— Хей, давай типа интервью с очевидцем? — предложил тип с соломенными волосами. Как ещё у них на лицах не пробивается желтизна их вшивой газетёнки?! В тот момент я бросила мельком взгляд в окно и увидела Джонни, что направлялся в кафе.
— Нет, — выплюнула я, позабыв все колкости, и спешно захромала прочь.
Выскочив на улицу, я подбежала к Джонни и, как шпион, одними губами процедила: «Не ходите, там папарацци», и с видом, мол, я его не знаю, он вообще не со мной, отправилась в машину. Джерри сидел уже за рулём, водитель по имени… не помню… рядом попивал фруктовый коктейль. «Здрасте», — выдохнула я, облизнув губы, и уткнулась взглядом в капли дождя на стекле.
Заправка была давно позади, и Джонни спросил:
— Ты разговаривала с ними? — Ожидаемый вопрос. Он, конечно, видел. И, наверное, не очень-то доволен.
— Ну, — протянула я, — я их послала. — Джонни удивлённо повернулся в мою сторону. — На заправку в двух милях отсюда. Меня даже не волнует, есть ли она там. — Все прыснули со смеху. Мне тоже стало смешно, но исключительно из-за смеха остальных. — И тем не менее, — я пыталась почесать нос, не притрагиваясь к нему, — я не выдала вас. — Вид у меня был крайне героический, а голос, хотелось думать, достаточно эпичный.
— Правда? — ахнул Джонни, не скрывая улыбки.
— Абсолютно. Они меня пытали, но я не сдалась. — Я даже и не собиралась останавливаться. Вы говорите: «Одумайся! Ты в одной машине с Джонни! Ты разговариваешь с ним!». А я скажу вам: «Мне всё равно. Я — Бэтмен!» — Знаете, они такие тупые, — сообщила я таким тоном, будто доверила собравшимся величайшее откровение. — И жадные. Купились. Ясно, почему их многие не любят… Никакого искусства! — презрительно фыркнула я. — Подлая охота гиен на благородных зебр! — Да, я применила не самое удачное сравнение, но, кажется, это всех только забавило, как и в принципе моё поведение «пьяного супергероя».
— Думаю, тебе лучше отдохнуть, — обеспокоенно предложил Джонни, ловко увернувшись от моего грозного кулака.
Я похлопала его по плечу.
— Не волнуйтесь, я не бунтую. — Депп согласно закачал головой. Я обернулась к окну, и взгляд зацепился за гипнотизирующий танец отражающихся в каплях огней.
Меня разбудил яркий и очень горячий луч солнца, что назойливо светил точно в правый глаз. Я сладко зевнула, потягиваясь. Руки внезапно упёрлись в крышу. Я поочерёдно открыла глаза, сощурилась, опуская руки и наслаждённо хрустнула позвонками затёкшей шеи. Мимо проплыл дорожный указатель, благодаря которому я узнала, что мы держим путь в Лос-Анджелес и осталось совсем немного миль. На передних сидениях снова произошла рокировка: светилась на солнце шевелюра спящего на пассажирском мистера Джаджа. Я несмело повернула голову вправо и тут же обомлела. Джонни сладко спал, откинувшись на сидении. Это трудно описать. Я не художник, не поэт, слов у меня точно не хватит. Милый? Хрупкий? Нежный? Трогательный? Кто-нибудь, придумайте слово, чтобы точно описать это спящее чудо! Я смотрела на него, не моргая, и вполне возможно, что мои глаза, как по лучшим канонам мультфильмов, превратились в прыгающие сердечки. Казалось, в тот момент вся любовь к этому человеку, копившаяся во мне, подкатила к горлу, и единственное, на что я была способна ту секунду, — тихий мышиный писк, будто кто-то спускает воздушный шарик. Но попробуй хоть кто-нибудь в тот момент нарушить эту идиллию, им пришлось бы столкнуться, по меньшей мере, с яростью львицы. Голодной. Злопамятной. Вспыльчивой. Безжалостной. И совершенно неподдающейся дрессировке.
Вдруг в голове прорезались голоса:
«— Фоткай скорее! Ну же!
— Нет, ты его разбудишь.
— Сфотографируй! Ты обязана! Будет потом по чему слюной исходить!
— Не смей! Это святотатство!
— Не слушай никого. Слушай меня. Такого ты больше не увидишь!
— Нет! Просто запомни! Самые страшные муки ада ждут предателей и тех, кто делает неуместные фото!
— А я говорю, фотографируй! Сейчас же! Ну! А то…»
— Кэтрин? — Я задумалась, слушая перебранку внутренних «Я», взгляд провалился куда-то за правое окно, и голос — сонный, слегка хрипловатый — Джонни заставил меня слегка вздрогнуть.
— Я увидела… кенгуру, — ляпнула я первое, что пришло на ум. Тут же смутилась, закусила губу.
— Кенгуру? — Джонни невольно выглянул в окно. — Здесь, в Калифорнии?
