Агент Синий Медведь и Командующий по МТО Синий Медведь решили, что для обеспечения безопасности пещеры крайне необходимо спасти Солдата Медведя. Солдат – настоящий Солдат – несколько колебался, пытаясь придумать правдоподобную причину, но Капитану Медведю она, по всей видимости, не требовалась.

Капитан Медведь повел свой отряд к крепости Красных Медведей. Красные Медведи яростно оборонялись, твердо решив оставить Солдата Медведя за стенами резинового мяча. Капитана Медведя теснили назад. Его люди терпели неудачу. Агент Синий Медведь сказала, что надо отступать.

- Нет! – сказал Капитан Желтый Медведь. – Я не оставлю Баки!

Солдат остановился, продолжая сжимать в пальцах двух медведей, как бы лезущих через резиновые стены. Потом кашлянул и начал заново.

- Я отклоняю приказ, – сказал Капитан Желтый Медведь. – Солдат Медведь представляет слишком большую ценность для сил Синих Медведей! Я отказываюсь терять такой важный ресурс!

- Но, – возразила Агент Синий Медведь, – если он такой эффективный и ценный, почему он не спасся сам? Это не так уж трудно.

Солдат замолк и сердито воззрился на Агента Синего Медведя. Ей не положено было такое говорить. Ей надо было сказать…

- Нам не нужен слабый Солдат, который не может спастись сам. Вот почему мы не спасли его раньше.

Этого ей тоже не положено было говорить.

Нахмурившись, Солдат сгреб всех мишек в специально сделанный для них мешочек. Если Солдаты отказываются подчиняться, их следует вернуть на хранение. Чем раньше мишки это усвоят, тем лучше.

Через несколько минут он заглянул в мешочек проверить, не стали ли они более сговорчивыми.

Люди, как Солдат доказывал своей рациональной стороне, когда та указывала, что он ведет себя неподобающе смертоносному оружию, умеют играть. Грэг, Сандерс, Родригес и Гарсон регулярно играли в покер. Бартон между операциями включала компьютерные игры. Даже Агент Рамлоу и его люди любили играть в игры.

Он снова вытряхнул мармеладную армию. Расставил, взял Агента Синего Медведя (у нее недоставало левого уха) и Капитана Желтого Медведя. Прочистил горло и начал.

- Я не бросаю своих людей, – сказал Капитан Желтый Медведь. – А если бы и бросал, то Солдата Медведя никогда бы не бросил.

Солдат споткнулся на имени, но продолжил:

- Или вы со мной или против меня.

Агент Карт… нет, нет, нет… Агент Синий Медведь посмотрела на Капитана Медведя и сказала:

- Один Солдат не стоит целой операции.

- Для меня стоит, – ответил Капитан Медведь.

Голос подвел Солдата.

Он бережно вернул мишек в мешочек, оставив на ладони лишь желтого. Сомкнул пальцы вокруг маленького желтого Капитана и повторил:

- Для меня стоит.

*

Солдату снилось, что он стоит в поле, поросшем, насколько хватало взора, высокой травой. Небо было синее с взбаламученными фиолетовыми облаками. Солдат не знал, как попал сюда, но знал, что здесь слишком пусто. Слишком глухо. Он не мог видеть ни своих ног, ни дороги позади.

Так пусто.

Вздрогнув, Солдат проснулся и беспокойно ворочался, пока не уснул снова.

Он опять был в поле, но на этот раз вдалеке виднелся домик, такой маленький, что Солдат мог бы закрыть его пальцем. Он сделал шаг вперед и услышал хруст кости. Посмотрел вниз и увидел кровь, сочащуюся между стеблей. Под его ногами было лицо ребенка, девочки. Он узнал ее. Она плакала. Его ботинок размозжил ей челюсть и лоб.

Она плакала.

Солдат побежал, но каждый шаг хрустел на костях и плоти его жертв. Их крики становились громче, а трава превратилась в руки, которые хватали его за волосы и одежду и пытались повалить.

Земля разверзлась, из недр брызнула лава. Солдат услышал чудовищный вой и увидел демонов, пробирающихся за ним из ада. Он отвернулся и побежал, но земля трескалась снова и снова, пока он не оказался в западне на островке, тающем в раскаленном камне.

