— Это не похоже на неё, — ворчал Рон, яростно сгребая книги в охапку, — когда она начала нарушать обещания?

— Может у неё были серьёзные причины? — предположил Гарри без какого-либо энтузиазма.

Он сел на стол – пока мадам Пинс дремала в кресле и не следила за порядком – и лениво листал потрёпанный том «Кладбища восточного побережья». Если бы не чёрно-белые иллюстрации, Гарри навряд ли бы различил Эдинбург и Абердин.

— О которых она умолчала. Ну-ну, — Рон был взбешен.

— Каждый имеет право на тайны.

— Ты в адвокаты подался?

— Она не платит мне.

— Тогда в рабство.

Раздражительность окружающих Гарри не разделял. Он весьма спокойно отнёсся к колкостям Рона, признавая, что после того как он ушел, не предупредив его, то настроение друга полностью оправданно. Бросил в баре, исчез до утра, ничего не сказал за завтраком — что еще оставалось Рону?

— У нее кто-то есть, — Рон захлопнул книгу.

Мадам Пинс проснулась, тряхнув головой, и шикнула на него.

— Даже если это так, то это её дело, — Гарри пожал плечами.

— Это не оправдывает её безответственность. Если обещаешь – то выполняй. Теперь мы тухнем здесь вдвоем, и что-то мне подсказывает, что зря.

— Я так не считаю.

Гарри спрыгнул на пол, вытащил из кармана сложенную карту и развернул её на столе. Рон заинтересованно следил за тем как он маркером, сверяясь с книгой, помечал карту знаками.

— Что это?

— Кладбища, которые окружены лесом и находятся в болотистой местности. Всего три, — Гарри поочерёдно указал на них пальцем.

— Что ж, прогресс есть, — сказал Рон, потирая подбородок, — и как нам проверить их? Не думаешь же ты, что сам туда отправишься? Там наверняка засада и злые духи.

— Нет, мне есть с кем их посетить.

— Дамблдор?

— Его имя пока останется в тайне, хорошо? — Гарри посмотрел на Рона и столкнулся с протестом в его глазах, — так надо, поверь.

— Ладно, — проговорил Рон сквозь зубы.

Из библиотеки они выбежали сразу же (как только вернули книги на полки, слыша, как в догонку на них кричит мадам Пинс, угрожая, что в следующем году не пустит их даже на порог). Они остановились у статуи одноглазой ведьмы, прикрывавшей собой древний гобелен с изображением рыцаря. Рон уговаривал его сыграть партию в шахматы или вместе подсунуть Перси заколдованный шоколад, от которого из ушей повалит дым, но Гарри уговорил его дать ему возможность прийти в себя и отправился в душ.

Холодная вода смыла с него остатки похмелья. Из-за резкого перепада температур, Гарри задрожал и провёл под душем не более пяти минут. На самом деле, туман в голове надоел ему, и он хотел с помощью холодной воды встряхнуться, но что-то засело внутри него и мешало смотреть шире. Он не мог подойти к Седрику в таком состоянии (даже с результатами). К Грюму тем более.

Жизнь вокруг неслась с огромной скоростью, и Гарри чувствовал себя отстающим. Натягивая чистую футболку, он слышал как в спальне Симус и Дин обсуждали каникулы. Экзамены мало волновали их – главное сдать, а дальше уже не важно. Что может быть важнее концерта рок-группы и возможности не спать до утра?

О каникулах Гарри забыл. На экзамены он тоже наплевал, привыкнув довольствоваться «удолетворительно», но каникулы занимали его теперь гораздо сильнее — пару месяцев он должен где-то провести. К Дурслям он добровольно не сунется, скорее повесится, нежели всё лето будет слоняться по округе без всякого общения.

За обедом он узнал, что зря беспокоился. Этот вопрос решили без него: миссис Уизли, добрая душа, похлопотала перед Дамблдором и выпросила разрешение на каникулы в их семье. Такой расклад его более чем устраивал, и Рон выпалил ему эту новость, сияя.

— Самое мучительное – это ждать последнего экзамена, — простонал он, разрезая ножом и вилкой кусок бифштекса, — знаешь, кто у нас будет завершающим? Снейп. Можно заживо схорониться, клянусь. После газет он вообще стал лютым. А перед ним история магии, но там тест, можно влепить галочки наобум.

Гарри потянулся за румяным яблоком.

