— Сдал? Да он спас тут всех, избежал резни. И к тому же избавился от посвящения и дурил наместнику голову.

— А ты уверен, что тебе он голову не дурил?

— Уверен. Я посещал его сны, где нельзя лгать. И к тому же я эмпат, уж ложь прочувствовать могу.

— Значит, ты маг? Но магия же пропала. Хотя на днях пара артефактов вдруг заработала.

— Я неклассический. Моя Сила не исчезла.

А сам подумал: «Наверно, это артефакты работы мэтра Алехандро. Нет, Шеллар должен сыграть очень быстро, на опережение, чтобы слухи не дошли до альфийцев».

— Так вернется классическая магия или нет? — продолжал собеседник.

— Всему свое время, — сквозь зубы произнес Кантор, чувствуя, что ему очень хочется подраться.

Стараясь избежать драки, он быстренько поднялся и пошел на соседнюю улицу, в кафе «Лунная струна», где собирались в основном гитаристы.

— А ты знакомился с иномирной музыкой? — стал расспрашивать его приятель, Дерек Понт.

— Там, где я был, не до музыки.

Хотя как сказать, подумал Кантор, на Каппе действительно было не до музыки, а на Альфе он наслушался вдоволь. Но аккорды, которые пришли ему в голову, были совсем другие.

Тут кто-то из ребят вскочил и заявил, что он знает, как сочинять музыку в духе иномирной, и стал играть. Кантор разозлился. Это, с его точки зрения, было бездарным подражанием тем мелодиям, которые он слышал на Ольгиных кристаллах.

— Да кто ж так интерпретирует, тут надо понимать, что вносить, а у тебя полная чепуха получается! — Кулаки у него сжались, как весной в доме Гаврюши. Но здесь не было Витьки, чтобы его остановить. Правда, вмешался Дерек Понт. Но лучше бы он этого не делал.

— Слышишь, Диего, не знаешь, когда магия вернется?

Кантор не выдержал.

— А пошел ты со своей магией! — заорал он во всю мощь своего голоса, отпихнул Понта и дал в морду незадачливому композитору. Тот, естественно, попытался ответить. Противники покатились по полу, колотя друг друга. Остальные предусмотрительно расступились. Принимать участие в драке — рисковать быть избитым обеими сторонами.

Через несколько минут оба поднялись с пола, но бить друг друга больше не стали. Потирая отбитые костяшки пальцев и морщась от боли в ушибленных ребрах, Кантор проворчал:

— Да что бы ты понимал в иномирной музыке! Дай покажу!

— Покажи! — зашумели все.

— Демоны, бумага кончилась, карандаш затупился. Давайте бумагу. И карандаш. И гитара моя где?

— Не стоило кулаками махать, раз играть собрался, — съехидничал внутренний голос.

— Заткнись, стоило!

После наглядного урока композиции его противник спросил:

— Маэстро, могу ли я считать себя вашим учеником?

Кантор расхохотался. Верно, все мои ученики через драку проходят, подумал он. Не пюпитром, так кулаками, не за плагиат, так за ошибки в сочинении.

В доме у Жака Юст подсел к Кантору с бумагами и стал расспрашивать… ну почти как его величество. Почти, потому что цели у обоих были разные. Королю нужна была информация для управления и политики, Юсту — материал для творчества.

Вот что бы спросил король про куфти?

— А что они делают, для чего и как?

А Юст спросил:

— А что они делают, как и для чего?

Разница вроде небольшая, но существенная. Юсту ведь нужно описать, как. И объяснить не занудно, как это мог бы сделать Шеллар, а по ходу дела, интересно, через диалоги. Или хотя бы монологи. Юст, слушая рассказы Кантора, то и дело огорченно повторял:

— Опять придется информативный монолог делать, не люблю я их. А, ладно, может быть, и в диалоге все это удастся объяснить.

Хождения по снам Юста тоже заинтересовали, но тут уж Кантор отделался только нейтральными рассказами про совсем посторонние сны, через которые он проходил в поисках знакомых. Юсту и этого хватило.

— Какую пьесу можно из этого сделать, фантазию не надо ограничивать!

Ладно, сны, подумал Кантор. Но как бы этот фантазер не изобразил Каппу так, как Альфу в пьесе о переселенце Арнольде Пилипенко, который с табельной алебардой поперся на бандита Мухтара де Барса, пытавшегося заколдованной фомкой взломать секретный сервер. Про эту пьесу ему рассказала Ольга, и очень сильно смеялась, говоря, что здесь такое только Жак оценит, но проболтается ведь, а Юста высмеивать не хочется, он же не виноват, что никогда не был на Альфе. Потом она помогла Юсту все поправить, подробно объяснив, в чем он прокололся. А теперь ему, Кантору, придется проконсультировать почти признанного драматурга еще не раз, ничего не попишешь.

Разумеется, одними расспросами товарищи не ограничились. Началась веселая попойка в честь рождения дочки Ольги и Кантора. Счастливый отец принимал поздравления до самого утра.

Во дворец он возвращался с некоторого похмелья, но в остальном вполне довольный: день прошел прекрасно. Никаких неприятностей судьба ему не подбросила, он поговорил со множеством народа, гитару купил, молодого коллегу поучил во всех смыслах, и никого не убил. Впереди же был Путь, тот самый Путь барда, по которому они с Ольгой смогут идти вместе благодаря влекущему их Огню.

«Убежище»[16]

fandom Sanctuary 2016

Постканон, отсылки к серии 4х08 «Fugue»

Каменная лестница закручивалась спиралью, вела вниз, и лучше было не всматриваться, потому что от этого кружилась голова, и начинало казаться, что мир сейчас перевернется вверх дном, и Пол полетит куда-нибудь в черноту, пытаясь ухватиться за перила, чтобы не провалиться к самому центру Земли или куда еще могла вести лестница.

Сверху, откуда он пришел, раздался скрежет и покашливание. Пол не стал оглядываться, он просто побежал. Шаги звучали оглушительно. Он несколько раз наступил на слишком длинную штанину… права была его девушка, говорившая, что нужно попасть к портному и обрезать джинсы.

Лестница как будто светилась изнутри или была единственным предметом, что существовал в непроглядном мраке.

Скрежет приближался.

Пол сглотнул. Он не был уверен, что тот, кто гонится за ним, хочет его убить или покалечить. Почему-то казалось, что случится нечто намного-намного хуже.

— Чай или кофе? — спросил Уилл.

Эбби подняла голову от экрана телефона.

— Что? А, точно, я буду чай. Если у них есть зеленый с жасмином, то его.

— Меня окружают противники кофе, — улыбнулся Уилл. — Ты же понимаешь, что разницы между черным и зеленым нет никакой, просто другой ароматизатор в пакетике?

Эбби пожала плечами. Они стояли рядом с лотком, где продавали горячие напитки, и вот-вот должна была подойти их очередь. Промозглый ветер, дувший с реки, заставлял плотнее кутаться в плащи.

Лето в этом году задерживалось, а синоптики вели себя ненамного лучше неудачливых шаманов древности: они обещали, что скоро потеплеет, и раз за разом промахивались с датами.

Эбби и Уилл взяли чай и кофе, рассчитались и освободили место следующим покупателям. В этот не самый теплый день всем хотелось выпить чего-то горячего.

— Ты что-то говорила об абнормалах? — спросил Уилл, когда они отошли к свободной скамейке и сели.

— Официально, мы ими больше не занимаемся, — ответила Эбби, — но у нас несколько трупов… и мне не нравится, как они выглядят.

Перед ними была широкая дорожка, за ней — ряд молодых деревьев: только в этом году городской совет решил взяться за восстановление парков. По мнению Эбби, можно было ограничиться кустарниками и клумбами, но ее, как и большинство жителей, никто ни о чем не спрашивал.

Хотя неплохо было бы хоть раз проголосовать не за новых людей в городской совет, а за конкретные программы. Например, за то, чтобы старую ветку метро привели в рабочее состояние, или разобрались с давным-давно устаревшими канализационными трубами. Или что-то решили с аварийными домами в трущобах. Не говоря уже о разрушенном мосте, который считался ремонтируемым уже несколько десятков лет.