«Санта Мария! Убереги нас! Помилуй души тех, что <…> дни! Лусия! Вероника! Молитесь, молитесь за нас! И <…> забудьте! Всё темнее и тише, темнее и тише…»

«Осмотрел трюм. Ничего. Лейтенант Видаль молчит и подозревает. <…> что-то сделает. Когда скончались <…>, и наш черед. Это не камень, это не может быть камень. Они хотели что-то спрятать. Не сплю. Кругом океан <…> не найдут? <…> снова горячка…»

«Вчера наблюдали дельфинов, добрый знак. По расчётам сеньора Рамоса прибудем через пару-тройку дней. Припасы на исходе, паёк урезан вдвое, матросы терпят, но никто не выказывает той страсти, что была у каждого, когда мы покидали Испанию. <…> переходов. После стольких <…> в дождь, а потом всё уляжется. Они ещё будут гордиться. <…> застрелиться? Нет, я решил, я сдержу клятву, но буду держать это в тайне, как <…>, задерживать их».

«Приказ был в другом?»

«Сегодня мы достигли архипелага Семи Вулканов. Чудесное место! Погода да… <…> благоприятной. Стали на якорь у юго-восточного побережья Исла-Баллена. Радость прибытия к земле равноценна тоске по морю на суше. Несколько дней дам на отдых, команда заслужила это, затем осмотримся <…> когда-то. Карты, по которым мы шли, слишком старые и неточные, нужно составить новые. Капитан Фарнас Рохас хочет быстрее завершить исследовательскую миссию, выполнить приказ (о котором он в любом случае не имеет понятия) и лечь на обратный курс. Пока что сердца почти трёх сотен человек будоражат новые земли и неизвестность, что здесь сокрыта. <…> продлится?».

«Санта-Анна» стоит у Исла-Баллена, мы отправились на соседний остров, на карте он помечен как «остров Огня»; немудрено <…> вулканы. Часть людей, что осталась в лагере, вполне довольна жизнью вдали от запретов (я дозволяю им больше положенного), все расслабились <…> легче. Те, что вышли в море, тоже пока не думают о возвращении <…> забрали, а всё остальное неважно. Если бы не <…> пробудить, затем <…> забыл. <…> так и не найдена».

«Подумать только, эти острова обитаемы! По крайней мере, один из них! Местные называют Исла-дель-Фуэго по-своему — «Хатэна», что означает «земля, согретая Богом». Туземцы до определённой степени наивные, но в целом добрые люди. Они приняли нас с настороженным радушием, а через пару <…> почётными гостями на их ритуальном празднике. Они восславляют Бога Огня, того, кто живёт в недрах горы. <…> приятно удивляет то любопытство, с которым эти люди тянутся к изучению новых вещей, в особенности нашего языка. Они объединяют слова, тем самым, объединяются культуры. <…> когда писал, что дикари далеки от человеческих понятий и самой сущности определения «человек». Я с ним в корне не согласен. <…> будто нет ничего дороже. Завтра мы берём делегацию народа тэйа на борт «Нуэстры Сеньоры…» и возвращаемся к Исла-Баллена. Вождь их племени рассказал много интересных вещей про этот архипелаг и о том, каков мир за его пределами, согласно их представлениям. В их легендах сохранилось упоминание о первой высадке конкистадоров на эти острова <…> особенно».

«Пока нас не было, кто-то обыскивал каюту <…> не на местах. Ничего не пропало, и шкатулка цела».

«Санта-Анна» стала на якорь месяц назад. <…> никто не считает. Команды перемешались, <…> кого искать здесь или на острове Хатэна. Матросы забавляются с местными барышнями <…> как дома. <…> стараюсь не вспоминать. Капитан Фарнас Рохас с каждым днём всё угрюмее <…> понимает, что его слушать не станут <…> слишком хорошо. <…> чувствую, …то происходит».

«Лейтенант Видаль рассказал, что в команде зреет заговор. Часть матросов <…> обычное времяпрепровождение долгими разговорами. <…> советует вскрыть запас спиртного. <…> контролировать?»

«Теперь и я это вижу. <…> глупы, а кто-то дёргает за ниточки. <…> зачем? Никто не зарекался о возвращении. Хорошо, …асть команды на Хатэне <…> уладить».

«Столько крови! …гу писать. Я не понял, что произошло. Все они… Первый помощник, Антонио Креспо, он <…> ходить тенью! Что им двигало? Хотел забрать корабль с золотом и <…> меньше, с кем делить. Как они слушали? Что он им говорил? <…> стоит канонада. Мятежники поплатились <…>. Объяснить, что их сородичи убиты пришлыми людьми <…> кого они приняли с радушием?! Женщины, мужчины, праздные матросы, что и не думали <…> участь?»

