– Он еще жив, – сказала Рюмси очевидное.

– Ага, жив, хотя по мне – так лучше бы сдох, – ляпнул Брэкки.

– Отойдите. Пожалуйста, – раздался за их спинами мощный голос.

Рюмси вздрогнула и обернулась. Несмотря на утверждения Кира, она не сомневалась, что сегодня точно поседеет.

Сзади возвышался могучий силуэт. Дигген. Еще один.

Рюмси поднялась, и все равно ей пришлось глядеть на диггена с высоко поднятой головой, поскольку тот был вдвое выше ее.

– Что с тобой стало? Совсем размяк среди двуглазых, – обратился появившийся гигант к собрату.

– О, Гошо! Рожмяк я, видать, – признал тот, едва шевеля губами, и зашелся кашлем. – Буду погибать?

Пришедший дигген, которого назвали Гошо, нахмурился, провел руками по его телу:

– Только шея? Ножом?

– Угу. Не молчи. Буду погибать?

– Разумеется, как и все. Но не сегодня. Сколько их было?

– Еден, – и добавил: – Пред оком.

– Понятно. Со спины напали.

– Угу. Сжади.

Раненый дигген откашлялся вновь и затих.

Гошо достал какие-то листья и бросил себе в рот. Прожевав, выплюнул себе на руку густую зеленую жижу и залепил шею раненому. Рана стала выглядеть так, будто поросла мхом.

– Потерпи чутка, – прогремел гигант. – Будешь жить. Еще не раз выпьем крепкого гоха.

Рюмси выдохнула и улыбнулась.

– Эти твари живучие, как не знаю что, – без особой радости проговорил Брэкки.

Дигген оглянулся и смерил Брэкки пронизывающим взглядом:

– Ты должен как минимум проявлять уважение к… этим тварям, – он выделил последние слова.

– Почему это мне вас уважать?

Дигген словно не услышал вызов, звучавший в голосе Брэкки.

– Потому что мы могучий, хоть и не гордый народ. И по причине горя, которое пришло к нам, вынуждены выживать на чужбине, – его глаз словно сверлил Брэкки. Тот аж побледнел от такого. – Нас много. Мы сильны. И мы в отчаянии. И вам бы стоило быть благодарными, что мы ищем хоть какую-то работу у вас, а не нападаем на ваши селения, – дигген ухмыльнулся и выглядел так, будто протягивает обмазанное в дерьмеце яблоко, наблюдая за реакцией Брэкки. – Подумай об этом, люденок, прежде чем открывать рот. Ты ведь не чертенок с тысячей дополнительных шансов.

Он перевел взгляд на Кира и словно бы удивился, но, не сказав ничего, вернулся к собрату и начал обрабатывать раны на груди.

– Я не думала в таком ключе, – неожиданно для себя проговорила Рюмси. – Мы, люди, действительно должны ценить, что вы приходите с миром.

Гошо повернулся к Рюмси, изучающе смерив ее взглядом. Его глаз казался глубоким колодцем, на дне которого угасала звезда.

Многое можно разглядеть одним глазом. А иногда и двух недостаточно.

Рюмси уже смирилась с тем, какими сделались Счастливчики, но все еще не могла принять того, какими стали жители деревни. Видя вблизи мертвое тело, они не хватались за голову и не начинали паниковать, не сбегались к мертвым, не кричали “посмотрите", никто даже не обращал внимания на то, как двое головорезов убивали кого-то. Все стали безразличны к чужому горю. И это пугало больше всего. Сильнее Рюмси боялась лишь одного – стать такой же равнодушной.

– Тот дигген разговаривал не так, как они все, – проговорила Рюмси, стараясь отвлечься от своих мыслей.

– А по-моему, так же, – сказал Брэкки.

– В отличие от некоторых, ему знакомо слово “тысяча”, – хмыкнул Кир, но все же пояснил: – Это “двудесятый”. Говорят, среди двадцати диггенов попадается один, намного… умнее остальных.

Но больше он ничего не добавил. Никому не хотелось разговаривать.

Они шли молча.

– Вот тот бородач, – указал Кир на торговца. – У него выгоднее всего сдавать.

– Ага, куда уж выгоднее. Он мне за золотой обруч всего жменю пшеницы дал, – пожаловался Брэкки.

– У остальных ты бы получил еще меньше. Можешь не сомневаться. К тому же, – развел руками Кир, – он сейчас единственный торговец в деревне.

Кир остался стоять в стороне, вглядываясь в развалины, пояснив, что не нашел ни черта стоящего.

