Порывшись у себя в чемодане, я, к своему безграничному счастью, откопала маленькое чёрное платье. Спасибо тому, кто убедил меня его взять. Повертевшись перед зеркалом, соорудив на голове что-то экстравагантное и всё же красивое, я пришла к выводу, что хоть и не похожа на светскую львицу, зато, пробравшись внутрь, не буду выделяться из толпы. Да, я бессовестно надеялась попасть в клуб. И, кажется, нечаянно продала мисс Тиффани душу, чтобы уйти…

«Сколько народу. Боже мой, сколько народу! Откуда они только узнают? Боже, сколько же народу! Фанаты, журналисты, какие-то левые чуваки с… чем-то. Я уже почти жалею, что пришла. Ого, ничего себе машинка! Так. Стоп. Я веду себя, как в музее. Походка, осанка. Ты женщина. Ты приглашена. Ты приглашена. Приглашена. Нет, чёрта с два! Я не пройду. Этот громила меня не пустит. Ты приглашена. Блин, он смотрит на меня! Зараза!.. Так, поднести трубку к уху. Алло. Ага. И так далее. Всё, не смотрит. Боже, помоги. А если меня уви… Стоп. Чья это знакомая физиономия? Злорадный смех, я его слышу. Спасибо тебе, кто бы ты ни был!»

Я стояла у самого края дорожки, огороженной лентами и золотистыми столбиками, за которыми, как животные на водопое, толпились зеваки и журналисты. Я боялась двинуться, сделать хоть шаг, ибо мои шансы очень быстро уходили в минус. И тут я увидела Алана Чаплина. Этот горе-репортёр умудрился добыть приглашение и теперь беседовал с охранником, который грозно взирал на ждущие вспышки. Придав своему лицу самое милое выражение, я ступила в импровизированный коридор и игриво помахала рукой: «Алан!». Он обернулся и, искусственно улыбаясь, пошёл навстречу. За пару шагов он успел вспомнить меня, и улыбка его стала более естественной. «Прислуга», — приветливо выдавил он из себя. Я же любезничать не стала.

— Алан, дорогой мой, мне нужно попасть туда, смекаешь?

— В смысле?

Я вцепилась пальцами ему в локоть и, привстав на цыпочки, зашипела в ухо:

— В смысле мне очень-очень нужно попасть внутрь, то есть я хочу, чтобы ты провёл меня туда, в качестве благодарности, ведь у тебя есть приглашение, а у меня нет.

Я вновь заулыбалась и прочитала в его глазах немного восхищённое: «Нахалка». Если бы кто-нибудь знал, чего мне стоил этот подвиг. Охранник на фейс-контроле выслушал доводы Алана без особого энтузиазма, о чём-то с ним поспорил, но потом смягчился и по неведомой причине любезно пропустил меня внутрь.

Едва улица осталась снаружи, мой «кавалер» растворился, юрким ужом протискиваясь между гостей. Я мгновенно ощутила себя Барни Коллинзом в заляпанном кровью кружевном галстуке: отчего-то казалось, что все смотрят на меня, и я поспешила отползти в тёмный уголок и осмотреться. Музыка, люди, столики, вип-столики, свет, сцена. В общем, клуб как клуб, хотя я почему-то представляла его чем-то более грандиозным. Сразу во мне можно было вычислить незваного гостя, ибо кругом все общались, танцевали, выпивали и были, в общем-то, на празднике. Я же одиноко бродила из одного угла в другой, стараясь не привлекать внимания, и тщательно выискивала в темноте в толпе знакомую фигуру. Попадались знакомые лица, но совершенно не те. Наконец, когда прошло пару чрезмерно долгих часов, а в горле у меня окончательно пересохло, я направилась в дамскую комнату, чтобы попить простой воды: ибо на любой здешний напиток мне бы явно не хватило. Лишь пробираясь к противоположной от входа стене, я заметила, так сказать, особую, или вип-вип-зону, и тут же стало ясно, почему я не видела Джонни. Взглянув на своё уставшее лицо в зеркале и надпись на лбу: «Зачем я сюда припёрлась?», я решила скрепя сердце принять поражение и уйти.

Открыв дверь, я тут же наткнулась на кого-то. Аромат незабываемого парфюма, рубашка, жилетка, джинсы, платок, фенечки и браслет… Ну, конечно!

Подняв глаза, я только и смогла из себя выдавить:

— Что вы тут делаете?

