— Вы очень хорошо знаете инструкции, — чуть язвительно заметил Богомолов.

— А как же иначе? Я первый заместитель директора этого института,

— с гордостью произнес он, не заметив иронии.

— Да, конечно, — вздохнул генерал, — срочно вызывайте своего шефа из отпуска.

— Боюсь, что это не в моей компетенции, — растерянно ответил Медведев.

— Зато в моей. — Богомолов взмахнул рукой. — Вызывайте от моего имени!

— Мне необходимо письменное распоряжение от вашего ведомства, — дрожащим голосом сказал тот; видно, он впервые находился в ситуации, когда нужно было принимать решение самому, и ему страшно было ошибиться.

— А, черт бы… — ругнулся генерал, но сдержался, достал сотовый телефон и набрал номер: — Михаил Никифорович? Ты уже на месте?

— А как же, товарищ генерал! — бодро отозвался полковник Рокотов.

— Все ваши распоряжения выполнил, жду сообщений.

— Отлично. Заготовь-ка распоряжение от нашего управления исполняющему обязанности директора НИИ МО профессору Медведеву А. Д. о срочном вызове из отпуска академика Рузанского Михаила Львовича. Да, за моей подписью. И срочно вышли сюда, в институт, я жду здесь.

— В течение часа документ будет у вас, Константин Иванович, — заверил тот.

— Можете готовить телеграмму, распоряжение на ваше имя будет минут через тридцать — сорок, — бросил Богомолов, зная, что Рокотов всегда перестраховывается со временем.

На следующий день, к вечеру, академик Рузанский вернулся в Москву и с бледным от волнения лицом принимал у себя Богомолова. После того как он открыл сейф и достал оттуда рабочую дискету и пластиковую карту-ключ, академик разрешил остаться в лаборатории только генералу Богомолову. Он вставил дискету в компьютер и уставился на экран дисплея. Как только программа была запущена, академик забыл обо всем на свете. Он видел перед собой только уникальное изобретение своего любимого ученика. Время от времени Рузанский восхищенно восклицал, тряся гривой седых волос:

— Какая умница! Колоссально! Удивительно! Нет, вы посмотрите, какой талант!

Когда на экране возникла информация б том, что «Малышка» в отличном состоянии и готова к работе, Рузанский откинулся на спинку кресла и восхищенно сказал:

— Какой талантище! Как гениально и как просто! Мой ученик, кстати,

— довольно добавил он.

— Вы не забыли, Михаил Львович, что ваш ученик погиб именно из-за своего гениального изобретения? — беспощадно напомнил Богомолов.

— Да… погиб. — Улыбка мгновенно исчезла с лица академика, по его морщинистым щекам потекли слезы, и генералу даже стало его немного жаль.

— Извините мою бестактность, — проговорил он.

— Вы не виноваты в его смерти. — Он смахнул слезы рукой, тяжело вздохнул и повернулся к собеседнику: — Что вам хотелось бы услышать от меня?

— Что имел в виду профессор Самохвалов, когда говорил в своем предсмертном послании о наименьшем вреде?

— Думаю… Нет, уверен, что весь смысл его слов заключен в этом ключе. — Академик показал на пластиковую карту. — Без этого ключа активизировать систему практически невозможно.

— А теоретически?

— Теоретически? Теоретически возможно все, — бросил он с некоторой злостью, его глаза смотрели довольно холодно. — Но для этого нужны такие мозги, как у Валеры. И даже если предположить, хотя это маловероятно, что у этих преступников есть человек с такими же мозгами, как у моего ученика, то и ему, чтобы найти решение этой задачи, нужны месяцы упорного труда. Вам ясно, молодой человек? Месяцы.

— Вполне. Спасибо вам, Михаил Львович, за столь исчерпывающий анализ ситуации!

Расставшись с академиком, Богомолов немного воспрянул духом, надеясь, что удастся задержать преступницу прежде, чем она покинет Москву. Однако шли дни, а сведений о ней не было; она словно в воду канула.

Богомолов вновь начал нервничать и не находил себе места. Не мог ни спать, ни есть, опасаясь, что у преступников действительно найдется сильный компьютерщик, который сумеет вскрыть программу, и в любой момент эта чудовищной силы бомба может дать о себе знать в любом районе Москвы.

Были подняты на ноги огромные силы внутренних войск, спецподразделений и некоторые армейские части. Чтобы не сеять панику среди населения, да и среди военнослужащих, во всех средствах массовой информации было опубликовано сообщение, что из близлежащей к Москве военной части сбежали военнослужащие, вооруженные автоматическим оружием, среди сбежавших есть женщина. Что они якобы успели переодеться в гражданскую одежду. Власти города убедительно просили сообщать о всех подозрительных лицах, а владельцев машин не подсаживать к себе случайных попутчиков.

Эти несколько дней всю Москву трясло, словно в лихорадке, пока наконец от дагестанских органов милиции не пришла информация о том, что женщина на полученной из Москвы фотографии опознана. Она чеченка, ее действительно зовут Лилиана, однако фамилию она носит не Талбеева, а Зилаутдинова. На территории Дагестана ею совершено несколько преступлений, за которые она объявлена в республиканский розыск.

Для более успешных действий по обнаружению Зилаутдиновой руководством республики в Москву направлен один из самых опытных работников — старший следователь прокуратуры Дагестана Валерий Салманов.

За все время следствия это была первая ниточка, которая тянулась к преступнице-убийце, и Богомолов с нетерпением ждал прибытия дагестанского следователя. Не прошло и суток после полученного сообщения, как он уже входил в кабинет генерала. Информация, которую он доставил, едва не повергла в шок хозяина кабинета: Лилиана Зилаутдинова оказалась любовницей Мушмакаева.

Услышав об этом, Богомолов едва не проговорился о группе Савелия. За этой Лилианой действительно тянулся довольно внушительный шлейф преступлений: убийство, грабежи, нанесение тяжких телесных повреждений. Она даже принимала участие в налетах боевиков Мушмакаева на мирных жителей.

Не вдаваясь в излишние детали о сути работы профессора Самохвалова, Богомолов посвятил Салманова в подробности жестокой расправы кровожадной Лилианы над профессором, его сыном и своим сообщником. После чего дагестанскому следователю был выделен педантичный и дотошный капитан Андреев из управления Богомолова, с которым они и удалились для разработки совместных действий по поимке чеченки-убийцы.

Оставшись один, Богомолов сразу же углубился в чтение документов, принесенных Салмановым. Спустя полчаса Константин Иванович почувствовал, что его интуиция не подвела и, скорее всего, Зилаутдинова действовала по заданию самого Мушмакаева. А если это так, то искать эту даму в Москве или ее окрестностях уже не было никакого смысла: скорее всего, она или на подъезде к Чечне, или уже повидалась со своим любовничком. И в том, и в другом случае необходимо как можно скорее связаться с Савелием.

Конечно, звонок может оказаться опасным для Савелия, если рядом с ним находятся не только члены его группы, но и враги, которых может насторожить наличие у него спутникового телефона. Однако ситуация была настолько серьезной, что Богомолов решил рискнуть. Чтобы максимально уменьшить риск, он позвонил ближе к полуночи. К счастью, ответил сам Савелий.

— Это междугородная? — На всякий случай генерал решил предоставить Савелию самому решать, разговаривать или нет.

— Приветствую вас, мой дорогой «крестный», все в порядке, можно говорить, — с огромным трудом сдерживая радость, ответил ему Савелий, но тут же осекся, почувствовав некое напряжение в голосе генерала. — Что-то случилось?

— Рад тебя слышать, — продолжал Богомолов, — как дела?

Савелий понял, что группа Воронова пока еще не добралась до Москвы.

— Все нормально, дорогой «крестный»! — как можно бодрее ответил он. — Приедет родственник, и все вам подробно расскажет. Вы как себя чувствуете?

— Значит, с родственником вы расстались?

— Расстались, поделив все «имущество» пополам, по крайней мере то, что от него осталось. Уверяю, скучать вам не придется.