Брэкки и Рюмси подошли к торговцу.

Тот стоял в тени полуразрушенной стены. Вокруг царил такой погром, что Рюмси даже не могла понять, кто раньше жил в этом доме, до того, как он превратился в обломки.

Бородач носил длинную одежду, напоминавшую мешок с отверстиями для головы и рук, но мешок роскошный, цветной. А на голову торговец намотал какое-то тряпье, играющее, видимо, роль головного убора. В руках он держал нанизанные на нить небольшие округлые камешки, которые бережно перебирал пальцами. Неподалеку от него стояла повозка со всяким добром и три молчаливых головореза, остужающих любопытство.

– Да благословит вас Создатель, – приветливо прокричал бородач и уже тише продолжил: – Думаю, вы что-то хотите продать, молодые люди.

– Вот, – Брэкки скупо улыбнулся, неуверенно протягивая ему серебряный подсвечник.

– О! Это, без сомнения, одна из лучших вещей, когда-либо созданных человеком, – ласково проговорил торговец, рассматривая изделие.

Все же Рюмси уловила в его голосе скрытую насмешку, что ей, разумеется, не понравилось. Но она оставила свои мысли при себе, тем более, кроме этого человека, им не с кем больше торговать.

– Я могу получить за него вон тот мешочек с зерном? – спросил Брэкки, не скрывая радости.

– Как жаль, как жаль, – голос торговца вмиг сделался масляным. – К сожалению, я не могу исполнить вашу просьбу. Видит Создатель, в прежние времена вы могли бы легко получить за него мешочек зерна, и не один. Но сейчас… неспокойно и не до излишеств. Кому нужен подсвечник, когда есть нечего?

Брэкки мрачнел с каждым словом торговца.

– Но я не могу взять и отмахнуться от тебя, мальчик мой. Ведь понимаю, в какой ты нужде. Возьми, и да хранит вас Создатель.

За серебряный подсвечник Брэкки получил жменю высушенных фруктов и несколько полосок сушеного мяса.

– А у тебя что, девочка? – спросил торговец у Рюмси, задержав взгляд на ее лице. Он уже потерял к Брэкки всякий интерес.

Рюмси вытащила и протянула ему нож. Тот самый, который мог лишить ее жизни. Глаза маячащих за его спиной охранников сверкнули. Но в этом блеске мерцала не только осторожность.

Торговец одарил ее улыбкой.

– Хорошая вещь, – начал он. Одной рукой бородач ловко перебирал каменные шарики, в другой держал оружие. Рюмси опять уловила насмешку в голосе.

Один из охранников не сводил с ножа взгляда, хотя тот уже находился у торговца.

– А главное, полезная, – проговорила Рюмси. – Особенно в теперешние неспокойные времена.

– К сожалению… – горько вздохнул торговец. Его сладкий голос снова преисполнился сочувствием, а вот блеск в глазах говорил об обратном.

Рюмси поняла, куда клонит бородач, и решила, что нужно рискнуть.

– О, простите, но я не к вам обращаюсь, – усмехнулась Рюмси своей самой милой и фальшивой улыбкой, забрав нож, и бросила взгляд на охранника. – Так что, возьмете? Мешок зерна – и он ваш.

Охранник – чернявый красавец с густыми бровями – ухмыляясь, кошачьей походкой двинулся к Рюмси и взял у нее оружие. Взвесил, погладил рукоять, ловко перекинул из руки в руку. Провел пальцем по заточенной грани, а когда выступила кровь, обернулся к своим и громко рассмеялся.

– Дай девочке мешок. Вычтешь потом из моей доли, – проговорил головорез.

Торговец уставился на охранника прищуренными глазами, сдавив бусы так, что побелели пальцы. За густой бородой, несомненно, скрывались искривленные губы.

– Слезы Создателя, может, хоть поторгуешься? – прошипел бородач, покосившись на Рюмси.

– А зачем? – пожал плечами охранник, подмигнув девочке. – Я в этом не разбираюсь. А вот в оружии знаю толк, так что, как ты любишь говорить, сделка выгодная. И, возможно, этот самый нож даже спасет твою жизнь.

Торговец больше не стал противиться. Он неохотно протянул Рюмси мешок с зерном, добавив несколько слов на своем родном языке. Явно дегейских и явно обидных. Больше он не сказал ничего, хотя Рюмси продолжала чувствовать его недовольство и раздражение, причиной которых являлась сама. Ощущение было… восхитительным.