Гарри отошёл назад, но не ринулся в номер, а стоял как вкопанный, потому что поток откровений свалился на него неожиданно. Всё внутри переворачивалось и скомкано переосмысливало сказанное в эту воистину проклятую ночь.

Для чего Драко делал всё это? Рассчитывал же он, в конце концов, на что-то? Гарри думал, что начал его понимать, но теперь смирился с тем, что это никогда не произойдёт, сколько бы времени они не провели рядом.

Зачем он ищет Седрика? Чтобы убедиться, что тот жив, чтобы знать, что тот не бросил его, что он кому-то нужен, и можно ли считать, что Гарри действительно нужен Седрик сам по себе, а не для абстрактного чувства безопасности?

Всё было так запутано и безнадёжно глубоко сокрыто, что Гарри рассердился и устало провёл ладонью по лбу. К черту всех и всё.

— Я и без тебя знаю, что Дамблдор и остальные не помогут. И дело не в них, а во мне. Я словно исчерпал самого себя. Дай мне до утра обо всём поразмышлять, ладно?

Он старался говорить мягче, ведь Драко не виноват, что всего лишь выбил из него последние иллюзии.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной. Ты останешься здесь?

— Я приду позже.

Гарри не упорствовал и направился в номер, ему нужно было остаться наедине с собой: посмотреть час в потолок, покопаться в своей разорванной душе и заснуть крепким сном, чтобы никакие кошмары не посмели вторгнуться в его разум. Драко знал, что делает, он мог что-то ему предложить, и, вероятно, так было уже очень давно, просто Гарри, как обычно, этого не замечал или не хотел признавать. Будущее, выбор, это казалось далёким, а в итоге у него есть одна ночь, чтобы всё решить.

Что-то ему нативно подсказывало, что Драко и сам хотел видеть себя в его будущем, больше незачем ему было преодолевать вместе с ним это бесконечное лето. Конечно, он знал о надвигающейся туче, знал, что его ждёт после грозового дождя, знал, что Гарри не предаст, – всё складывалось закономерно.

— Подожди, Поттер!

Гарри обернул голову через плечо. Драко снова курил, выставив раненую ногу вперёд. Он пригладил волосы свободной рукой и медленно выдохнул дым, зажмурив глаза, словно их слепило солнце.

— Я люблю тебя.

========== Глава 15. Неминуемая правда ==========

Газеты молчат — это хорошо. Люди не смотрят на них — это хорошо. Гермиона и Тео ни о чём не догадываются — это тоже, очень хорошо. Никто не должен был понять, что что-то изменилось, иначе хрупкий мир рухнул бы. Гарри прикладывал все усилия, чтобы сохранить себя прежнего, старательно прятал смущение и погружался в работу. Только красноватые пятна на скулах и немного заплетающийся язык могли выдать его настоящего.

Ту ночь он не спал. В открытое окно ярко светила луна прямо в лицо – Гарри отвернулся к стене, но будто спиной ощущал раздражающее свечение. Его бесило всё (даже тишина, которая застыла в номере). Тяжело привести мысли в порядок, когда через щелку двери была видна светлая макушка Драко, лежащая на тонкой подушке. Кто бы мог подумать, что Драко Малфой сделает такой головокружительный винт в его жизни?

Часы щёлкали. Полы скрипели. Соседние двери хлопали. Гарри всё проклинал. Все словно сговорились довести его до горячки, он ведь и вправду горел изнутри – яростно откинул одеяло на пол и снял футболку, но и это не помогло. Он резко сел и посмотрел на себя в отражении зеркала, висящего на простенке напротив. Оттуда на него смотрело какое-то оживлённое недоумение с расплывчатыми очертаниями. Гарри не стал надевать очки, увидеть себя более подробно — зрелище не для слабонервных; прямо-таки удивительно, что Драко нашёл в нём что-то привлекательное.

Гарри много думал о Драко: он даже знал его относительно неплохо, ведь четыре года видел его каждый день со стороны, чтобы знать, что Драко это шкатулка с секретом, прыскающаяся ядом, но если найти подход, то можно было обойтись без ран, чтобы раскрыть её. Но цепляло именно то, что он подход не искал. Он вообще не пытался намеренно стать Драко близким, всё началось с просьбы Седрика – выяснить, знает ли тот что-нибудь о третьем испытании. Как же так всё вышло?

