Откровенничать с Гектором Барбоссой я так и не решилась. Было в стареющем пирате нечто недосягаемое. Иное, нежели в Джеке Воробье. Эти двое служили прекрасными антиподами друг другу, и, может, именно потому, что с Джеком с горем пополам удавалось говорить по душам, в диалогах с Барбоссой язык присыхал к нёбу, и всё, что я могла выдавить, — неоднозначные междометия. Хотя, пожалуй, послеобеденная сиеста, что посвятили сказанию о наших с Джеком похождениях, служила исключением. С легкой подачи кэпа и в моем пересказе история вышла напряженной, недолгой, но с важным посылом: промедление может стоить приза в этой игре. Пираты так единогласно пришли к выводу, что Смолл во что бы то ни стало не должен заполучить камень, будто дележ внутри нашего «союза» — что-то стороннее, само собой разрешимое. На деле, скорее, каждый спал спокойно потому, что под подушкой спрятал нож.
«Буревестник» бежал по волнам бодро и уверенно. На третий день редкие обрывки суши перестали попадаться на глаза и воодушевленно маячить на горизонте, как будто земли больше не было, и единственная оставшаяся твердь — потрескавшаяся палуба шхуны. Команда вроде бы сплотилась и в унисон подумывала, как тратить ожидающие пиратов сокровища. Мечты были простые и понятные — кому дом и жену, кому ром и шлюху, кому еды вкуснее, кому кафтан поновее. Даже нелюдимые матросы с «Летучего Голландца» живо откликались на предложение затянуть очередную тоскливую шанти и припомнить земные радости Тортуги или Ямайки. На всю эту идиллию я любовалась издалека, с угла на полуюте: Джек с Барбоссой развлекались бесконечными спорами, Джеймс с Элизабет частенько болтали на верхней палубе (оказалось, они познакомились ещё лет пятнадцать назад на приеме у какого-то лорда), мне же в напарники изредка доставался Барто. Старик знал множество морских баек — рассказанных и пересказанных по сотне раз, — чем и старался развлекать, а я ненастойчиво пыталась выудить неизвестные мне сведения. Но за исключением пары скупых слов о французе, старпом не выдал ничего сколь-нибудь полезного.
Пару дней новое имя — Астор Деруа — никак не шло из головы. Спрашивать о нём у компаньонов я не торопилась. Вдруг станется, что он из погонщика обратится в козыря? Вспоминая первую встречу с ним у острова Песо, теперь я, и правда, видела в нём приближенного короля, того, кто не боится запачкать руки и опуститься на самое дно, чтобы угодить Величеству. Такой слуга, казалось бы, не притязательной в отношении карибских территорий Франции, вполне мог всерьез угрожать разрушением Тортуге и шантажировать этим Феникса. А что помимо этого? На что он ещё способен? Снарядить два брига, чтобы отправить экспедицию, и целый флот — чтобы пожать её плоды? Неужто, пока Британия и Испания ожесточенно грызлись за господство на море, французский король с уступающим обеим империям флотом решил исправить бедственное положение, не привлекая излишнего внимания? «Эфир власти»? Власть принадлежит тем, у кого больше денег. Тогда в невзначай брошенном Деруа «привлекательная драгоценность» — куда больше истины, чем кажется. Как много карат требуется, чтобы возродить флот?..
Сумерки сгущались. Целый день прошатавшись по палубе без дела, я спустилась в каюту. Джек изучал хмельным взглядом карту, в углу в кресле похрапывал Барбосса, закинув деревянную ногу на бочонок рома. Капитан Воробей бегло глянул на меня и вновь уткнулся в параллели. Поглядев по сторонам в поисках чего-то, на что можно сесть, я вытянула из темного угла старый потрескавшийся сундук и умостилась у стола, в маленьком кружке света, что отбрасывала одинокая свеча. Карта была ветхая, будто Уилл Тёрнер её воистину с того света притащил, поэтому никто вблизи неё и дышать не решался, и пергамент украшал стол, как диковинная фундаментальная скатерть. Циркуль шагал по карте из стороны в сторону, отмеряя расстояние от нас до пересечения линий координат, голова удобно умостилась на столе, опершись на руку, и дремота уже начала подступать. Как вдруг взгляд зацепился за тонкий черный пунктир, протянувшийся на дюйм выше нашей цели.
— Что это? — шепотом спросила я, указав пальцем.
Джек странно глянул на меня.
— Тридцатая параллель.
— А это, — я указала ниже, — северный тропик?
Кэп медленно кивнул.
— А нам — сюда? — Палец коснулся перекрестия. Голос опасливо дрогнул. А перед глазами на сверхскорости, словно странички познавательного журнала, мелькали кадры хроник и псведонаучных фильмов.
— Ты догадлива, дорог…
— Нам нельзя туда идти! — вскрикнула я.
Барбосса резко и неуклюже вскочил, выхватывая саблю.