«Отправил <…> на остров Хатэна. <…> ничего не говорить. Местные боятся моря. <…> себе противен. <…> вопрос о возращении. <…> нет чести, но мне придётся использовать случившееся, иначе <…> только смертью. Нужна помощь».

«Я показал лейтенанту Видалю письмо, рассказал о шкатулке, о том, что мы не можем вернуться. …льно, он понял. <…> помочь, наверное, потому что нашёл здесь свою любовь <…> многие. Но захотят ли остаться?»

«Сегодня я выступил перед командами, беззастенчиво ввёл их в заблуждение, соврал, но не чувствовал за это вины. <…> что золото проклято, оттого все злоключения, что из-за этого сошёл с ума Сегура, устроил бунт Креспо, что, вернувшись, мы принесём зло в наш мир, принесём его домой. Лейтенант Видаль сделал вид, что впервые слышит об этом и как «истинный католик» предложил спасти <…> быть героем. <…> уповал на то, что каждый хочет быть героем. Они чувствуют себя здесь неплохо, пока что, оттого <…>».

«Лусия, Вероника, обращаюсь к вам во снах, в бреду, молю <…> сердца. <…> конец близок, но легко встретить смерть, зная, что до конца своих дней вам не надо будет беспокоиться о долгах моего отца и <…> благосостоянии. <…> плохо — исчезнуть без следа, ибо никто не узнает, каким ты пришёл к смертному часу. <…> мечтать. <…> не буду жалеть».

«Весь день рассматривал камень из шкатулки. Ничего особенного <…> много денег. <…> показалось, стал бледнее. <…> в одной из пещер тэйа».

«Спустя три месяца они хотели сбежать, …ня не было выбора. Капитан Рауль Фарнас Рохас и несогласные <…> сбросили груз. Мы отправились в погоню. <…> не мог допустить, иначе моя семья погибнет. Я сделал, что должен, и не жалею. «Нуэстра Сеньора де Авила» и все, кто был на борту, погибли от пушек «Санта-Анны». Корабль пошёл ко дну, и с ним последние, кто знал о <…> камня. Кроме меня. Мы отправились к вождю и донесли, что его люди погибли на том корабле, ибо их сердца «окаменели из-за проклятого золота». Вождь приказал принести часть золота и отлить <…> в память о Пришедшей Тьме: кто видит корабль, кто крест, я вижу кусок бесполезного металла, за который прямо в этот миг тысячи грызут друг другу глотки. Всё-таки Видаль отличный рассказчик. Выживших <…> немного, вполне счастливы. На Исла-Баллена нас ничего не держит. «Санта-Анна» <…> в дельте реки, <…> избавить от искушения».

Барто снова остановился, перевернул одну страницу, другую и ответил на невысказанный вопрос: «Тут молитва, просто молитва. Ага, вот оно».

«Вы видите? Раз вы читаете это, значит, ещё живы. Вас это не пугает? Вы ведь задумывались, насколько всё правдиво? Не мои слова, а ваши мысли и поступки. Вы пришли и хотите идти дальше. Можете не верить в <…>, поверьте в алчность каждого из вас, поверьте в тьму, что внутри вас. Сколько раз вы солгали? Сколько раз были обмануты сами? Час искупления близок. Мне ни к чему лукавить, я знаю и вижу всё, что сделал, но мне слишком поздно <…> Новая жизнь развеет прах. Вы боретесь <…> за жизнь? Право, на которую предпочтёте оплатить чужой кровью? <…> как бы там ни было, а из двух всегда выигрывает сила <…> найти внутри. Исчезнет <…> следом. Выживший станет победителем, ему простится всё: помните об этом, спасая кому-то жизнь <…> проигравший станет никем. Как и я. Кто-то должен. <…> не винить, <…> позабыть навсегда. <…> уже никогда. Это не исповедь, вы не святые. <…> повторить мою ошибку? Час искупления близок. Я помню о том, ради чего… Признаваться во грехах, на самом деле, не имеет смысла. Легче уйти. Как ни старайся <…> не исправить. Вы вспомните меня, достанете из небытия моё имя <…> не хочу. Час искупления близок. Простится, забудется, <…> когда для сожалений слишком поздно. Я попытаюсь исправить… Лусия, Вероника! Простите меня <…> Не делай этого!»