где котята? Удрали и удрали… Пустыня большая.

Но интуиция не желала слушать логику.

- Я сейчас тебя ударю, – пробормотал Фридрих. – И похрен, что лежачих не бьют…

- Я могу встать, – с готовностью откликнулся Найдо.

И в самом деле встал – на четыре лапы. Оказавшись выше сидящего Фридриха. Хлестнул хвостом по боку. Оскалился. В прихожей сразу сделалось очень тесно и очень, очень тихо.

Фридрих сидел неподвижно, понимая, что вскочить не успеет, а если и успеет, то пользы от этого не будет никакой. Он прокололся, полностью утратил контроль над ситуацией. И теперь дело только за Найдо. Если он решит, что нечего терять, игре конец. В мыслях судорожно мелькали какие-то доводы, причины, и кое-какие Фридрих озвучил бы, если бы не боялся спровоцировать – не словами даже, звуком голоса и движением губ.

Телефонная трель показалась оглушительной. Найдо вздрогнул, низко, на пределе слышимости, заворчал. Но сигнал резал уши, причиняя почти физическую боль, и Фридрих не выдержал. Стоило ему потянуться к карману, как шифтер угрожающе припал на передние лапы. Он был так близко, что Фридрих кожей чувствовал его дыхание. Слишком мало места для прыжка. Фридрих поднес трубку к уху.

- Да? – проговорил он.

Посмотрел – совсем вблизи – в янтарные провалы кошачьих глаз и пропал.

Он никогда раньше не видел настолько красивого цвета. Живого и текучего, почти как огонь. Словно бы сияющего собственным светом. С искрами, медленно всплывающими из глубины и растекающимися по зеркальной поверхности. В эти глаза хотелось упасть и застыть в них навечно, как муха в смоле. Запечатлеться. Забыться.

Но тут из трубки понеслись такие маты и на такой громкости, что Фридрих сумел стряхнуть оцепенение и немного собраться. Не гипнотизируют ли шифтеры свою жертву? Фридрих такими сведениями не располагал, но сейчас это казалось вполне вероятным.

Голос был мужской – незнакомый и отчаянно пьяный.

- Вы не туда попали, – вежливо сказал Фридрих, немного жалея, что ругань вырвала его из теплой медовой бездны.

Звонившего этот факт сильно огорчил. Получив существенную прибавку к своему багажу нецензурных выражений, Фридрих перебил:

- И вас тем же так же и туда же.

Нажал кнопку, уронил мобильник. Потом поднял голову и сообщил в оскаленную звериную морду:

- Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя очень красивые глаза?

- Тебе кто-нибудь говорил, что ты идиот? – отозвался Найдо, продолжая стоять на четвереньках.

Фридрих пожал плечами и насколько смог незаметно перевел дух.

Найдо, отвернувшись, опять лег. Немного обождав, Фридрих встал и вернулся к компьютеру.