Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И всё же логика в обнаруженном чувствовалась. Вернувшись домой, Марик первым делом справился у Кузи, в каком месте Брейгель написал «Охотники на снегу». Ответ был неутешителен: «Художник совместил несколько различных видов на одном полотне, и этого места не существует. Но накануне он совершил путешествие по Италии, видел Альпы, поэтому горы на его картине, возможно, оттуда». С «Вавилонской башней» оказалось всё проще. В Антверпене строилась городская ратуша, которая должна была стать самым помпезным административным зданием в Европе, и Брейгель делал зарисовки на стройплощадке. В 1563 году картина была готова. Она высмеивала гордыню городских властей и оказалась пророческой – в 1578-м после обстрела Антверпена испанцами ратуша рассыпалась, как Вавилонская башня. Вот тебе и связь с Антверпеном той поры! А вот с картиной «Битва Масленицы и Поста» остались непонятки – с какого перепугу проход из этой картины ведет в какую-то деревню Вейлре? Кузя отыскал единственный факт о ней – там находилась старейшая крупная пивоварня Нидерландов, построенная ещё в 1340 году, с неё и началась история голландского пива.

Постепенно отгадка стала вырисовываться. Посмеявшись над реконструкторами, – не плохо они устроились, гуляют через картины, пиво пьют, итальянские колбаски жрут! – Марк и думать забыл об этом. Ну, устроили себе реконсы тайные уголки для корпоративного отдыха, ему-то что за дело? Иная мысль захватила его: а ведь детская забава видеть стенки пригодилась ему! Значит, она не такая уж и детская?

Какой-либо угрозы, опасности для себя в этих чудноватых своих способностях Марик тогда не видел.

В эосе

– Ты начал готовиться к выпускным? – спросила Рита, встретив Марка после занятий. – Не знаю, как тебе сказать… один экзамен я уже сдала.

– Досрочно? Какой?

– На существимость, в эосе. Меня уже и в холодильник водили, показали мою личную стазис-камеру. Я попросила, чтобы соседнюю никто не занимал. Ты не против, если мы там рядом будем?

– Конечно, да и кто займёт… А почему сразу не рассказала?

– Ну, у тебя же эти… проблемы.

– Я существимость после сессии пересдам, думаю, смогу подготовиться, – отмахнулся Марик. – И как там в эосе, интересно?

– Словами не объяснить. Наверное, это похоже на сон среди бела дня. Я вот что думаю… В эос меня отправляли прямо из дабл-кресла, на недолго. Может, мне вместе с тобой повторить? Ты смог бы там потренироваться. Если включить таймер на несколько минут, то будет безопасно – рассущесть не успеет затянуть.

– Попробовать можно. Только как Кузю обдурить?

– Мы же вместе отправимся, с моим допуском.

– Может и выгорит. Я ведь и в дабл первый раз вошёл без родителей, и Кузя согласился пропустить. Договорились! – Марик взял Ритину ладошку, ласково пожал. – Ты моя… верная Грета!

Вылазку в эос назначили на понедельник, на четыре часа утра, когда даже в эосе жизнь замирает.

– Понимаешь, там если подумаешь о ком-нибудь, представишь его, то сразу его почувствуешь. И тебя сразу почувствуют, – объясняла Рита. – И даже мысли твои смогут прочитать, если не будешь себя контролировать. А ночью, по времени нашего ковчега, знакомых там мало – меньше риска обнаружить себя.

– Про то, что мысли читают, я слышал. Вроде как сознание в эосе отражается. Но пока сам не увижу…

– Лучше, Марик, не надо! У нас тайная операция. Ты уже придумал, как её назовём?

– Давай без названий. Не в игрушки играем.

– Как хочешь… Завтра будет выходной, в академию не надо, и ты хорошенько выспись, чтобы потом в сон не потянуло. Если получится, не вставай до полудня.

– До полудня не смогу.

– А ты, когда утром проснёшься, ногу из-под одеяла на холод выставь. Я так в детстве делала, чтобы интересный сон дальше досмотреть. Нога замёрзнет, ты её обратно под одеяло – и отогревай. Когда будешь отогреваться, то сон снова сморит.

Марик действительно проспал до полудня, потому что всю ночь ворочался, думал об их с Риткой авантюре. В четыре часа утра он устроился в дабл-кресле и стал дожидаться Кузиной реакции на Риткины манипуляции. Тот вскоре объявился:

– Маркус, на твоё имя поступила просьба о встрече в эосе. Время аудиенции рекомендую строго регламентировать.