— Вот я и удивилась, — промямлила я в ответ. — Может, из зоопарка сбежал? — Джон обернулся ко мне, и я посмотрела ему в глаза. Зря. Ну не умела я ещё с подобным справляться. Это было куда выше моих сил! Такие умения даются только на уровне «Профессионал» и уж явно не в квалификации «Фанат». — Простите. Это, наверное, ещё из-за лекарств. — Я втянула голову в плечи и уставилась на кожаную обшивку.
— Может быть, — согласился Джонни, — вчера тебя хорошо «накрыло».
— Вчера?! — Я округлила глаза и едва не подавилась воздухом. Очень вовремя подоспело осознание, что собственное, пусть ещё не совсем привычное, но всё же моё имя чудесно звучит из уст Джонни, и я была бы совершенно не против услышать это звучание ещё хотя бы разок. — Я не помню, что было… — рассеяно проговорила я. — Надеюсь, я ничего не…
— Я тоже надеюсь, — хитро хохотнул Джонни. Я растерялась, и он успокаивающе добавил полушёпотом: — Ты сказала, что спасла нас от папарацци.
Я напряглась, вспоминая, когда такое произошло и, главное, каким таким немыслимым образом.
— Простите…
— За что? — удивился Джонни. Он вновь воспользовался — не знаю уж, нарочно ли, — одной из своих суперспособностей: быть серьёзным и в то же время одаривать собеседника невидимой улыбкой, от которой тот попадает во власть навязчивого желания тискать панд или наброситься с объятиями на самого Деппа. — Пока ты ничего не натворила, — успокоил он меня. — Как она сказала? — обратился Джонни к пробудившемуся Джерри.
— «Я их послала». — Я звучно икнула после таких слов. — «На заправку в двух милях отсюда», — добавил мистер Джадж.
— Ого, — выдохнула я, не зная, куда бы деть смущённый взгляд и как остудить пылающие румянцем щёки. — Честно сказать, я не очень хорошо помню вчерашний день, но, думаю, стоит извиниться и поблагодарить вас. Я всё же не на раскладушке в пустыне… — Я замолчала, обхватив руками шею, старательно считая количество шипов на резиновом коврике. «Вы такой хороший».
— Спасибо на добром слове, — ответил Джонни.
Внутри меня словно струну натянули. «Он что, ещё и мысли читает?»
— Я это… вслух?
— Не пугайся ты так, — серьёзно сказал Депп, глядя на мою бледную физиономию. Я сконфузилась ещё больше и уставилась в проплывающий за окном уже городской пейзаж.
Я мало что видела, ибо мой мозг был занят исключительно перевариванием всего произошедшего. Память постепенно прояснялась, заставляя меня невольно краснеть. Хотя, собственно, что я такого сделала? Пожертвовала хорошим мнением о себе ради спокойствия актёра? Таким можно гордиться. Ну, а что насчёт пируэтов с лошадьми и той околесицы, что я несла потом? Джонни понимает. Он всё отлично понимает. Поэтому не пристаёт с расспросами и колкими шуточками (хотя это вообще не про него). Как же он терпелив. Спит как ангел, терпение ангельское. «Черт возьми, Джонни, где вас таких делают?!»
Даже после всего произошедшего я искренне надеялась, что ничего лишнего мною не было ляпнуто или сделано, а значит, всё ещё можно оставаться неудачливым агентом под прикрытием. А что? Самое время. Я успокаивала себя, мол, Джонни не сильно горюет по утраченной фенечке, с возвратом можно и повременить, сделать, например, ему рождественский подарок. И вдруг я поняла: у меня осталось так мало времени! Сейчас начало октября, значит, осталось всего два месяца… Конечно, можно вернуться, продлить визу… Но вряд ли меня кто-нибудь будет ждать здесь с распростёртыми объятьями… На душе стало невыносимо тяжело, будто кто-то подвесил к ней тот раритетный паровоз со съёмок «Рейнджера». Стало тоскливо, хоть вой на луну, которой нет. Ни за что не хотелось уходить из дома Джонни, вернее, от самого Джонни. Мне хватало встретить его один раз на лестнице утром, чтобы потом весь день порхать как на крыльях. Я ведь постепенно превращалась в их семейного домового. Как же уехать?.. Но оставаться нелегально тоже было нельзя, не хотелось иметь ещё больше проблем, чем я умела создавать. В голову полезли тяжёлые и совсем нерадостные мысли. Я четыре месяца угробила на то, чтобы сейчас просто так сидеть рядом с Джонни в его же машине и ехать в его же дом. Таким достижениям место в залах славы. Но мне этого было теперь так мало. Казалось, всё время, что я лично знакома с Джонни, это не более, чем миг, жалкие пару часов. Это время как воздух в баллоне, а я — дайвер. Этот воздух кончается, кончается, и я, кажется, готова пожертвовать всем, ради ещё нескольких мгновений, проведённых в чудном и далёком для меня мире.
