Оправдание получилось каким-то угодливо-льстивым, и Марику стало противно от этого. Но реконс принял всё за чистую монету. Подняв палец, он стал объяснять:

– Во-первых, в саму Магистраль, в оригинал исторической матрицы, тебя никто не пустит. Тебе предоставят её копию, где и будешь создавать своего бота или прокачивать уже существующего. Если комиссия признает твои изменения матрицы удачными, то перенесёт их в оригинал, а если нет – практикум провален. Тут всё по-взрослому, парень. Во-вторых, нас, профессионалов, слишком мало…

Джон Смит начал повторять то, что им уже твердили в академии. Про то, что воспроизведение истории человечества в матрице есть грандиозная задача, и вклад Марка может укрепить Магистраль, глобальное значение которой для понимания смысла человеческой истории и в целом бытия человека столь масштабно, что не укладывается в головах некоторых легкомысленных молодых людей.

– Нас мало, парень. А ичей в матрице миллиарды.

– Ичей?

– Это наша корпоративная терминология, привыкай. ИЧ – это искусственный человек, мы предпочитаем не называть их ботами. Они вовсе не роботы. Так вот, представь, Магистраль охватывает более трёх тысяч лет, и в каждом веке уйма искусственных людишек. И всеми надо заниматься.

– Если не хватает сил, то можно же уменьшить матрицу, ну, её временной охват, – Марик выразил что-то вроде сочувствия.

– Нельзя, историю следует рассматривать целиком. Мы и так уже сильно подужались. Многие предлагали начать Матрицу с пятнадцатого века до нашей эры, опираясь на письменные источники Египта и Китая, но тогда бы выпала история Европы, о которой на ту пору мало что известно. И пришлось нам перенести точку отсчёта в восьмой век до нашей эры – это когда у греков после тёмных веков появилась новая письменность. Также имеется проблема с другой крайней точкой. До сих пор идут споры, кто начал войну глобов и стоперов, это очень болезненная тема, поэтому Магистраль мы решили ограничить началом так называемого предвоенного периода, когда был избран Конвент, а это всего лишь двадцать шестой век.

Куратор замолчал, ожидая правильного вопроса.

– И как же вы справляетесь?

– О, нас выручило то, что в восьмом веке до нашей эры людей на Земле было мало, примерно семьдесят миллионов. Мы хорошо поработали с тем периодом, прокачав много ичей, и они дали хорошие наследственные линии. Как ты знаешь, у них самих нет генетической памяти, но ничто не мешает хранить её в эос-компьютере и автоматически передавать последующим поколениям.

– Я слышал, что дети ботов не растут.

– Ичей, молодой человек, и-чей. Конечно не растут. Компьютер помогает им и рождаться, и менять форму тела по мере взросления, и стареть. Это всё-таки программы, хоть и материализованные. В подавляющем большинстве ичи – это массовка, простенькие программы, которые почти не влияют на ход реконструируемой истории. Ключевиков там маленький процент. Обычно это потомки тех, кого мы прокачали в самом начале, но всё равно их наследственности недостаточно, чтобы сама собой сформировалась продвинутая личность, которая могла бы принимать самостоятельные решения в ключевых точках развития истории и тем самым превращать Магистраль в реальную жизнь. Что из этого следует? Ключевиков надо прокачивать. И реконструктору желательно делать это в своём физическом теле, чтобы в программу ича записались естественные реакции на внешние факторы. И вот представь, чтобы прокачать одного единственного ключевика, нашему сотруднику надо выбраться из холодильника, поселиться в матрице и жить его жизнью минимум месяц, а то и полгода, тратя своё биологическое время. Кто на это согласится? Приходится практиковать прокачку дистанционную, через гэстинг, и результаты, вроде, имеются – ичам удаётся передать человеческие черты характера, индивидуальные алгоритмы принятия решений. Когда мы отпускаем их в самостоятельную жизнь, они сами развиваются, растут как личности. И делают это быстрее, чем непрокаченные ичи, которые тоже как-то самоусложняются в живом социуме матрицы. Но качество роста у таких гэст-прокаченных ключевиков оставляет желать лучшего. Они меньше похожи на реальных людей, чем реал-прокаченные.

