Там не было тише или свежее, но, по крайней мере, никто не мог обхватить сзади за спину и начать приставать с идиотскими предложениями.

Капельку безопаснее.

Гарри запрокинул голову вверх и зажмурился. Пальцами прижал пульсирующие виски, отдающие болью в тяжелой голове. Он возненавидел эту дурацкую музыку, бессмысленные слова песни про идиотку Энни, и того, кто не посчитал плохой затеей продавать алкоголь подросткам.

Надо успокоиться. Прогнать глупый страх. Страх толпы и маленького замкнутого пространства.

Под кроссовком раздался хруст — на полу лежал крупный осколок граненного стекла. Гарри пнул его куда-то. Он не рассмотрел. В его руке по-прежнему была бутылка со светлым шипящим пойлом. Он приложил ее к горячему лбу, чтобы чуточку снизить жар, наполнивший тело. А потом…

Начала мучить жажда. Горло пересохло. И выпить немного, вместо того, чтобы пробираться через гудящих людей к барной стойке, показалось неплохой мыслью. От пары глотков ему не станет хуже.

Гарри не понял, что в бутылке, но на вкус было неплохо, чуть-чуть кислое и пенящееся. Его немного отпустило — голова пусть и начала клониться вниз, а веки закрываться, но страх рассеивался, а этот главное. С него словно оковы сняли, странная невесомость вселилась в него и погрузила окружающий мир будто в волнующееся море — все закружилось. Он не считал сколько времени ушло на бутылку, может много, а может мало, ему было глубоко плевать. Рядом проходили люди. Одни забрали бутылку, другие всучили новую. А Гарри думал только о том, чтобы заглушить нарастающую панику.

Красный свет напомнил о Роне. Гарри, слегка покачиваясь, нетвердо оперся рукой о стену и пошел к выходу. Ноги путались, будто играли в классики, и пару раз он натыкался на стулья или на кого-то из знакомых, не менее пьяных, чем он. Путь до выхода казался бесконечным. Гарри все шел-шел и ничуть не приближался к заветной двери.

Мысли копошились бурным потоком. Найти выход. Найти Рона. Вернуться в замок. Лечь спать. И больше не повторять вылазки в людные места. Он вроде бы понимал последующие шаги, но что-то мешало сориентироваться в душном пространстве и вело его куда-то не туда. Гарри с облегчением увидел стойку и вцепился в нее, чтобы его ноги не унесли его дальше. Клонило вниз. Он боялся не выбраться из этого проклятого лабиринта.

Лабиринт.

— Что с тобой? Черт, идем.

Кто-то подхватил его за талию и повел за собой. Гарри не сопротивлялся, он с трудом сдерживал рвотные позывы и закрыл глаза, чтобы не видеть, как вокруг все искажается и плывет.

Скрип двери — свежий воздух ударил в голову. Стало хуже. Гарри разлепил глаза и шумно выдохнул.

— Ничего не видно, — просипел он.

— Ночь уже. Ты один здесь был?

— Р…Рон.

Язык заплетался. Его опустили на лавочку, и Гарри сразу откинулся на жесткую спинку. Внутри него словно штормило море. Море джина и дряни. Даже сидя на месте, его пошатывало, и если бы спаситель не сел рядом и не подставил плечо, на которое Гарри упал лицом, то попросту бы свалился на землю.

Свежий ночной воздух и прохлада слегка выбили из его головы хмель, однако тело совершенно обмякло. Хотелось спать. Он не сдержал зевок.

— Надо дойти до замка, — сказали ему.

Гарри не мог разобрать интонацию — голос знакомый, теплый и хрипловатый. С ним говорили вкрадчиво и терпеливо, но чувствовалось огорчение. Он уткнулся носом в плечо, вдыхая успокаивающий запах.

— Немн…ного, — пролепетал Гарри, — подождем.

— Ты заснешь.

— Хочу спать.

— Здесь нельзя, — плечо убрали, и Гарри поставили на ноги одним рывком, — если заметят, то будут проблемы. Я доведу тебя.

— У меня и так они есть.

Дорога до замка была еще ужаснее, чем до двери. Деревья и дома тянулись неизмеримо далеко и долго. Желтые круги у фонарей исчезали под ногами. Гарри представить не мог, что он такой тяжелый, каждые пару метров он мог бы рухнуть, споткнувшись о малейший камешек, если бы его не волокли упрямо в Хогвартс.

