— И мне просто необходимо обучиться настоящему фехтованию!

Джеймс заулыбался.

— Прекрасно, — тепло отозвался он, — по крайней мере, одну проблему мы точно решим.

— Спасибо, — пропищала я и, поддаваясь порыву, уткнулась Уитлокку в плечо. Руки непроизвольно сомкнули кольцо объятий. Затем, немного несмело, мужские ладони легли мне на спину. Мы просидели так несколько минут — я успокаивала истерику, прислушиваясь к ровному биению капитанского сердца, а Джеймс просто слегка поглаживал меня, словно бы отгораживая от внешнего мира. И я поймала себя на мысли, что готова просидеть так ещё не один час. — Знаешь, — я наконец отстранилась, — я ведь прекрасно понимаю, что это были не его слова, не Джека, но мне всё равно больно. — На лице Уитлокка пролегли тени недопонимания, ведь мои губы растянулись в улыбке. — Это значит, что мне не всё равно. И это очень важно.

— Тебе никогда не было всё равно, — заметил Джеймс.

— Да? Мне порой начинало так казаться… Потому что я… ничего не делала. А теперь кукла и Анжелика — это стало для меня поистине откровением.

— Ты никогда не думала о причинах? — Вопрос прозвучал нейтрально, но отчего-то я почувствовала себя подсудимым перед грозным взором судьи.

— Причины? — псевдобезразлично усмехнулась я. — Зачем мне это?! Передо мной результат, и именно его мне надо исправить! Что с того, если я узнаю, почему никому даром не сдалась кроме тебя? — разразилась я пылкой тирадой. — Легче не станет. — Голос умолк, и Джеймс ничего не говорил, словно предоставляя шанс послушать, как фальшиво звучат мои слова.

— Так ты нарочно не хочешь знать? — Чёрт возьми, он будто мысли читает!

Я вжала голову в плечи.

— Да…

— Но если именно в этом ключ к возвращению воспоминаний? — по-прежнему не понимал Джеймс.

— Почему ты так настойчиво пытаешься вытащить из меня то, что я тщательно прячу?! — вспылила я.

Джеймс ответил на мой взбудораженный взгляд — своим, терпеливым и понимающим.

— Потому что ты сама себя изводишь. Без толку.

Я беззвучно захныкала, потому что в ту самую минуту Джеймс Уитлокк стал голосом совести, который долгое время никто не слушал. То ли английский джентльмен своим спокойным пониманием задел какие-то особенные струны души, то ли попросту пристыдил меня, может, даже и не желая этого, но нехотя, негромко я всё-таки заговорила:

— Хорошо! Я скажу. — Глубокий вдох. Мрачная пауза в раздумьях. — Да. Джек вернул меня обратно. Ты это знаешь. Но не знаешь, как. Всё было замечательно. — Ностальгическая улыбка тут же засветилась на губах, глаза застила пелена воспоминаний, а перед мысленным взором проносились картинки счастливого прошлого. — Я всей душой стремилась остаться, остаться в этом мире, без капли сожаления думая о далеком доме. Впереди лишь новые горизонты, безграничное море и столько шансов… жить, почувствовать вкус свободы! Да, я, конечно, знала, что никогда не останусь для Джека единственной и неповторимой, хоть и то, что я чувствовала тогда, было больше, чем просто любовь. И я была готова верно следовать рядом, быть другом, напарником… Мне кажется, и он это прекрасно понимал. Всё шло своим чередом, казалось, будто всё вокруг и есть то самое «предназначение», смысл моего бытия. Меня затягивала новая, по-настоящему пиратская жизнь! Впереди ждало новое приключение. Я даже перестала думать, что все вокруг — лишь сказка. А потом… Потом пришёл Джек. За всё время, что я пробыла рядом, никогда прежде он не был так… серьёзен и… Эта тоска в глазах. Сразу я даже и не заметила, но потом, вновь и вновь проигрывая этот момент в памяти, я вижу это. Джек… убил меня. Хладнокровно выстрелил прямо в сердце, непоколебимо уверенный в том, что не убьёт. — Сорвался искусственный нервный смешок. — Всё случилось очень быстро. Я ничего не почувствовала. Но, когда на меня смотрело дуло пистолета, я лишь усмехалась внутри себя, ведь прежде пули не причиняли вреда. Мне хотелось хохмить, шутить, иронизировать по поводу глупого розыгрыша, хотелось думать, что лишь мне под силу решить, когда уйти. И охваченная этой самонадеянностью я упустила всё, что было вне меня, словно бы все, и Джек в том числе, стали незначительны. Он говорил что-то про благо, что так лучше, но, прояви лишь чуточку внимания, я бы увидела этот взгляд… Я помню, Джек был так серьезен лишь единожды, когда говорил о Тайнике. Я закрыла глаза на истину, что была прямо передо мной, уверенная в своей нереальности. Поэтому единственный, от кого я хочу узнать правду, — это Джек.

