- Мы все плохо спим, - поморщился Милош. За последние два привала он наслушался подобных разговоров вдосталь.
Недобрые предчувствия были коньком Томо.
Милош знал, что каждый житель побережья, от только начавшего ходить карапуза, ещё писающего на мамкину юбку и пускающего слюни, до глубокого старца, мало чем отличающегося от того же карапуза, боялся синекожих. Если в Империи детей пугали лешими и злобными карликами, то здесь их (да и взрослых тоже) пугали пустынниками. Синекожие по общему убеждению не были людьми. По виду-то они, может, и казались людьми, но по сути своей - нет. Они якобы якшались с нечистыми силами, они были бессмертны, они пили кровь вместо воды. И, конечно, они таскали из "проклятых городов" в не менее "проклятых горах" всякие запрещённые вещи, дарующие им тёмное могущество, но которые, должно быть, и свели их человеческую суть на нет.
В последнее Милош, пожалуй, тоже верил (отчасти), но в остальное...
- Это только страх, Томо, - сказал он, понизив голос. Проводник ушёл вперёд, но всё же. - Вас с детства учат не прислушиваться к внутреннему чутью, а бояться. Бояться синекожих. А тем того только и надо. Всё их "тёмное могущество" держится только и исключительно на вашем же собственном страхе. Для чего, ты думаешь, они носят эти свои наряды и красятся с ног до головы в синий, словно баклажаны? Потому что им так нравится? Сомневаюсь. Неужели для вас не очевидна простота подобных фокусов?
- Вы нездешний и много не понимаете, господин. У нас всё не так, как в вашей стране, - ответил Томо. Это был его любимый ответ едва ли не на все вопросы, с которыми прежде обращался, а теперь перестал обращаться к нему Милош. - Как он находит те самые оазисы, а? Он же будто чует их.
- Они живут в самом сердце этой выжженной земли. Им ли не знать, где искать воду?
- Я тоже житель пустыни, - не согласился слуга, - но мне это никогда не было под силу. Это ведовство.
- Ты хочешь сказать, магия?
- Пусть магия, - кивнул Томо. - Он ведун.
- Я знаю это, - вздохнул Милош. - Маг может почувствовать мага.
- Почувствовать-то вы, может, и можете, а вот узнать, что он замыслил - нет. Он же неспроста так всё время молчит. И не убеждайте меня, господин, что легко одолеете его ведовство. Оно из Их города. Никто из живых не в силах совладать с подобным. Кроме них.
"Опять по кругу. - Маг прикрыл глаза, но тут же заставил себя открыть их. - Когда же они, наконец, устроят хотя бы короткий привал?"
Он чувствовал, что отдых ему просто необходим.
Томо между тем принялся что-то рассказывать Ивару. Эти двое легко сошлись, хотя и были знакомы без году неделя. Второй его спутник был из той породы людей, с которыми смог бы общаться любой. Ивар всегда внимательно слушал, но сам почти не говорил. Томо это вполне устраивало.
Милош сделал ещё один маленький глоток.
Песок стелился под копытами лошадей. Они вскарабкались на очередной бархан. Перевалили через его вершину и увидели новую гору. Справа, слева и сзади них было то же самое. Волны Жёлтого моря, застывшие в неподвижности и накрытые сверху куполом блеклых небес...
Привал Шуаль объявил, когда бархат небесного небосклона уже вовсю искрился россыпью звёзд. Милош прежде никогда не думал, что они могут быть настолько яркими и огромными. А обгрызенный с края диск растущей луны светил как небесный фонарь. Признаться, он не имел особой привычки что-либо разглядывать у себя над головой, его специализация более относилась к копанию в земле или ветхих манускриптах. Но тут не смотреть на подобную прелесть не получалось.
Звёзды перемигивались. Льдисто-синие и костисто-белые. Складывались в созвездия - Лев, Рак и Рыба, святой Грегор с копьём, и многие-многие другие. Млечный путь тянулся через небосвод, посреди тьмы вселенского Хаоса. Колючий свет звёзд (некоторые из которых падали - эх, найти бы хоть одну из них) и мягкая тьма, в которой барханы предстали пологими холмами, облитыми серебром. Вместо золота под ногами сыпучий обсидиан. Пустыня ночью и пустыня днём разнилась до неузнаваемости.
Ивар с Томо занимались лошадьми, кормя их из торб, подвешенных к мордам. Милош стоял с задранной головой, пока не затекла шея. Ноги и спина тоже ныли. Маг смочил горло и пошёл немного прогуляться.
Верблюд проводника лежал на брюхе - отдыхал. Его хозяина нигде не было видно. Милош решил пройтись вокруг и поискать пустынника, - если тот будет в настроении, может удастся ещё немного разговорить его. Например, о веровании синекожих в то, что вымершие крыланы (Омму) являлись их предками, а может и божествами. Эта новость уже стала открытием. То ли будет дальше! Правильно говорят, сидя в четырёх стенах, правды не познать, сколько бы ты о ней не теоретизировал и не читал в древних свитках.
Солнце скрылось, ветер поутих, так что можно было сбросить с лица платок и дышать свободно. Милош медленно брёл, загребая песок и качаясь из стороны в сторону, - обезвоживание и духота вымотали его, жителя большого города. Даже Томо и тот выглядел теперь далеко не столь бодро, как поначалу. Он хоть и привычный к подобному, но маг сомневался, чтобы ему слишком уж часто приходилось странствовать по пустыне.
Побродив и от того устав ещё сильнее, Милош плюхнулся на песок, посидеть и перевести дух. Синекожего он не нашёл, ну да и Бездна с ним. Он был один в чёрном пустом мире. Одинокая лодочка посреди бескрайнего застывшего моря. Днём пекло, как в преисподней, ночью холод, заставляющий зубы выбивать барабанную дробь, - до чего же чуждый край. Маг запрокинул голову и вновь уставился на звёздное покрывало.
Огоньки наверху подмигивали ему и расплывались. Некоторые из них складывались в странные фигуры, начинали водить хороводы. Он заморгал, пытаясь сбросить наваждение, но взгляда не отвёл. Звёзды закружились ещё быстрее. И сияли они теперь гораздо ярче - ледяные иглы били в глаза, причиняя ощутимую боль. В ушах нарастал гул. Не просто отдалённое завывание ветра, а размеренный давящий гул.
Что за чертовщина?
Милош сжал виски ладонями, крепко зажмурился. Когда отвёл руки, увидел, что песок у его ног шевелится. Маг ахнул и подался назад, проделав задом борозду. Вскочил. От столь стремительных действий его замутило.