– Кто конкретно запрашивает? – безразлично уточнил Марик.

– Маргарита Выгорецкая, ковчег «Назарет».

– Про ковчег мог бы и не говорить, – Марик подпустил в голос раздражения. – Таймер поставь на пять минут. И матры наших даблов запускай вместе, одним пакетом, чтобы там не искать друг друга.

Марик прикусил язык – ляпнул в конце что-то не то. И увидел пред собой Риту в белом тумане.

«Ни о чём не думай, – сказала она, – не думай!»

Он и не успел подумать. Вверху засинело небо, а в ноги ткнулся тёплый песок. Они оказались на острове Марго. На первозданном острове их детства, где нет ещё бунгало на берегу.

«Здорово да?! Это я заранее скреатила, – рассмеялась Рита. – У тебя такое лицо…»

«Ты уже читаешь?»

«Что?»

«Мои мысли».

«Если только ты захочешь… Ой!»

Рита замолчала, и голос её прозвучал уже в сознании Марка:

«Марчик… милый… Ты, наверное, не хотел, просто не умеешь пока… тогда я тоже должна раскрыться…»

Марк увидел себя глазами Риты. Жёсткие складки губ и твёрдый подбородок, морщинка над переносицей и доверчивые глаза. Такой сильный, беззащитный и… любимый.

Шумящий прибой мерно накатывался на песчаную сушь, пытаясь её обнять. Песчинок мириады, и океан безмерен, и вечно будут обниматься две души, проникаясь и вспениваясь радостью понимания и любви. И будет длиться эта вечность почти пять минут по человеческому времени, пока холодный электронный мозг не отключит таймер.

* * *

С утра в академии была череда предэкзаменационных консультаций, и Марик с Ритой виделись мельком. Встретились только вечером, в ковчеге, на берегу озера. О чём-то говорили, сидя у воды, а когда пересекались взглядами, то словно отражались друг в друге, понимая всё-всё… Сердце Марика радостно сжималось, и голова слегка кружилась. Он не заговаривал о той близости в эосе, и Рита тоже молчала – боясь расплескать то, что их наполняло.

Договорились продолжить «тренировку» в следующие выходные.

– Теперь будет проще, – уверяла Рита. – Мне так объясняли, что главное при первом входе в эос, – это скреатить воображением первую структуру, за которую можно будет зацепиться. И я сразу создала наш остров. Теперь при вхождении в эос тебе достаточно о нём подумать, и вот уже ты там, почти в безопасности. Предметный мир острова приковывает твоё внимание, ты сознаёшь себя в нём, – и воображение уже не скачет туда-сюда, порождая новые миры, в которые можно провалиться.

– И что, так и буду на острове…

– Да нет же! Остров – это опора. Оттуда можно двигаться дальше. Мысленно представишь знакомого человека, и он пустит тебя в свой мирок, если согласится. Или сам создашь миры. Но для этого придётся напрячь свою существимость, чтобы что-то другое скреатить. Ведь чтобы появилось новое, надо сначала отрешиться от того, что тебя окружает. Понимаешь? Одно дело ты в пустоте, и любая твоя мысль сразу овеществляется. И совсем другое, когда вокруг тебя уже есть предметы, и ты среди них живёшь. Ощущение уже существующего мира сильней воображаемых ощущений и случайных мыслей, и оно просто так не отпустит.

– Понятно. Я, вообще-то, примерно так это и представлял.

Проговорили они до самого вечера. Вернувшись домой, Марик лёг спать. Свежий воздух на озере прояснил голову, и в ней, словно рыбы в прозрачной воде, бок о бок недвижимо, слегка пошевеливая плавниками, стояли две мыслищи. Они были отчётливы, но молчали, не вступая в дискуссию друг с другом. Первая мысль: Рита переживает за него, эх, Ритуля, какая ты хорошая! Вторая: Рита ведёт его за руку, как беззащитного ребёнка, а должно быть наоборот.

Марик выскользнул из кровати и запрыгнул в дабл-кресло, скомандовал: «В эос». Даже не понадобилось думать об острове – кибер сразу поместил матру туда, в Ритины владения, согласно её допуску.

25
{"b":"724908","o":1}