Кто-то заботливо накрыл Гарри пледом и приобнял за плечи, успокаивающе поглаживая по голове. Он не увидел лица, но по голосу узнал Гермиону, которая тихо причитала и уговаривала его дождаться помощи на месте. У Гарри не было сил, чтобы хоть что-то ответить, он лишь издал непонятный звук и откинулся назад на траву, почти задыхаясь от суматохи вокруг и не вполне понимая, что он все же жив. Судьба помогла ему щедро, и вряд ли он это заслужил. По крайней мере прямо сейчас, осознавая, что он лежит здесь только потому, что Седрик не поддался страху, Гарри испытывал стыд за свое бездействие в лесу. Он бы и дальше продолжил корить себя, но провалился в черноту, где не обитало ни звука, ни видения.
Сна он не запомнил, наверное, его и не было, иначе объяснить, почему его тело налилось тяжестью, а в разуме витал туман, не дававший вспомнить подробности того дня, Гарри не мог. Зато Рон рассказывал это так красочно, что можно было подумать, что это он там бежал от Пожирателей и сам лично выдергивал фотоаппараты из рук пронырливых журналистов, а не Грюм, угрожая им отбить почки своим протезом.
— Мы думали, он их порвет! Взбесился, как дикий, не представляешь. А вы выглядели хуже мертвецов, хорошо, что сейчас кровоподтеков нет, да? — Рон сидел на краю кровати и помогал ему уничтожать гору принесённых сладостей.
— Правда? — Гарри повернулся к окну и попытался разглядеть свое отражение, но ничего не вышло, и он подумал, что это и к лучшему. — А что еще говорят?
— Хм-м, ничего толком.
— Шутишь?
Он скомкал обертку от мармеладной конфеты в шарик и пульнул его в друга.
— Нет, Гарри, я серьёзно, ни слова по этому поводу, — Рон уставился в пол, не обратив внимания на прилетевший в висок шарик. — Чего они ждут? Если они собираются молчать о старике, у которого поехала крыша и отвалился нос, то я не позволю им это сделать. Я точно знаю, что неправильно скрывать такое. Но я верю Дамблдору, он чертовски испугался за вас, думаю, он не позволит оставить это без внимания министерства.
Гарри упал на мягкую приподнятую подушку, пропитанную ароматом мяты и стирального порошка, и положил руку на лоб, чувствуя тупую пульсацию шрама под ней. На тумбочке стояли разного размера и разных цветов склянки, которые он должен вылить в себя, но едва он поворачивал к ним в голову, как в груди сжимались неприятные позывы, и он начинал разглядывать белый потолок под умиротворявшую болтовню Рона.
Его зацепило слово «неправильно». Причины он не видел, но был уверен, что подсознательно они явно есть в нем самом.
До этого момента Гарри не особо старался разделять вещи и людей на правильное и неправильное, а просто плыл по ленивому течению и предугадать не мог, на какой берег его вышвырнет на этот раз. Что-то в тот день на кладбище было неправильно, и явно это не про катастрофу, связанную с воскрешением Волдеморта, что-то неправильно в его поведении.
Гарри приподнялся на локтях и огляделся. Ряды кроватей, покрытых белыми одеялами, были полупусты, лишь несколько были заняты квиддичными игроками, нерадивым первокурсником, пострадавшим из-за самодельной взрывалки и Седриком Диггори, листающим тонкую книжонку в невзрачной обложке. Взгляд на нем Гарри неосознанно задержал подольше. Он заметил, что в теплых глазах Седрика отсутствовала вдумчивость, он не читал, а просто смотрел на печатные буквы и мысленно был точно не в больничном крыле. Его правая рука сжимала простыню в комок. Одежда уже была разложена на соседней кровати и ждала своего часа.
— Мистер Диггори, — обратилась к нему вошедшая Мадам Помфри, звеня баночками в карманах накрахмаленного фартука. — Еще рано, куда вы так торопитесь? Вам нужно прийти в себя.
— Я в полном порядке, — возразил Седрик, опустив книгу вниз.
— Мои наблюдения говорят об обратном.
— Но…
— Никаких возражений. Здесь моя территория, и даже если сам Дамблдор будет упрашивать меня отпустить вас, я не сделаю этого, пока не посчитаю нужным. — Твердо заключила целительница и демонстративно поставила маленький пузырек рядом с опечаленным Седриком.