На лице Джонни удивления было стократ больше. Я проследила за его взглядом к надписи и серебристому человечку на двери. И был он без всяких там юбочек! Скривившись и почувствовав, как краска заливает лицо, я подняла жалобный взгляд. Так жалобно смотрят нашкодившие щенки, которые надеются избежать наказания. Мне хотелось провалиться до самого земного ядра, залезть в его середину и грустно повыть. Я подумала последовать тактике капитана Воробья и дать дёру, но Джонни всё ещё держался за ручку двери, тем самым преграждая мне путь. Мне даже удалось выдавить что-то типа: «Можно?..». Глаза Джонни подсветила невидимая улыбка, а у меня сердце рухнуло вниз, притом, с таким грохотом, будто это лифт, летящий по шахте этажа так с десятого. Я тут же опустила глаза, поймала взглядом чёрные ботинки и выпалила то, что, наверное, можно будет употребить как эпитафию на моей могилке:

— Ой, у вас шнурок развязался.

Едва я произнесла последний звук, как между нами повисла странная тишина, которая рухнула, когда я со стуком захлопнула рот.

— Спасибо, — кивнул Депп, наконец-то, освобождая путь. Но теперь уже я впала в ступор. Джонни галантно взял меня под руку, отвёл к бару и оставил на попечение бармена и открытого счёта.

Окончательно в себя я пришла спустя неопределённое время, когда потягивала через трубочку коктейль и жаловалась бармену на своё свинство по отношению к Джею. Он-то, бармен, к такому привык, чего уж тут, но я, которую, к слову, слушало ещё человек пять, осознав происходящее, довершила свой помятый вид щедро пролитым бокалом жёлтого напитка. Бармен невозмутимо протянул мне пачку салфеток и ободряюще подмигнул. Остальные часа два я просидела наедине с бокалом вишнёвого сока, молча рассматривая пляшущее отражение огней. Мне было страшно уйти, хотя бы просто двинуться; хотелось окончательно слиться с барной стойкой, мол: «Часть команды, часть клуба». Ну, вы понимаете…

Потом меня нашёл старый знакомый, тот самый, что хотел вызвать полицию, когда я пыталась залезть к Джонни во двор. Уткнувшись взглядом в пол, я безропотно пошла за ним к чёрному входу, где вместо гильотины ожидала машина. Охранник довольно «нежно» усадил меня на заднее сидение и захлопнул дверь. И тут я опять учуяла этот запах, наверное, что-то из серии Карла Лагерфельда.

— Здрасте… — выдохнула я.

— Надеюсь, было весело? — дружелюбно поинтересовался Джонни.

Я заметила в его глазах усталость, которой во мне было стократ больше, и поняла, что это, скорее, вопрос вежливости, но смолчать не успела:

— Это было… долго. — «Долго?! Серьёзно?! Ты сказала, долго?!» — Вас как будто не удивляет… мой… ответ…

— Знаешь, я бы удивился, если бы ты ответила иначе.

— А, ну да, я не очень-то похожа на того, кто привык к таким вечеринкам, — пожала я плечами. Всё это время мой взгляд скользил по обшивке, стёклам, плывущему за окном светящемуся пейзажу, лишь на секунду осмеливаясь взглянуть в лицо собеседнику. — Как вам удаётся всё это, — я очертила взглядом круг, — эм, переносить? Столько людей, шума…

— Это же праздник, — прервал Джонни.

— Да, но… Вид у вас уставший, сэр… Эм… Мистер Депп… Джонни… — Я втянула голову в плечи, будто ожидая, что на меня сверху выльют ушат воды. Джонни усмехнулся и чему-то кивнул несколько раз. — Что? — тут же встрепенулась я. — Что-то ещё вас может удивить?

— Ну… — протянул мистер Депп, открывая окно. — Ты не против? — тут же спросил он, прежде чем закурить самокрутку; я отчаянно закачала головой. — Наверное, встреча в закрытом ночном клубе с помощницей моей экономки. К слову, я даже не знаю, как она устроилась ко мне в дом.

У меня в горле образовался комок, который удалось проглотить только с третьей попытки. Ожидала ли я таких вопросов? Да, со временем. Но планировала ли я беседовать с Джонни в его же автомобиле? Хм, не припомню такой записи у себя в ежедневнике. С испугу я растеряла все мысли, которыми можно было бы занять повисшую тишину, и рассеянным взглядом уставилась на блёстки своего клатча.

— А если я расскажу, сколько шансов на то, что меня выставят? — поинтересовалась я, стараясь прямо глядеть ему в глаза. В глаза Джонни. В эти тёмно-карие, согретые заинтересованной улыбкой, завораживающие бездны. Это и есть сыворотка правды?..