— Дерьмо какое, — выругался он, когда ветка дерева ударила его по лицу.

У моста его стошнило, рядом с высоким пышным кустом смородины. Волосы ему заботливо подержали, собрав их в кулак. Чувство стыда пробилось сквозь опьянение — в таком виде он не представал даже перед Роном, а ведь тот был самым близким.

Дальше ничего особого не произошло. Кое-как он доковылял по лестницам и нескончаемым коридорам до кровати. Встретились ли ему на пути профессора? Заметил ли их Филч из окна? Что на утро скажет Гермиона? Гарри отпустил эти вопросы, не в силах побороть желание уткнуться носом в подушку и спрятаться от всех под одеялом — там то уж точно его никто не тронет.

Он слышал стук кроссовок о паркет. Шуршание. Скрип форточки. Ноги, оказавшись в одних лишь носках, сразу замерзли и юркнули под одеяло. Толстовку с него стянули, его руки безвольно выпали из рукавов. Гарри понадеялся, что она не грязная. Его едва ли заботило какое впечатление он произвел, он уже успел смириться, что зачастую оно не в его пользу, но от волнения за будущее оправдание его начало тошнить больше.

Чтобы не опозориться во второй раз, он подавил все мысли и отвернулся к стене. Сны захватили его без промедления — шторм, иного он и не ждал.

Пробуждение было непростым. По ощущениям, Гарри проспал ничтожно мало, но часы с зеленым корпусом на тумбочке не дали организму солгать — день перевалил за полдень. Он долго смотрел на тикающие стрелочки, будто под гипнозом, а потом опомнился и затоптал ногами одеяло к грядушке.

Это была не его спальня. Здесь стены были окрашены в белый, полы деревянные, пологов у кроватей не висело. Потолок ниже, чем в комнатах Гриффиндора, но зато светлее и просторнее. На широком подоконнике ровным рядом расположились учебники, журналы и скомканная одежда с носками.

Гарри лениво потянулся и соскользнул на пол, высматривая под кроватью свои кроссовки. Краем глаза он увидел, что в комнате он не один, на соседней кровати полусидя спит один из дружков Седрика, чье имя он не запомнил. Кажется, Зак.

— Кажется, чудо существует, — удивленно протянул Гарри, поднимая черные кроссовки за шнурки.

Ни единого пятнышка.

— Ты так говоришь, потому что дошел до замка? — позади кто-то издал смешок.

Седрик зашел в комнату с мокрыми спутанными волосами, принося с собой запах зубной пасты. Он сел на стул, выставив его в середину комнаты, и закинул локоть на спинку. На его черных ресницах блестели капельки воды. Выглядел он бодрым и расслабленным, словно происходящее ночью его абсолютно не волновало.

— И поэтому тоже, — Гарри неловко улыбнулся и обулся, — я задал тебе нервотрепки?

— Нет, ты был очень смирным. Не переживай, тебя никто не видел. Кроме Зака, но ему все равно.

— Спасибо… Рон!

Гарри подскочил и хотел выбежать в гостиную, но Седрик вытянул руку и не дал ему уйти.

— Стой, — хмуро попросил он, — нежелательно, чтобы тебя заметили остальные.

— Когда они уйдут? — обеспокоенно спросил Гарри и прикусил губу.

— Через час будет обед. Воспользуешься шумихой и выйдешь.

— Хорошо, что воскресение. Если бы я пропустил занятия, то можно было рыть могилу.

Воображение с легкостью нарисовало разъяренного, но довольного Снейпа и ворчащую Макгонагалл, приговаривающую «это возмутительно!».

Гарри вернулся на кровать, расположившись на ней совершенно по-хозяйски и нагло: сел по-турецки и обнял подушку, положив на нее голову. Вопреки вчерашнему беспокойству, совесть не мучила, и оправдываться не хотелось. Гарри был уверен, что Седрик отнесся ко всему крайне спокойно и не тяготился гостем. Вот Рон — другое дело. За обедом он будет брюзжать ядом, бесспорно.

— Ты часто так проводишь субботы? — спросил Гарри.

Вопрос был откровенно дурацким, но Гарри задал его с одной лишь целью, рассеять неловкое молчание.

— На самом деле нет, — признался Седрик, покачиваясь на стуле, — в этот раз я пошел туда с определенными намерениями.

— Это касается нашего плана?