В голове он воссоздавал моменты из прошлого, чтобы найти ту секунду, когда Драко начал относиться к нему иначе, но то ли он был туповат для этого, то ли его нутро сопротивлялось это делать. Но ведь, если тебя любят, то это не проблема. Хотя бы до тех пор, пока взамен ничего не требуют? Если совесть не плачет, то в этом ничего плохого нет, только вот Гарри всегда думал о том, как его поступки и слова отражаются на других людях.

Малфой спрашивал о будущем, и Гарри только сейчас понял его в полной мере. У них не будет прежней жизни, даже если они будут вести себя как обычно, то это не будет иметь эффект, ведь мир не спрашивает, можно ли ему двигаться дальше, он меняется без их спроса. В таких ситуациях Гарри шёл за советами к старшим или преодолевал невзгоды с друзьями, но поступить так вновь казалось немыслимым.

— Если сам не определишь своё будущее, то за тебя это сделают другие, и тогда не стоит потом возмущаться, что тебе не нравится твоя жизнь. Ты сам её упустил.

Это последнее, что сказал ему Драко, оставаясь сидеть на крыше в одиночку. Гарри не ответил ему ни на что, но не притворился, что не услышал — это было бы слишком грубо.

На утро он встал с кровати, как только услышал шарканье ног, чувствуя все последствия бессонной ночи: ноги стояли нетвердо, сгибаясь в коленях, ударяясь о все углы, которые встречались на пути от комнаты до гостиной. Гарри с взлохмаченными волосами и опухшими глазами сел на кресло и зевнул, потягивая руки в разные стороны. Гермиона чистила зубы, одновременно поднимая с пола подушки-думочки, что-то выискивая.

— Тебе помочь?

— Не нужно, — Гермиона ушла в ванную. Оттуда донёсся звук льющейся воды и шорох. Спустя пять минут Гермиона вернулась с заплетенными волосами и опустилась на подоконник. — Ты не хочешь чем-то со мной поделиться?

— Ты доверяешь Тео и Драко? — голос Гарри прозвучал приглушённо.

— Немного нелогично слышать такое от тебя, но… — Гермиона прикусила щеку изнутри и задумалась, потирая локти ладонями, — с ними можно договориться. Тео мне прямо сказал, что ему нужно, и ты правильно это тогда угадал.

— А Драко?

— Он единственный, кто не рассказал, чего хочет. Это о чём-то говорит?

Гарри принялся рассматривать узор на старом ковре.

— Пока они не проснулись, я скажу тебе то, что знать никому больше нельзя.

— Это касается Драко? — Гермиона придвинулась к нему.

— Нет, — Гарри покачал головой, — это касается моего будущего.

***

После очередной телепортации Тео пошатнулся, но устоял на ногах и по привычке схватился за браслет. Драко каждый раз напряжённо следил за его руками и спокойно выдыхал, когда браслет оставался нетронутым на запястье.

— Я всё давно хотела спросить: часто он тебе заменяет палочку? — полюбопытствовала Гермиона.

— Если бы на уроках разрешали обходиться без палочки, я бы этим воспользовался, — ответил Тео. — Министерство зря ограничивает нас в магии, потому что любые ограничения только поджигают интерес, а с него начинается всё самое плохое. К примеру, эти амулеты. Их основные функции это защита и слежка, почему их надо запрещать?

— Если брать во внимание твои слова, то к чему плохому тебя привёл запрет?

Тео хмыкнул и протянул Гермионе руку, чтобы помочь ей перешагнуть лужу.

— Я не ограничился основными его функциями. Для меня это не плохо, это плохо для тех, кто вздумает мне перечить. А таких в скором времени прибавится.

— О чём ты? — спросил Гарри и приблизился к ним.

— Сам знаешь, что происходит. Пока министерство и трусы делают вид, что не замечают явных признаков катастрофы, люди с мозгами готовятся к худшему.

Рассуждение Тео было столь откровенным, что Гарри на миг принял его как шутку, но потом до него дошло, что тот не скрывал обеспокоенности и не бездействовал. Всё бы ничего, если бы не фамилия, которую он носит. Тео не развернулся, но сказал: