— Я узнала об этом так же из газет, — Токо пожала плечами, и мне это совсем не понравилось. — Я создала этого фамильяра для разведки и слежки, а поддерживать больше, чем одного, мне трудно. Это магия на стыке моей специализации, в чистом виде я не могу использовать магические цепи. Поэтому я могу либо поддерживать связь с вами, либо заниматься разведкой. Выбирай.

— Возможно, в данном случае, я предпочла бы разведку…

Схватив пальцами кота за ухо и быстро отпустив, когда он попытался цапнуть меня когтистой лапой, я хмурилась все больше. Это не просто подражатель, это, как минимум, тоже пожиратель, который решил, что он — Ширазуми Лио. Пожиратель… С тем же истоком, с тем же почерком?

Я успокаивающе почесала разыгравшегося кота за ушком и погладила по всей длине до самого хвоста, закрутив его пальцем в кольцо.

— Так… Теперь проблема №2, — смяв очередную сигарету и утопив ее в чашке, Токо сняла очки и положила их на стол, сбрасывая с себя образ домохозяйки. — Я так понимаю, ты хочешь взять в руки дело о безумном мастере? Который невероятным образом обходит камеры наблюдения, свидетелей и помешан на масках в буквальном и метафорическом смысле. Беру свои слова назад. Человек стал чудовищем. Ёкаем.

— Да, — с ее новостями у меня почти вылетело из головы всё, о чем я сама хотела с ней поговорить, — и мне интересно, как такое могло с ним произойти.

— Действительно интересно. Как думаешь, это произошло с ним уже после первого убийства? Как там Микия говорил? Убиваешь лишь однажды и себя самого?

Я пожала плечами. Микия любит звучные метафоры. Впрочем, я сама, кажется, говорила ему нечто подобное.

— Когда мы встретили его впервые, он был еще человеком, хотя вина за убийство его жены уже разъедала его изнутри. Это могло толкнуть его в безумие, к новым убийствам, но даже безумец не теряет лица так буквально.

— Да, причем это уже даже не безвредный шутник Ноппэра-Бо, это уже настоящий оборотень. У которого, похоже, есть сверхъестественные способности… Возможно, ему кто-то помог открыть в себе такие незаурядные сверхъестественные способности, — откинувшись на спинку, проговорила Аозаки. — Некоторые маги не способны влиять на окружающий мир. Они ограничены в возможностях и действиях, или же наоборот — их сила заключена в манипулировании другими людьми. Помнишь «Слово Божье»? Власть слов.

Я кивнула. Год назад один из учителей Академии Рейен неожиданно оказался первоклассным магом. Даже не магом, скорее таким же как я — обладателем весьма спорной способности, которая могла бы принести много бед, если бы сам Курогири Сацки не был так слаб перед собственным могуществом. Его пример был интересен еще тем, что он не будучи формально магом, тем не менее, заинтересовал Ассоциацию настолько, чтобы попасть в ее черный список. И это всё только усложняло. Учитывая вести из дома.

— Например, человек не обладает большой физической силой, но гипнотизер внушает ему, что он одной рукой способен поднять лошадь, — продолжала тем временем Аозаки, откинув голову на спинку дивана и задумчиво глядя в потолок. — Человек сам уверяет себя в этом и поднимает лошадь. При этом его тело не выдерживает подобной нагрузки. По тому же принципу работает управление словами. Не обязательно знать древний язык, как Курогири Сацки, достаточно просто убедить человека. А если маг при этом обладает способностями, превосходящими способности шарлатанов и экстрасенсов, на выходе может получиться человек, меняющий личины. Это может и не быть истоком. Но вот только подобное насилие над сознанием и душой человека, если это изначально противоречило его основе, может разрушить его. Возможно, поэтому безумие Накамуры Гэндо прогрессировало с такой скоростью.

Оставив в покое кота, я шагнула к столику перед диваном и взяла приготовленный для меня Токо чай. Выглядело это мутное коричневое варево неаппетитно, но я все равно сделала несколько глотков. Раз уж сама Аозаки постаралась.

