Слова Милош произнёс совсем тихо, но пустынник услышал его. И это вызвало новый приступ хохота. Оглушающие вопли синекожего сотрясали насыщенный магическими колебаниями полумрак Храма.

   - Твой Орден получить только одна страница! Такой договор!

   - Да, да, - подтвердил маг. - Пока только одна.

   - Будь счастлив малым! Ха-ха-хаааааааааа!!!

   Шуаля шатало. Лицо кривилось в гримасе безумного веселья. Он едва держался на ногах. Но хохотал, не в силах остановиться. Его ненормальное поведение оторвало Милоша от разглядывания скрижалей. Их проводник захлёбывался смехом. И ещё... Теперь зелень проступала не только в его глазах, но и сквозь кожу. Сместив взгляд, Милош различил, что буркала крылатых скульптур в нишах тоже наливаются зеленью. Пространство зала наполнялось сторонними шёпотами, взяться которым было неоткуда.

   Магия. Их магия. Но только внешнее её проявление. Неопасное, призванное лишь наводить жуть. Сама основа магии спит. В жертвеннике и глубоко в плоти скалы.

   Во мраке над их головами заскрежетало. Ивар выставил вверх серп. Милош по-прежнему был как пришибленный. Он не защищался.

   Пустынник упал на колени. Его била судорога. Жилы на вывернутой на бок шеи натянулись струнами. Глаза вылезали из орбит. Он всё ещё хохотал. Это уже не был хохот веселья, это был припадок мучительного беснования.

   Синекожий с трудом выдавливал из себя слова:

   - Бу-будь сча-сча-стлив... жалкий чужак!

   Скрежетания - скрипы когтей по камням - повторились в вышине над ними. У дыры в центре храмового свода ничего невозможно было разглядеть. Только изливающийся оттуда столб лунного сияния. Но Они находились там. Висели вниз головами у самого потолка. Наблюдали. Выжидали.

   Милош, как и Ивар, смотрел наверх, пытаясь различить там хоть что-то. И когда раздался крик, что перекрыл собой даже хохоты синекожего, он подпрыгнул на месте, едва самым постыдным образом не обмочив штаны.

   Томо верещал и размахивал руками на скульптуры и барельефы. Милош мог поклясться, что те шевелились. Шорохи полнили зал сиплыми шёпотами. Его слуга видел визуальную магию. Видел и не понимал, что это не настоящее, а лишь грошовый фокус для запугивания дураков.

   Житель побережья отмахивался от обступивших его ужасов. Он орал, он кружился вокруг себя как волчок. Ноги его подкосились, он упал. Тут же вскочил и, не прекращая голосить, заметался загнанным в ловушку зверем.

   Незримые тени шептали им: Чёрное капище... Жертва... Смерть... Луна ждёт, жаждет... Горячая, сладкая кровь... Жертва, нужна жертва...

   Рокочущий смех Шуаля перешёл в вой. Сидя на плитах, он запрокинул голову и выл. Пот вперемешку со слезами катился по его щекам. Пальцы вцепились в горло, словно желая разорвать и тем прекратить мучения.

   Ивар сыпал проклятьями и сражался с кем-то невидимым. Серп со свистом рассекал воздух вокруг него. К нему не стоило приближаться.

   Виски Милоша трещали от пронзительной боли. Он сжал их ладонями.

   Крики и грохот. Надсадные стоны и жуткий хохот-вой. Всё смешалось, всё сотрясалось, всё причиняло страдания.

   Продолжая вопить и отмахиваться от несуществующих призраков, Томо бросился в коридор, ведущий наружу из Храма. Топот его сапог быстро удалялись. И это словно послужило сигналом к тому, что разыгравшемуся безумству пора было поутихнуть.

   Шуаль растянулся плашмя у постамента, вцепившись в него одной рукой. Закашлялся, втягивая в себя с хрипом воздух. Зато прекратил ржать. Ивара бесцеремонно рвало на священные плиты. Милош осел на пол, ноги не держали, в глазах всё плыло. Его тоже мутило, но желудок был пуст. И даже сейчас он не решался прибегнуть к магии, дабы смягчить боль.

   - Томо... его надо вернуть. Он не в себе, - простонал маг.

   - Он мёртв, - ответил пустынник.

   - Что?

   - Он мёртв, - повторил Шуаль, вытирая рукавом мокрое лицо. На быстрые искры, что пробегали по граням кристаллов, он, как и они все, старался теперь лишний раз не смотреть. Изливающееся на алтарь сияние постепенно тускнело. Луна уходила. Её пик минул.

   Милошу понадобилось какое-то время, чтобы осознать услышанное.

   - Найди его, - попросил он.

   Шуаль отстёгивал с пояса маленькую баклагу.

   - Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Прошу тебя.

   Пустынник окинул мага долгим взглядом. Почесал кожу на груди. Поднёс баклагу к губам, стал пить. Милош ждал.

   - Будьте здесь, - утолив жажду, сказал Шуаль.

   - А... - Маг скосился наверх.

   - Они не тронуть вас. Если вы не злить их. Ничего не трогать. И без магия! Иначе рухнуть даже горы.

   Шуаль удалился. Имперцы остались вдвоём. Милош всё смотрел вослед пустыннику, потом вернулся к изучению скрижалей. Ивар с трудом взял желудок под контроль и теперь рылся в своём мешке. Искал лекарства.

   Сколько предстояло ждать его возвращения, Шуаль не сказал. Он наверняка всё подстроил, чтобы посеять нервозность и указать им "их место". В этом Милош с Иваром были единодушны, без всяких обсуждений. Но изменить здесь что-либо не могли.

   Шорохи во тьме у потолка, равно как и шёпоты по углам прекратились. Всё утихло. Лунный столб бледнел, мерцание кристаллов ослабевало вместе с ним. Теперь алтарь вызывал лишь отвращение - уродливая шипастая конструкция и ничего более.

   Ивар, плюясь, ходил и разглядывал барельефы, что в сгущающемся в зале сумраке становилось делать всё проблематичнее. С оружием он не расставался. Милоша пока интересовали только скрижали. Скоро он уже забыл про все опасности, прошлые, настоящие и будущие. Он словно вновь пребывал в своей тихой светлой лаборатории, в любимом кресле. Пытался расшифровать надписи. За прошлые годы он, как сам полагал, несколько поднаторел в языке Омму. По крайней мере, научился распознавать значение многих слов. Но, как оказалось, читать сделанные кем-то копии совсем не то же, что разбираться непосредственно в "исконных" текстах. Отдельные словосочетания и даже фразы узнавались им ("Ночь Полной Луны"; "Жертва и Мука"; "Изначальная Сила"), но общий смысл складываться не желал. Тут требовалась долгая кропотливая работа. Месяцы, если не годы, чтобы понять использованный символизм, а через него скрытый подтекст, расположенный за слоями внешнего содержания. Снимать слой за слоем, словно расщипывая луковицу, и так до самой сути. До великой тайны Мёртвого Источника, что изменит всё. Ведь путь от Мёртвого до Живого, а от них и до Спящего (Милош непроизвольно вздрогнул) будет уже определён. Не одни лишь мечтания да гадания, над которыми смеялись иные умники, а факты, подтверждённые отвратными ритуалами ещё тысячелетия назад!