Рон потряс Гарри за ногу.
— Непоколебимая женщина, — сказал он шутливым тоном. — И чего ему не спится? На экзамен попасть хочет?
— Здесь скучно, — ответил Гарри, хотя так же, как и Рон, считал, что лучше выспаться, чем сидеть над учебником.
Во сне у него не было ни шанса вспоминать, как серебряные маски поблескивали при лунном свете и змееподобный человек ликовал, отняв у него палочку одним махом. Если Гарри не спал, то непременно мучился воспоминаниями, от которых кровь стыла в жилах, а зрачки расширялись.
После того, как половина угощений была съедена, Рон ушел, не забыв оставить лекарство от скуки — список домашних заданий, пугающий своей длиной. В особенности профессор Снейп, как и обычно, постарался впихнуть в неокрепшие умы как можно больше секретов искусства зельеварения. Гарри окинул эти каракули критическим взглядом и запрятал их в карман мантии, висящей на уголке кровати. Не сегодня.
Но безделье действительно утомляло его. Он принялся ходить взад-вперед около окон, чтобы погреться в лучах слепящего солнца. На зеленой лужайке, прилегающей к замку, сидели такие же скучающие ученики, обмахивающиеся тетрадками, как веерами, и колдующие простейшие чары. Гарри кольнула зависть, видя их, он тяготился вынужденным одиночеством и мечтал поскорее вернуться в гостиную Гриффиндора, сесть на мягкий диван перед шахматной доской и слушать поучительный, но, впрочем, дружелюбный голос Гермионы, которая уже навестила его утром, но быстро упорхнула.
Гарри заметил как Седрик смотрит на него исподлобья, видимо, его шныряние нервировало того.
— Прости, — смущенно сказал Гарри. — Ты говорил с кем-нибудь из профессоров?
— Да, — лаконично ответил Седрик и вновь скрыл лицо за книгой.
На потрёпанной коричневой обложке было выведено золотыми буквами Продвинутый уровень заклятий. Гарри испытал прилив уважения за серьезное дело, признавая, что добровольно не взялся бы за такое, и присел на соседнюю кровать.
— Зачем тебе это?
— М-м, чтобы научиться более сложной магии?
Брови Седрика удивленно приподнялись, и Гарри приготовился стукнуть себя по лбу за нелепицу, которую он выдал, но почему-то ничего дельного сказать у него не получалось, а тишина больничного крыла становилась неловкой. Он вжал голову в плечи, словно поеживаясь от мороза, и поджал тонкие губы.
— Прозвучало грубо, да? Извини, — Седрик заметил как Гарри сник и извинительно улыбнулся. — Просто…Я немного занят, и мне нечего тебе сказать о том, что было. Дамблдор едва ли передал что-то вразумительное. Пока что он обеспокоен реакцией министерства и людей.
— Мир сходит с ума, — выдохнул Гарри.
Седрик хмыкнул.
— Интересно, что в Слизерине, — сказал он. — Я не разглядел, как и ты, кто прятался за масками, но ведь всем понятно, кто эти личности. Я слышал телефонный звонок в кабинете директора, судя по заносчивому тону и причитанию Макгонагалл, это был Люциус Малфой.
В окно врезалась белая птица, и Гарри испуганно вздрогнул от удара в стекло. Он почти не слушал, что говорит ему Диггори. По правде, ему было глубоко наплевать на то, что сейчас творится за дверями в кабинеты уважаемых людей, лишь бы его не трогали и вернули в привычное русло жизни. Он сел рядом с Седриком лишь потому, что хотел облегчить свою совесть и извиниться за то, что в тот день он ничем не помог и только был балластом. Но даже когда Седрик замолк, он так и не завершил начатое, будто на него наслали проклятие немоты, и юркнул к себе на кровать, накрывшись колючим одеялом до подбородка. На него нашло какое-то замешательство, мешающее ему ясно мыслить и нормально говорить, и это состояние не отпускало его все время, пока он находился в больничном крыле. Едва он шагнул за порог, как стало легче.
Первым делом, сломя голову и сбивая всех с ног, он понесся в башню Гриффиндора и с радостью накинулся на Перси, гордо заявив, что теперь свободен. Перси холодно отстранил его от себя на безопасное расстояние и исчез из виду, предоставляя ему возможность обнимать кого-то другого. Гермиона и Рон подхватили его под руки с двух сторон и усадили на толстый ковер.