— На улицах города становится слишком многолюдно, не находишь? — начала я издалека. — Ищейки Ассоциации, Бецалелль со своими големами и уже два маньяка — не то с пробужденным истоком, не то с каким-то его подобием. Слишком много, чтобы между ними не было никакой связи. Микия думает, что весь этот цирк устроен только ради тебя, — я с любопытством взглянула на Токо, которая хоть и выглядела грозно без очков, все же в этом халатике и чашкой чая в руках, не очень была похожа на ту, за которой устроили такую травлю, и чуть погодя добавила: — так, может, прекратишь бегать и примешь участие?

— Ты предлагаешь мне сдаться агентам Ассоциации? Меня под руки отведут на ближайший самолет в Лондон и прямиком в Часовую Башню, где на меня наложат Печать, и вам с Кокуто придется искать новое место работы, — в янтарных глазах магички, казалось, полыхнули языки пламени.

— Я не это имела в виду, — миролюбиво ответила я. Что-то в ее взгляде мне подсказывало, что будь на месте меня кто-нибудь другой, это недопонимание могло стоить ему жизни. Даже халатик с цветочками, что был на ней, неуловимо преобразился. — Я не предлагаю тебе сдаваться в руки Ассоциации. Я предлагаю принять участие в этой игре, даже если она организована с целью поймать тебя. Слишком много фигур на поле, я сомневаюсь, что мне и Микии совсем ничего не угрожает, — я пожала плечами. — Будет справедливо, если и ты в этом поучаствуешь.

Я отпила противного остывшего чая примерно на треть. Вообще-то нам банально требовалась ее помощь, но не могла же я так просто об этом сказать.

— Ну еще бы, — смягчилась Аозаки, смахнув с плеча рыжую прядь. Она, кажется, поняла к чему я веду. Кот, реагируя на перемену настроения, с мявом спрыгнул со спинки дивана на колени магичке и замурлыкал, пританцовывая у нее на коленях. — Я вообще уже сомневаюсь, что охота была устроена за мной. С самого начала появление в городе ревизоров Ассоциации у всех происходящих событий постоянно оказывалось двойное дно. Я думала, охотятся за мной. Теперь не уверена. Потому что по городу шатаются маньяки-оборотни, пожиратели и големы. И кто, спрашивается, нарушает правила? — саркастически осведомилась магичка. — Это похоже на эксперименты какого-то мага. И видят боги, я тут совершенно не при чем, — сквозь зубы, закусив фильтр, сказала Аозаки, прикуривая очередную сигарету.

Я поболтала чаем, глядя, как чайная пыль на дне поднимается мутной зыбью. Мокрый чайный пакетик свешивался в кружку дохлой рыбиной.

— Побег Накамуры явно подстроен. Поэтому, возможно, я угожу прямиком в ловушку, если буду преследовать его.

— Подстроен. Даже не сомневаюсь. Тот, кто наделил его способностью менять личину, наверняка и посодействовал его побегу. Они знают, что я не стану лично гоняться за ним. Знаешь, я даже не удивлюсь, что Накамура — это творение кого-то из магов Ассоциации. Возникает вопрос — для чего его создали. Эксперименты над людьми запрещены. Значит, это какой-то маг-ренегат, действующий втайне от Часовой Башни, вроде Арайи и меня. Дерьмо… Какой-то адский расклад вырисовывается…

Она замолчала, думая о чем-то своем, затем подняла на меня глаза.

— Ладно, пора прекратить этот бардак. Я не знаю, кто помог появиться на свет оборотню, но я точно знаю, кто балуется големами. Мы должны разыскать Бецалелль и допросить. Причем сделать это должны Кокуто с Азакой и под предлогом расследования. Все же эта чертовка в своей Праге работает с такими материалами, к которым я никогда не получила бы доступа. Другой вопрос, что Лелль решит, что это я вас заслала и попытается либо напасть, либо сбежать. Верно решит, впрочем. Наверное, лучше поручить пообщаться с ней Кокуто, он умеет девушек к себе располагать.

— Ты уверена, что Лелль не опасна? Если это не ее рук дело, то за ней может стоять кто-то, кому это под силу. Ненависть к тебе могла толкнуть ее на многое.

Я доверяла чутью Токо, но мне совсем не хотелось, чтобы Кокуто подвергался риску только потому, что Аозаки кому-то насолила в молодости и теперь хотела уйти от ответа.