Джонни слушал очень внимательно, как порой и самый близкий человек слушать не станет. Я бросала на него быстрые взгляды и, обняв колени, вцепилась в запястья, чтобы удержаться от объятий. Их необходимость становилась практически невыносимой, может, потому что я убедила себя, что прикосновения честнее слов. Кольцо дыма развеял ветер, принёсший запах грозы.

Джонни обернулся ко мне.

— Всего одна причина, чтобы оставаться на плаву?

К губам просилась знакомая улыбка, которую мало кто понимал, и я прикусила кончик языка.

— Есть человек. — Джонни понимающе кивнул и допытываться не стал.

Сердце колотилось бешено. Я не понимала собственных чувств: мне было волнительно и в то же время… страшно. Был ли это тот самый момент? Была ли я к нему готова? Я бросила неуверенный взгляд на дом, где в самодельной шкатулке хранился плетёный браслет, благодаря которому я сейчас сидела на ступеньках рядом с одним из самых дорогих мне людей на планете. Я столько раз встречала непонимание, слушала, как насмехаются, называют глупостью то, что стало важнейшей частью моей жизни. Стоило ли бояться быть откровенной с тем, кого я знала как самого доброго и понимающего человека во всём мире?

Холмы накрыло мелкой густой моросью, и окрестности тут же скрылись в тумане. День стоял тёплый, в воздухе посвежело, а дождь казался облаком брызг, что с ветром сбежало из фонтана.

Я смущённо улыбнулась и заговорила:

— Он многому меня научил, причём, совершенно ненамеренно, и я ему по-настоящему за это благодарна. И, я думаю, он подарил мне свободу, потому что раньше я избегала всего «лишнего», чтобы чего-нибудь не натворить, очень боялась вызвать чьё-то негодование, сделать что-то «не так». От этого, конечно, так легко не уйти, но я поняла, что не существует никакого «так» и «не так». Особенно когда речь о твоей собственной жизни. Каждый человек себе хозяин сам и границы своего мира создаёт сам. Не знаю, он просто заставляет меня улыбаться. Придаёт сил, чтобы принять трудные решения, чтобы вообще не бояться их принимать. Этот человек даёт мне повод проснуться утром, встать с постели и отправиться в путь. Он помогает мне советом. Он даже спас мне жизнь пару раз, по-настоящему. Я смотрю на его жизнь, потом на свою: конечно, они разные, проблемы и чёрные полосы в них тоже разные, но эти жизни связаны. Когда я понимаю это, то чувствую, как за спиной расправляются крылья. Этот человек смог взлететь, оторваться от проблем и штампов обычной жизни, так почему бы мне не попытаться? Я знаю, что ему через многое пришлось пройти, но он смог, смог вовремя остановиться и выбрать верный путь. Он смог, поэтому и я смогу. Буду пытаться изо всех сил. Этот человек помогает мне видеть лучшее, что есть в нашей жизни. Помогает переживать то, что кажется ужасным… ну, знаете, такие моменты, когда на всю включаешь музыку в наушниках, чтобы не слышать собственных мыслей. Тогда я будто слышу голос в своей голове, — я сухо усмехнулась, — и, уверяю, это не шизофрения. — Сквозь тучи скользнул случайный луч солнца, и над двором тут же протянулась дуга радуги. — Я просто знаю, что он есть. Далеко или рядом. Он просто есть. Даже не знаю, кем и чем я бы была без него. — Я решительно встала и вышла под дождь, широко расставив руки и ненадолго закрыв глаза. Затем я хлопнула в ладоши над головой. Капли зазвенели, хлопок вышел звонким, так что я невольно слегка поморщилась. Джонни глядел на меня не без удивления, но главное — глаза его посветлели. — Знаете, благодаря этому человеку мне просто хватает сил и храбрости дать отпор всяким демонам и, — я запрокинула голову, — танцевать под дождём!

В голове, точно по щелчку, заиграла неизвестная, но весёлая мелодия. Мне уже было всё равно, как я да и вообще всё это выглядит со стороны. Где-то на задворках разума скребся кто-то с навязчивым: «Ты как танцующая марионетка с нитями разной длины!», на что я отмахивалась: «Пусть даже так! Зато — марионетка счастливая!». Я обернулась и только тогда заметила Джека и Лили, что замерли у выхода из дома, и на лицах у них читалось явное недоумение. Я усмехнулась, разглядев у них водяные пистолеты, и тут же подняла руки. Детишки намёк уловили и с задорными криками вылетели под дождь. Мы носились по двору, прыгая через цветы и лавируя у края бассейна, пока меня туда всё-таки не сбросили. Пока я с прирождённым артистизмом отчаянно отплывала подальше от «мокрых бандитов», Джек и Лили с озорными улыбками обернулись к отцу.

