— Не все маньяки — абнормалы, — заметил Уилл и добавил: — Да, я тоже смотрю новости. И сообщение о трупах, которые находят по всем концам города, тяжело было не увидеть. Это мог быть и обычный человек.

Эбби вздохнула, она сама считала, что незачем обвинять во всех проблемах абнормалов, и первая готова была вступиться за них. Но иногда данные говорили сами за себя, и незачем было искать лишние сложности и выдумывать теории, если ответ казался очевидным.

— По всему городу находят трупы, — сказала она, глядя на бумажный стаканчик: коричневый, с белым узором из пересекающихся линий, — один — посреди зала торгового центра, другой — в квартире парочки, уехавшей на медовый месяц, третий — свисающим с трамплина у школьного бассейна, а четвертый отыскали работники террариума, когда пришли с утра кормить змей. И это было бы делом местной полиции, если бы подобное не случалось в других городах, потому это уже дело общегосударственной важности. И с учетом, что и страны разные, масштаб вовсе пугающий. Тот же почерк повсюду. Общим счетом — четырнадцать человек. Со случайными перерывами во времени, некоторые — одновременно в разных местах. Знаешь, что у всех них общего?

Уилл пожал плечами, отпивая кофе.

— Насколько помню новости, то, что ни у кого не было внутренностей, — сказал он, — выпотрошенные трупы с разрезом от шеи до лобка. А на лицах — блаженство.

— Верно, — кивнула Эбби, — а еще то, что почти все они оказались в запертых помещениях и, о чем не говорили репортерам, тела выглядели так, будто их никуда не переносили.

Уилл хмыкнул.

— Хорошее же у нас свидание получается, — заметил он, — говорим об убийствах и трупах.

— И абнормалах, — добавила Эбби. — Что поделать, если именно они нас с тобой связали?

— Я бы предпочел оставить абнормалов в прошлом, — ответил Уилл, — сама знаешь, куда они меня привели.

Эбби промолчала. Уилл часто исчезал в последнее время, и до него не получалось дозвониться. Вначале, после гибели Хелен Магнус во время взрыва Убежища в Старом Городе, он был разбит и ничем не занимался всерьез. Пусть не всегда соглашался встретиться с Эбби, но не придумывал причин. Просто говорил: «Давай не сегодня, я не хочу никуда выходить». Теперь же у Уилла всегда были отговорки, часто — чертовски хорошие. Да и сам он словно стал живее.

Так что Эбби подозревала, что он не настолько «завязал» с абнормалами, как всегда пытался ее убедить.

— Ты хочешь посмотреть на тела? — спросила Эбби. — Не делай такое лицо, это последний вопрос на эту тему.

Уилл ответил не сразу. Сначала он допил кофе, смял стаканчик и выбросил его в урну, стоящую справа от скамейки.

— Если честно, не особо, — сказал Уилл медленно. — Но, если появится новый труп, то мне бы хотелось побывать на месте преступления. Если у тебя получится это устроить.

— Я пока еще работаю в ФБР, — ответила Эбби, — а дело настолько шумное, что, по-моему, к трупам слетаются все, вплоть до иностранных шпионов и каких-то подозрительных ученых из официально не существующих организаций.

Уилл рассмеялся.

— Значит, на меня внимания не обратят. Если что, тоже прикинусь ученым из какой-нибудь организации, — сказал он.

— Что будет не слишком далеко от истины, — заметила Эбби.

Когда Эбби была маленькой, то по ночам боялась выглянуть в окно. Ей казалось, что в темноте по ту сторону она сможет разглядеть что-то ужасное и что монстры начинают бродить по улицам с заходом солнца.

Эбби не боялась самих монстров, но боялась увидеть то, чем они заняты. Потому что верила, что тогда сама станет монстром.

У ее матери была фантазия, достойная сценаристки фильмов ужасов, пусть и проработала она всю жизнь в отделе кадров маленькой фирмы, занимающейся защитой информации. Она-то и рассказывала Эбби истории: сказки в собственной обработке. Это было интересно: слушать, как Красная Шапочка сама становилась волком или о том, как принц убивал дракона, который и был Спящей Красавицей, или как Дороти голодала по дороге до Изумрудного Города и пыталась втолкнуть хлеб в соломенное нутро Страшилы.

Эбби иногда хотела зажать уши ладонями и попросить ее замолчать, но, вместе с тем, эти истории захватывали ее, а их оригиналы казались скучными и неинтересными.

Потому Эбби слушала сказки мамы, в которых часто повторялся один мотив: посмотри в глаза монстру и сама в него превратишься.

Когда она стала старше, то перестала верить в чудовищ, бродящих по улицам посреди ночи. А потом убедилась в том, что их не волнует время суток. И только после этого разобралась в том, что ни одно чудовище из самых ужасных океанских глубин или диких лесов, или темных тоннелей подземки не сравнится в своей жестокости и извращенности с обычным человеком, каких можешь встретить сотню за день.

И все-таки вряд ли их нынешний убийца был простым человеком.

Новый труп появился быстро. В тот же вечер, когда Эбби обсудила дело с Уиллом. Если бы ей хотелось поискать заговоры, то можно было даже заподозрить связь.

Погибшего обнаружили на крыше теплицы. Его заметили работники, когда решили разобраться, что перекрывает свет. Теперь они сидели в стороне и отвечали на повторяющиеся вопросы уже по инерции. Студенты-агрономы, проходящие практику. Эбби было их немного жаль: человеческий труп — это явно не та картина, которую они ожидали встретить с утра пораньше.

— Я не могу ничего рассмотреть, — пожаловался Уилл, которого пропустили по просьбе Эбби. — С крыши тело сняли, а сейчас еще и ливень начался.

— Сходи к криминалистам, может, они что-то тебе скажут, — предложила Эбби.

— Уже, — Уилл поморщился, — там был Майк, мой коллега еще со времен работы в полиции. Я почти его забыл. И он… ну не то чтобы был рад меня видеть.

— Вы поругались? — спросила Эбби.

— Нет, но было очень неприятно.

Эбби сочувственно коснулась его плеча.

— Кстати, — Уилл посмотрел на нее, прищурившись, — а что ты сама тут делаешь? Ты же говорила, что ваш отдел расформировали, но… насколько помню у тебя не совсем такая специальность.

Он кивнул в ту сторону, где в непрозрачном мешке лежал запакованный труп (Пол Браун, двадцать два года, родители в Миннесоте, не женат, но есть девушка, которой уже сообщили о его смерти), его успели снять с крыши до дождя.

Эбби слегка замялась. Да, Уилл не был с ней честен, но и она сама говорила ему далеко не все.

— Отдел расформировали, — решила сказать часть правды Эбби. — Но мне до сих пор позволяют заниматься такими вот странными делами… вместе со всеми прочими агентами и детективами.

Правда была в том, что пусть официально Эддисону и остальным высказали претензии после фиаско с Убежищем, отказали оплачивать их траты и защищать действия, а агентов (если верить бумагам) отправили в разные отделы, но на самом деле все осталось прежним. Просто теперь они работали намного тише.

— Ладно, — сказал Уилл, — но, учти, язык тела тебя выдает.

— И что он выдает сейчас? — поинтересовалась Эбби.

— Что ты мне чего-то недоговариваешь.

Телефон в кармане джинсов Уилла проиграл короткую мелодию, и он потянулся за ним со словами:

— Извини, сообщение пришло.

— Может, просто спам, — предположила Эбби, — из того, что вечно рассылают банки и магазины.

Она заметила, что Уилл остановился, так и не донеся руку до кармана, и хотела спросить, все ли в порядке, когда увидела, что и остальные люди вокруг них замерли. Спорящие криминалисты, несколько детективов из местной полиции, грустные бледные студенты и те самые подозрительные ученые из не существующей официально организации, держащие в руках электромагнитные сканеры… они перестали двигаться. Наверняка, если где-то здесь были мухи, то они зависли в воздухе.

Эбби вздохнула.

Такое всегда происходит не вовремя, верно?

Когда подобное случилось в первый раз, она испугалась до чертиков. Оно быстро закончилось и, когда время пошло нормально, Эбби побежала к Хелен Магнус за ответами, взяв с той обещание ничего не говорить Уиллу. Потому что такие вещи могут испортить и без того не самые стабильные отношения.