Проговорив вслух то, о чём молчала месяцами, я вновь разворошила костёр, в котором тлели заглушенные чувства и притрушенные пеплом времени воспоминания. Но сколько бы ни прошло времени, всё вновь виделось, как наяву. Я не решалась поднять взгляд на Джеймса и, возможно, в будущем придется об этом пожалеть. Теперь это откровение казалось совершенно неуместным. Душу настойчиво грыз червяк сожаления от опрометчивого действия. Джеймс, бесспорно, заслуживал правды, как никто другой, да вот только нужна ли она ему была, эта моя правда?

— Ты боишься? Боишься узнать истинную причину? — вдруг прозвучал капитанский голос. Я вскинула голову, ошарашено глядя в его глаза. Лицо было удивительно непроницаемым, чего раньше за Уитлокком не замечалось. Но его слова попали в самую точку, и я не могла смолчать.

— Да, — проглотив ком, выдавила я. — Вдруг нет никакой магии, а причина во мне, в том, что я ничего не значу.

Джеймс понимающе улыбнулся.

— Ты этого не узнаешь, — он поднялся, — пока не перестанешь бояться.

Очевидно, эти слова несли в себе сильный смысл, но в тот момент я пропустила их мимо ушей. Разум всё ещё занимал вопрос, почему мои чувства, не вполне понятные даже мне самой, для Уитлокка оказались раскрытой книгой.

— Как ты узнал? — не удержалась я.

Джеймс остановился в дверях и, обернувшись напоследок, дал лаконичный ответ:

— Когда-то я чувствовал то же самое.

Комментарий к Глава

XIX

. Откровения Дорогие мои читатели! Безграничная благодарность за ваше терпение, за то, что не утратили (я очень надеюсь) интерес к этой работе! К моему огромному сожалению, написание новых глав продвигается совсем не с той скоростью, на которую я рассчитывала. Треклятая Муза/Вдохновение/Творческое “Я” с трудом отзывается на предложение писать, наверное, суровые реалии мешают. Тем не менее курс парусника “Сюжет” четко определен, и я и дальше намерена ему следовать при малейшем дуновении попутного ветерка! Спасибо, что вы всё ещё со мной на борту! Налить всем по чарке!

С признательностью, Д.Д.

====== Глава XX. Ром. ======

«Если что-то и останется неизменным в этом мире — то это Тортуга», — с этими словами вахтенный затрезвонил в рынду и довольный оповестил на добрую милю вокруг, что мы прибываем к острову. Хотя команда в этом абсолютно не нуждалась: моряки облепили нагретые утренним солнцем борта «Странника» и затянули очередную песню шанти. Всё же как бы ни старались выделяться пираты капитана Феникса из общего «разбойничьего отребья», зерно необъяснимой любви к этому шумному, пропитому, грязному, но адски веселому месту уже было заронено и в них. В конце концов моряк — он и на королевской службе моряк.

Мы прибыли незадолго до полудня, больше чем за сутки до назначенного срока. Барто без малейшего зазрения совести выгнал меня из моей же каюты, где заперся с картой и множеством баночек-скляночек. Старец-алхимик, не иначе. Но чего ни сделаешь во имя общего блага? Уитлокк распорядился обустроить лагерь к востоку от города, где линия скал спускалась в море, заключая в объятья широкую полосу дикого и безлюдного пляжа. Пока моряки орудовали с припасами, палатками и наигранно-грубо отбивались от слетевшихся стаек куртизанок, я псевдопрофессиональным взглядом глазела на корабли на рейде. «Раздетые», без флагов, выкрашенные в большинстве своем темной краской шхуны, шлюпы, баркасы да парочка канонерок — все в моих глазах выглядели практически одинаково.

— Видите «Сбитую чайку»? — поинтересовался проходящий мимо боцман.