Остановившись прямо посреди дороги, я уставилась в янтарно-желтые глаза с узким вертикальным зрачком, которые с ленивым любопытством наблюдали за тем, как толпа столкнувшись со мной, недовольно притопывает и огибает меня, спеша дальше по своим делам. Я пошла вперед, кот — а это был именно он — описав в воздухе дугу гибким черным хвостом, спрыгнул с оградительного столбика и неторопливо отправился по тротуару налево. Я последовала за ним, но, как я ни старалась сократить между нами расстояние, он все равно оставался на той же дистанции впереди, хотя шел все той же неспешной мягкой поступью. Свернув с многолюдной улицы, я перешла на бег, а он — на легкую трусцу. Черный гибкий хвост мелькал впереди как призывный маячок. Время от времени он оглядывался, чтобы проверить, следую ли я за ним, и выражение его глаз уже не оставляло никаких сомнений, к кому именно он меня ведет. Конечно, это могла быть и ловушка, но с такими глазищами и характером этот кот мог принадлежать только Аозаки.

— Не удивлюсь, если у нее и метла в чулане найдется, — сообщила я фамильяру, когда мы добежали почти до пригорода.

Он как-то насмешливо мяукнул, видимо, соглашаясь со мной, и прыгнул на забор одного из частных домов. Воодушевленная ответом кота, я снова перешла на шаг.

— Давай помедленнее, хорошо? Кстати, можно тебя погладить?

Кот бросил на меня испытующий взгляд и зевнул, с трусцы перейдя на мягкие шаги. Решив, что это приглашение, я провела ладонью по его спинке. Он довольно зажмурился, но вдруг соскочил куда-то по ту сторону забора — только мелькнула в лучах солнца черная лоснящаяся шкурка.

Провозившись недолго с засовом, я открыла ножом калитку во двор и зашла. Кот, как ни в чем ни бывало, дожидался меня на посыпанной галькой дорожке между горошками с петуниями, лениво вылизывая обманчиво мягкую лапу с растопыренными пальчиками. Бросив на меня флегматичный взгляд, он негромко мяукнул и прошествовал к двери, пробравшись внутрь сквозь маленькую дверцу для домашних животных. Дверь в дом была заперта, поэтому мне пришлось «убить» и этот замок. Что-то мне подсказывало, что то, что я делаю — незаконное проникновение со взломом, но, если честно, меня мало это заботило. Внутри замка что-то лязгнуло, щелкнуло, и я, дернув дверь на себя, вошла.

Небольшой коридор был завален коробками, опечатанными скотчем, словно жильцы переехали сюда и забыли разобрать запакованные вещи. Огибая весь этот хлам, я поспешила за фамильяром, который ловко лавируя среди коробок, вдруг словно нарочно задел какой-то предмет, со стуком упавший мне прямо под ноги. Это оказалась пластиковая швабра.

— Не метла, конечно, но думаю, сгодится, — донесся знакомый голос из комнаты дальше по коридору. Хмыкнув, я перешагнула потенциальный летательный аппарат и отправилась туда, где, судя по всему, расположилась магичка.

Аозаки Токо, облаченная в домашний халатик с какими-то желтыми цветочками по оранжевому фону, сидела на заваленном такими же не распакованными коробками и какими-то пакетами диване и доедала стаканчик растворимой лапши. Кот запрыгнул на спинку дивана рядом с Аозаки и замер, словно изваяние, прищурив янтарные, как у самой магички, глаза. Ни дать ни взять — экспонат музея.

— Хозяин дома вернется из внезапной командировки завтра, поэтому я решила тебя пригласить на чашку чая, — пояснила Токо, отставив свой «обед» и закуривая сигарету. Далеко не первую, если судить по клубам голубоватого дыма, висевшего в воздухе гостиной.

Окинув магичку и окружающую обстановку скептичным взглядом, я не увидела никакого чая.

— И где же он?

— Кто? Хозяин? — удивилась было Токо.

— Чай.

— Ах, чай. А ты что-нибудь к чаю принесла? — ехидно парировала она, покачивая в воздухе босой ногой, закинутую на другую. Потянувшись по-кошачьи, заведя руки за спину, она все-таки поднялась с дивана и отправилась к небольшому заваленному упаковками из-под полуфабрикатов кухонному столу.