— Для удолетворительно…

— Достаточно не взорвать котёл, — Гермиона плюхнулась рядом, тяжело дыша и с красным лицом.

— Откуда ты? — спросил Рон, сощурившись.

— Помогала Ханне Аббот, конечно.

— Но Ханна сидит за столом, — Гарри кивнул головой в сторону.

Гермиона на миг опешила, растерянно моргнув, а потом ответила:

— И что? Чтобы помочь Ханне не обязательно её присутствие.

Ясно почуяв наглую ложь, Гарри промолчал. Разбираться, не он ли заразил Гермиону странностью, ему не хотелось. Ему бы свои проблемы разгрести, не то что чужие.

Аппетита не было. Гарри скучающе водил вилкой по тарелке, перекладывая салатные листья с одной половины на другую, и пропускал мимо ушей слова Рона, пытающегося разобраться в чём дело. Гермиона подложила ему кусок ягодного пирога, но одного вида и запаха ему хватило, чтобы в животе появился узел и к горлу подступил мерзкий комок. Гарри прокашлялся и начал следить за пуффендуйским столом.

Седрик был окружен друзьями, трепавшими его за плечо и рассказывающими что-то смешное. Пуффендуй был самым шумным в зале, но профессора не пытались их утихомирить, разделяя со своими подопечными отвращение к строгим правилам в конце учебного года. Жёлтые эмблемы мелькали и среди других факультетов.

Не то чтобы Гарри следил, но интуитивно понял, что Седрик очень непрост. Он всегда был на виду, но чем он на самом деле жил было сложно угадать. Он много говорил, но о чем он думал — никто не знал. Двойной подтекст был всегда при нем, служил защитой, сквозь которую пробиться было нельзя. Седрик был рядом, но при этом оставался недосягаем. Он слушал каждого, но его истинной симпатии мало кто удостаивался. Это притягивало. Гарри закрыл глаза и начал придумывать, что нужно сделать, чтобы Седрик по своему наитию подошел к человеку, а не по вынужденным обстоятельствам. В сравнении с ним, Малфой казался доступнее (Гарри хотя бы знал, как к нему тот относится. Ну или был близок к верному ответу).

Оторвался от размышлений он из-за толчка локтем.

— Очнись, — Рон потянул его за собой.

И Гарри пошёл за ним, напоследок оглянувшись на профессоров. Они не спешили покинуть зал и громко переговаривались. В их речах проскальзывали озабоченность предстоящими испытаниями и беззаботные рассуждения о высадке новых растений в теплицах.

В гостиной Гермиона заставила засесть за учебники, припомнив, что времени осталось мало. Он не стал спорить, но ему показалось, что в самом деле Гермионе не важна их подготовка к экзаменам, а что она просто натянула на себя былой образ заучки для прикрытия.

Они расположились на диване, согнав с него первокурсников, и не сдвинулись с места до самого вечера, пропустив ужин. Шум вокруг был привычным и не мешал им: Перси шуршал бесчисленными свитками, Падма с ворчанием подбирала фантики и мусор, Невилл со скрежетом перетаскивал по полу кадку с невысокой пальмой, которая не без магии смогла выжить в непростом климате. Симус продал семь билетов на концерт.

— По себестоимости, — заявил он и мгновенно был окружен толпой.

— Гарри, не глазей, — Гермиона щёлкнула пальцами перед его лицом, и Гарри вздрогнул и уткнулся в учебник.

Это было впустую потраченное время, как бы его не переубеждали. Гарри не запомнил ничего, думая о том, что стоит проверить те три кладбища. Он изнемогал от нетерпения и в то же время не мог победить свои апатию и страх. Прельщала мысль свалить всё на Грюма и Седрика, но это было неправильно и оправданий у него не нашлось. Совесть Гарри не растерял.

Он отложил это до утра.

— Я больше не выдержу, — заявил он и оставил друзей наедине.

Его не остановили. Рон был нацелен вытрясти из Гермионы правду, а Гермиона была слишком крепка, чтобы надломиться так скоро. Этим двоим иногда было нужно время, чтобы вытрясти друг друга в споре, – он был бы лишним, если бы остался долее.

Наведаться к Грюму показалось неплохой идеей. Гарри было необходимо чем-то себя занять (и желательно чем-то полезным, чтобы подправить самооценку). По этой причине он стоял перед дверью в старый кабинет с оторванной на этот раз табличкой и постучал кулаком три раза.