Он нашёл скрижали! Он был прав. Это главное. Теперь следовало доставить пластину (пусть пока только одну) в Академию. А потом они пробудят силу "Спящих камней", лежащих в основе мира, и станут его Владыками. Не мифическими, а настоящими. Так будет... Милош потел, без конца облизывал сухие губы и потирал горячий лоб. Он был готов к большой работе. Он желал её! Впредь никто не встанет ему преградой. Орден предоставит ему полную свободу и все потребные средства.

   Изображения на скрижалях двигались, но уже едва-едва. Сейчас расшифровка не могла быть осуществлена. Записи слишком сложны, стократ сложнее всего, с чем ему доводилось иметь дело прежде. Да и наложенные на них чары мешали. Впрочем, их наличие только доказывало подлинность артефакта!

   - Он бросил нас. Сбежал.

   Должно быть, Ивар повторял это уже не в первый раз. Милош только сейчас расслышал его.

   - Он вернётся.

   - Урод не простит мне свою кошку. Я видел его взгляд, когда сбросил её в пропасть. Он предаст нас. Рано или поздно.

   - Вот и будь к тому готов.

   - Магия...

   - Об этом я позабочусь. Ты следи за ларцом.

   - С ларцом всё в порядке. - Ивар дёрнул плечом, на котором висел заплечник с лежащей в нём платой пустыннику. Из дыры под мышкой его куртки свешивались звенья кольчуги, вшитой между двумя слоями ткани.

   Милош уже вновь обратился к скрижалям и ничего не замечал. Он нашёл пластину, на которой приводился рисунок, похожий на имевшийся в рукописях, проданных Ордену перекупщиками. Её маг пропустил, пытаясь запомнить хоть что-то из содержания остальных. В голове шумело, не давая сосредоточиться. Он щурился, злился и прилагал всё больше усилий.

   - Возвращается, - произнёс за его спиной Ивар спустя пару минут, а может и часов установившегося в зале молчания.

   Милош не обернулся, продолжая водить по надписям пальцем левой руки. Правой он придерживался за край постамента.

   - О чём ты?

   - Этот возвращается. Один.

   Томо бежал. Мчался сломя голову, почти не глядя по сторонам. Демонический хохот пустынника преследовал его. Сердце бухало не в груди, а где-то у горла, словно желая выпрыгнуть наружу через широко раскрытый рот. Он выбрался из капища-пирамиды, с воем пронёсся по круглой площади, оказался в городе и нырнул в первую попавшуюся арку. Сумрак и теснота нависающих стен были могилой, в которой его погребли заживо. Вернее, погребут, если догонят. Прочь из этого гиблого подземелья! Прочь! Прочь!

   Он падал, обдирал руки и колени. Задыхался, думал, что уже не сможет подняться. Но поднимался. И куда бы он ни сворачивал, всюду перед ним стояла худая, закутанная в тряпки-крылья фигура. Ведун продолжал хохотать, не отставая от него.

   Ужас гнал Томо. Гнал не к свету, а в ещё больший мрак.

   Мелькали строения, узкие дворики, проходы арок. Он вновь споткнулся и упал, разбив лоб об угол здания. Некоторое время лежал, чувствуя, как горячая струя крови течёт по щеке. Он плакал и вздрагивал всем телом. Он был готов отдать что угодно за глоток воды, но все его вещи остались в том ужасном месте. Затем ему послышалось шипение. Очень близко. Этого хватило, чтобы открылось второе дыхание.

   Томо вскочил и побежал дальше.

   В голове бил кузнечный молот. Сердце щемило, и он прижимал ладонь к груди. Ему требовалась передышка, но он не мог остановиться. Это было ещё страшнее, лучше упасть замертво от полного изнеможения.

   Лабиринт переулков внезапно остался позади. Томо оказался где-то на окраине города посреди нагромождения каменных глыб. Он полез на эти глыбы. Подошвы скользили. По другую сторону ему виделось спасение. Туннель, сияющий в конце солнечным светом. Томо упорно лез всё выше.

   Он взобрался на вершину вала из обломков рухнувшего здания. Он ликующе вскрикнул. Его пухлые губы растянулись в счастливой улыбке безумца. Он уже чувствовал на лице порывы свежего ветра.

   Тьма здесь была ещё гуще, чем в городе. И там, в ней...

   - Неееет. Не...

   Стопа поехала в очередной раз. Томо взвизгнул и, увлекаемый россыпью булыжников, полетел вниз.

   ...Он очнулся во мраке на дне котлована. Всё тело ныло от ушибов. Особенно левая нога. Не стоило её ощупывать, чтобы понять, что та сломана. Томо застонал и посмотрел вверх. В зелёном мареве виднелся край вала, с которого он сверзься. На нём стоял кто-то высокий.

   - Ты оказался там, где и должен быть, броо. Пути судьбы неисповедимы.

   Слова звучали на языке пустыни.

   - Помогите мне, сеадо. Я буду служить вам, как и клялся!

   - Твои клятвы пусты. - Тень на гребне опустилась на корточки. Громко хрустнули колени. - Ты предал пески, склонившись пред чужаками, приплывшими на нашу землю. А теперь, когда карающий страх пришёл пожрать твою душу, хочешь предать и их. Предатели долго не живут.

   - Я вам всё расскажу! Все их хитрые замыслы! Маг, он подговорил меня! А второй...

   - Пустое. Можешь не утруждаться. Береги горло - оно тебе ещё пригодится... Твоя кровь пахнет вкусно.

   - Нет-нет-нет! Пощадите, кхефеле сеадо! Я боюсь! Я не хочу умирать!

   Силуэт не ответил. Сидел и просто смотрел, как он возится в котловане. Падая, Томо разбил лицо. Во рту чувствовался вкус крови. Та заливала глаза. Он утирал её, и пальцы становились липкими.

   Пустынник поднялся. Заговорил, но не с ним. И, конечно, он не собирался вытаскивать его.