— Не тот чай, которым тебя обычно Кокуто поит, но хозяин явно не не гурман, — с разочарованием протянула Аозаки, включая чайник и выпуская изо рта дым. — А еще жуткий неряха…

Пристукнув коленом неплотно закрывающуюся дверцу шкафчика, Токо вернулась к дивану с двумя дымящимися чашками.

Я тем временем бочком подобралась к коту, следившему за моими передвижениями одним прищуренным глазом, и запустила свои шаловливые пальчики в его весьма приятную на ощупь шерстку под мордочкой.

— Я всегда знала, что ты питаешь слабость к кошкам. Видимо, вы и вправду одной породы, — хмыкнула Аозаки, устраиваясь на прежнем месте и закуривая новую сигарету. Она отпила немного чая и зашелестела хламом, валявшимся в обилии на диване.

— Сегодня богатое на новости утро, — на стол шлепнулась развернутая газета, раскрытая на небольшой статье из криминальных сводок. — Ночью был убит бродяга. Рука оторвана, на плечевом суставе следы чьих-то зубов. Похоже, что бедняга попал в зубы какому-то хищнику. Тебе ничего это не напоминает?

Моя ладонь замерла, кот требовательно мяукнул, царапнув меня за рукав юкаты, привлекая к себе внимание. Но мне вдруг стало не до него. Я взяла газету и быстро пробежалась по колонке глазами.

— Подражатель? — я посмотрела на Токо, чувствуя, как неминуемо и безвозвратно портится мое настроение. — Я не ошибаюсь и не промахиваюсь, Токо. Ширазуми Лио мертв. Если только кто-то не обладает способностью собирать и воскрешать мертвые куски мяса!

Я бросила газету обратно на стол.

— Я знаю, что ты не промахиваешься. Смерть вообще трудно обмануть, знаешь ли, — невозмутимо ответила магичка, пододвигая к себе чашку за маленькую фарфоровую ручку. — Если это подражатель, то этот человек — а говорят об отпечатках человеческих зубов — должен был зубами рвать тело, чтобы отгрызть руку. Он явно очень старался. Для чего — другой вопрос.

— Может, чтобы насытиться? — зло бросила я. — Ты мне не ответила. Кто-нибудь из магов может составить нечто, бывшее некогда человеком, из кусков и заставить его жить? Это возможно?

Облокотившись на спинку дивана локтем, я снова принялась играть с котом, несмотря на раздражение, которое вызвала во мне эта новость. Сначала этот психованный каннибал подстраивается под меня, потом еще кто-то под него, складывалось ощущение, что эта грязная история никогда не оставит нас в покое. Моя ладонь остановилась почти у кончика хвоста и потом снова накрыла черные уши.

— Может, и чтобы насытиться, — согласилась со мной магичка. — Пожирательство, как я уже говорила, редкий исток. Появление в городе второго пожирателя, в принципе, можно было бы посчитать за одну из многих вероятностей и случайностей, не имеющих закономерности. Только вот ему бы понадобился тот, кто сможет открыть его начало. Опять же, Ширазуми недолго протянул после того, как его исток стал поглощать его. Из чего можно предположить, что либо новый пожиратель пробудился буквально на днях. Либо… — Аозаки ненадолго замолчала, что-то обдумывая, — либо хищник умело заметает следы и этот труп — не что иное, как способ привлечь к себе внимание. Что касается оживления порубленного на куски мяса Ширазуми… — она отрицательно покачала головой. — Ты уничтожаешь суть естества. Тело не живет без души. Я уже говорила, что некоторые алхимики могут лечить себя, химически, искусственно ускоряя себе обмены веществ, используя сплавы металлов для заживления костей, скрепляя плоть, мышцы. Но чтобы собрать кого-то по частям…

Токо снова потянулась к чашке, отпила чаю, затянулась от сигареты и только потом продолжила:

— Собрать можно неодушевленный предмет. По тому же принципу создают големов. Ты что, подозреваешь, что Ширазуми Лио мог остаться в живых после удара ножом в грудь?

— Подозреваю? — переспросила я. Перед глазами мелькнули кровавые образы отсеченных кусков тела Ширазуми, с мокрыми шлепками падающих на пол. «Удар ножом в грудь» — какая деликатная форма выражения. — Нет, но мне не нравятся такие совпадения. Еще что-нибудь известно? — я глянула на Токо. — И какие версии?