— Ну, подходи! Кого продырявить первым? — Джек наклонился, чтобы лучше рассмотреть шкипера. — Какого черта ты орешь? — возмутился тот.
— Нам нельзя туда идти! — по словам повторила я взволнованно.
— У меня хороший слух, — подметил кэп. — Может, все же объяснишь?
В каюту ворвался Уитлокк.
— Что-то случилось?
— У твоей дамы припадок, — пробурчал Барбосса.
— Да нет же! Вы не понимаете! Это же Бермудский треугольник! — с посылом проговорила я.
Повисла тишина. Слышно было, как стучит нож кока. Капитаны глядели молча, недоверчиво. В их глазах отражалось явное непонимание.
— Бермудский треугольник, — повторила я. Ноль реакции. — Да бросьте! Самое таинственное место на планете! Мало кто оттуда возвращается. Одни корабли пропадают бесследно, с других исчезают команды, и суда вечно дрейфуют в океане. Там опасно!
— Не слыхал о таком, — скривившись, ответил Барбосса. Воробей и Уитлокк кивнули в подтверждение.
Мне словно пощечину влепили. В голове не укладывалось, как самая известная морская байка наравне с Кракеном может вызывать у пиратов лишь сомнительное фыркание! Но пугать их дальше «бездоказательными страшилками» было себе дороже: ещё б нарекли умалишенной.
— Значит, ещё услышите, — констатировала я. — Просто поверьте, это путешествие не будет легким.
Вряд ли до кого-то из них дошел смысл моих слов, но сама же я порядочно испугалась. В голове достаточно просто сложилось, что могущественный камень — да будь он даже просто дорогой блестяшкой! — очень удобно спрятать в месте, куда никто не желает соваться. Нехорошее предчувствие затянуло удавку на шее. Я выбралась на ют, опасливо вглядываясь в темнеющие воды. Теперь плавание казалось обманчиво безмятежным, будто море затаилось и ждало благоприятного момента, чтобы нанести коварный решающий удар. Смести людей волнами, опустошить корабль и оставить его на волю ветра в наставление будущим авантюристам… Фантазия разгулялась не на шутку, я вздрагивала от любого резкого звука.
Вопреки ожиданиям солнце мирно ушло за горизонт, окрашивая небо и море золотистыми красками. Желто-малиновые облака искусными узорами украшали темный горизонт. Свежий юго-западный ветер приятно гладил кожу. Наступала дивная морская ночь. Изредка каким-то особым полушепотом отзывался на качку такелаж, да поскрипывал рангоут. Матросы затянули моряцкую песню о Ленивом Джо. С камбуза запахло вечерней стряпней. Верхняя палуба почти опустела. Рулевой что-то насвистывал под нос. Зажглись огни, укутав палубу «Буревестника» теплым светом. И всё же что-то не давало покоя. Я нервно барабанила пальцами по планширу, разглядывая пенящиеся у бортов волны.
— Успокойся. — Теплые руки Уитлокка обхватили меня за плечи. — Тебя так пугают легенды?
Я обернулась.
— Пойми, это больше, чем просто легенда, — настояла я, но, как назло, ни одного факта в голову не лезло. — К тому же опыт показывает, что всякое возможно и проклятья не сказки.
Джеймс мягко улыбнулся.
— Почему бы тебе тогда не послушать другую легенду. — Феникс насильно усадил меня на ящик, как ребенка, не желающего идти в кровать в поздний час. — Однажды в Англию направлялся обычный пассажирский корабль, — таинственным голосом заговорил Уитлокк, и его мечтательный взгляд растворился над морем. — И вот как-то ночью вдали от суши моряки подобрали девушку: бедняжку оставили одну в шлюпке без еды и воды на волю океана. Незнакомка была крайне напугана после встречи с пиратами и боялась кому-либо довериться. Капитан того корабля дал ей кров, обогрел и накормил. А один из пассажиров, богатый и недальновидный англичанин, предложил доставить её к родным. Девушка оказалась весьма милой, учтивой и интересной собеседницей, так что за несколько дней покорила сердца всех, кто был на борту. А затем на корабль напали пираты, захватили всех в плен и требовали выкупа. Спасенная же оказалась сообщницей разбойников и втерлась в доверие, чтобы облегчить захват судна. Авантюра пиратов вышла неудачной, выкуп получить не удалось и пленника пришлось отпустить. И волею судьбы именно та незнакомка спасла англичанина, дала стократ больше чем кров и тепло. Одним своим появлением перевернула его мир и дала новую жизнь. И вот через несколько лет они встретились вновь. Девушка оказалась в беде, боялась просить помощи, искренне веря, что может быть только помехой. Но затем, ступив на борт пиратского корабля, стала незаменимой спутницей, приносящей победу в любом сражении. Говорят, стоит довериться ей, отнестись по-доброму и взять в путь, и никакие злоключения и проклятья не станут на пути. — Уитлокк закончил и с улыбкой обернулся ко мне.