Он пошатнулся. Отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Пока он падал, демоны летели за ним, раздирая друг друга зубами и когтями, пока ошметки и куски тел не полетели во все стороны. Совсем рядом с Солдатом пролетела голова – у демона было его лицо.

Солдат проснулся с воплем.

Его лицо было мокрое от слез, одежда липла к телу. Он ощупал себя в поисках ран, нанесенных хищной травой или красными демонами. Удовлетворенный, что все цело, он лег обратно на все растущую постель из шкур и свернулся в тесный клубок. Над ним простиралась чернота пещеры, он дрожал, несмотря на тепло сентября.

- Кто она? – спросил Солдат во тьму. – Я знал ее.

Если тьма и знала, она не ответила.

Кошмары вернулись на следующую ночь, и на следующую. Пытаясь бодрствовать, Солдат до крови грыз костяшки пальцев. Он стал бояться ложиться спать, стараясь отсрочить сон до тех пор, пока недосып не начинал серьезно мешать его боеготовности.

В некоторых снах он тонул, кровь, льющаяся из трупа под его руками, душила его. В других человек, который отказался драться, забивал его до смерти. Некоторые сны были тихие и немые, просто пустота – незатейливая и ужасная, как смерть.

Солдат открыл глаза в пустом поле. Вместо дома перед ним стояла женщина в синем с цветочным узором платье. Она стояла отвернувшись. Сон всегда был тихий, будто кто-то набил воздух ватой. Поле текло под ногами Солдата, пока он не оказался возле женщины. Он протянул руку, схватил ее за плечо. Рыжеволосая девочка завизжала.

Он проснулся прежде, чем смог увидеть ее лицо.

Девочка с рыжими волосами и разбитым лицом – единственная постоянная в его сновидениях.

После ночи кошмаров, таких живых, что трудно было подняться наутро, Солдат решился копнуть глубже. Усевшись на своей меховой постели, он толкнулся в мысленную завесу, установленную в его голове Департаментом Х и укрепленную затем ГИДРой, толстую стену сознания и выучки, отгораживавшую его от подсознательных сведений. Под силой его воли стена напряглась и подалась, но устояла.

Солдат нахмурился и скрестил ноги. Положил ладони на колени, позволил глазам закрыться. Медленно вдохнул, выдохнул. Еще раз. Еще. Еще.

Когда он был готов, то нырнул во внутреннюю темноту. Он заставил себя думать о ментальной боли обнулений и программирования, безжалостно втиснутых триггерах и переключателях, вспомнил, как часами стоял голый на холоде, коленями на гвоздях.

Бросившись на стену грудью, он услышал щелчок так же явственно, как если бы тетива лука лопнула у него под ухом.

Боль. Острая, эхом раскатывающаяся боль. Она вихрем пронеслась через его голову, как земля, трескавшаяся во снах. Рвота подступила к горлу – Солдат сглотнул. Ничего такого – миссия в Амстердаме. Рутина. Одна цель. Одно убийство.

Девочки в этом воспоминании не было.

Солдат нарисовал ее в своем воображении и сосредоточился на деталях. Рыжие волосы. Зеленые глаза. Маленький острый подбородок. Он задержал это воспоминание и резанул им, как ножом, сквозь сеть, сдерживающую воспоминания.

На какой-то момент это сработало.

Потом, будто злобного пса, рванувшегося слишком далеко, цепь потянула его назад. Мозг наводнили воспоминания. Кровь, девочка под колесом машины, мужчина, тянущийся спасти ее даже под дулом винтовки. Плачущая беременная женщина.

Но самая худшая часть… Самая худшая. Самым худшим были эмоции.

Его убийства всегда были разными. Некоторые люди умоляли. Некоторые принимали судьбу с тихим достоинством. Он знал это. Но до этого момента он никогда не знал кое-чего другого.

Лица пыльных манекенов обрели плоть и налились эмоциями. Страх, боль, горе, ненависть, отчаяние, надежды превращались в пепел. Она хотела больше времени.

- Нет, – застонал Солдат. – Нет, я не хочу. Не хочу!

Он стиснул виски, зарываясь пальцами в неровные волосы. Наматывал на пальцы коричневые пряди и с криками дергал, пока убийство за убийством вливались ему в мозг.

Седая женщина и вино, расплескавшееся по ее ночной рубашке; подросток, слишком умный на свою беду; отец, качающий дочь на качелях – и лицо дочери, когда отец молча упал.