«Ну вот, — мимолётно пронеслось в голове, — теперь можно и спокойно умереть…» Я упорно пыталась удержать разъезжающиеся от умиления губы и походкой каракатицы отползала к дому. А Джонни… Он дурачился под дождём со своими детьми с поистине счастливой улыбкой на лице, и это было ещё одно доказательство того, что для счастья зачастую много не надо. В тот момент Джонни был тем самым «большим ребёнком», которого так легко узнать в его персонажах: свободный, беззаботный и такой до невозможности настоящий! Эта картина заслуженно вошла в коллекцию лучших моментов моей жизни, а скулы ещё долго побаливали после довольной чеширской улыбки, с которой я растворилась по ту сторону стеклянных дверей.

Комментарий к Глава 19

Перевод отрывка песни “It’s your night”:

“Если хочешь большего —

Зажги на танцполе.

Чего же ты ждёшь?

Это твоя ночь.

Иди и живи своей жизнью,

Только не хватайся за нож.

Растворись в огнях —

Это твоя ночь”.

========== Глава 20 ==========

Было далеко за полночь. Мне не спалось, и крайне осточертело думать о том, что мне осточертело думать. Нормальные люди не потребляют на ночь кофеин, но накрывший Лос-Анджелес дождь помешал нашим с Джеем планам, и я решила залить это горе чашечкой пряного чая. Проворочавшись больше часа, я решила отправиться на кухню за чем-нибудь вкусненьким. Я не имела привычки есть по ночам, но, когда больше делать нечего, почему бы и не перекусить. Из кухни проникал приглушённый свет. В этот раз я не стартанула за бейсбольной битой, а с довольной ухмылкой спустилась вниз.

— Это становится доброй приметой. — Джонни сидел на кухне с бокалом вина и задумчивой тишиной и удивлённо глянул на меня, явно не ожидая увидеть в столь поздний час. — Видеть вас ночью здесь, — пояснила я, усаживаясь напротив него за барную стойку. — В прошлый раз удалось выиграть в лотерею пятнадцать долларов, — улыбнулась я.

— О! Правда? Всегда пожалуйста! — задорно отозвался Депп голосом капитана Джека Воробья, отчего я чуть не грохнулась с табурета. — Задержись подольше, может, в этот раз фортанёт и на сотню, — по-свойски предложил Джонни, отсалютовав бокалом.

— Было бы неплохо, — согласилась я, чувствуя, как меня одолевает неуместное, на первый взгляд, дурачество. Я хохотнула: — Тогда возьму вас в долю.

— Очень мило с твоей стороны, — одним краем губ улыбнулся Джон. Глаза его сверкнули, заставив моё сердечко на секунду остановиться.

Я по-хозяйски прошествовала к холодильнику, с четверть минуты изучала его содержимое, а потом вернулась за стойку с гигантским яблоком. Катая его в руках в заведомо безуспешной попытке отогреть, я полюбопытствовала:

— А вы тут частенько засиживаетесь?

Джонни прикинул что-то в уме, глотнул вина, а потом ответил:

— Не так чтобы очень. Больше предпочитаю двор и свежий воздух.

— Да, а это не совсем про Лос-Анджелес, — с тихой усмешкой заметила я.

— Увы, — развёл руками Депп. Я откусила яблоко, и его звонкий хруст, как мне почудилось, разбудил весь дом. Джонни качнул бокал, наблюдая, как «танцует» вино. — Знаешь, я должен поблагодарить тебя. За то, что ты сказала днём. — Я подавилась соком и зашлась истеричным и при этом максимально негромким кашлем, попутно отмахиваясь от попыток Джонни мне помочь. Наконец кашель удалось унять, я уставилась на Деппа округлёнными глазами. — Я… не знаю, как тебе это удалось, но… — Он прямо посмотрел на меня. — Спасибо. — При этом, может, даже и неосознанно, он сделал небольшой жест: приложил ладонь к сердцу.