– Поэтому вы нас, студентов, используете?

– Ты можешь отказаться от экзамена. Но сам подумай, кому, как не вам заниматься реал-прокачкой? Холодильник вас ждёт, но вы пока ещё в реале. Минимум знаний у вас имеется, и возраст подходящий – ведь в юности как раз и формируется личность. Главное, у вас есть та энергия роста, которая подстёгивает вызревание ичей. Биологического месяца, максимум четырёх, вам достаточно, чтобы начать и завершить дело. И, уверяю, скучным этот срок в матрице не будет.

«Всё-таки нас используют, реконс этого не отрицает», – мысленно отметил Марик и почувствовал, что не сможет удержаться от спора с куратором. Сколько раз он задирал своих преподов, рискуя вылететь из академии, и вот опять… так и экзамен завалить можно, не дождавшись его начала.

– Вот вы говорите, личность, – начал Марик. – Но какая же личность у куклы, даже прокаченной?

Куратор внимательно посмотрел на ершистого студента и неожиданно спросил:

– Ты любишь театр, креапостановки? Когда смотришь постановку или участвуешь в ней, ты же веришь в происходящее? Там особая реальность, которая делает героев постановки тоже реальными. Они там становятся личностями. Любой социум может превратить индивидуума в личность, вне социума личностей не бывает. Так и с ичами. Они ведь существуют не сами по себе, а в ткани единой живой матрицы.

– То, что вы говорите, – это против существимости. Реальность одна, её нельзя скопировать, даже театром, – ответил Марик ошалело. Не ожидал он такого от взрослого человека, да ещё учёного! – Владыка наш, епископ Игнатий, назвал бы ваш театр развратом.

Джон Смит тихо посмеивался, наблюдая, как горячится юноша, и подлил масла в огонь:

– Ты же из русской церкви, которая произошла от греческой? У вас там всегда театр запрещали. Даже из еврейской псалтири упоминание о театре убрали.

– Как это убрали? – не понял юноша.

– А так и убрали! – Джон совсем развеселился. – Псалтирь завершается псалмом с инструкцией: «Хвалите Бога во гласе трубнем, хвалите Его во псалтири и гуслех, хвалите Его в тимпане и хоре…» Но какой может быть хор с тимпаном, то есть с бубном? Что у нас бывает с бубном?

– Танцы с бубном, – брякнул Марик.

– Именно! Если глянем в текст, написанный на иврите, то увидим слово «махоль», что означает не хор, а хоровод, танец. Но именно с танцев – с танцевальной мистерии, посвящённой богу Дионису – и начался древнегреческий театр, который дал начало классическому европейскому, завоевавшему весь свет. Получается, театр угоден Богу?

– Языческому, да, – насельник «Назарета» не сдавался. – Но та реальность, о которой вы говорите, она в голове зрителя, а в самом театре реальности нет.

– Кто знает, кто знает… – флегматично проговорил куратор. И Марик подумал: «Все реконсы ушиблены матрицей, поэтому чуток чокнутые».

* * *

Вернувшись с консультации, Марик попытался разобраться в своих желаниях. Разговор с насмешливым реконсом как-то не вдохновлял на подвиги во славу «святой Магистрали». Но возникло желание утереть нос «им всем».

Прежде практикум представлялся обычным экзаменом, который хотелось пройти без лишних хлопот. И ключевика для прокачки Марик выбрал самого «проходного» – одного из конструкторов, который в ХХI веке занимался первыми гэстами. Его изобретение, направившее историю человечества в новое русло, было технологически предопределено, так что на Архимеда он не тянул. Обычный технарь с калькулятором в голове, непримечательная личность, требующая минимум времени на прокачку. Но разве этим удивишь самовлюблённых, надутых реконсов? Вот Ритка – умница, пошла по высшему уровню, нашла в матрице какую-то залепуху – кто кому из художников Северного Возрождения приходится учителем. Неделю с этим носилась: «Я нашла, нашла!» Сколько баллов начисляют за исправление ошибки в Магистрали? Вроде бы нисколько, а сразу дают звание магистра.