Шуаль поднялся, повязал голову и направился ко входу в Храм - круглому проёму меж двух коронованных великанов.
Томо попятился. Он не хотел идти туда. Но когда наткнулся спиной на Ивара, который лишь в последний миг убрал в сторону лезвие серпа, слуга отвёл выпученный взгляд от статуй. Очевидно, в выражении бородатого лица своего недавнего приятеля он увидел что-то даже похуже, чем в мордах жрецов Омму. Потому припустился за своим новым хозяином. Он что-то спросил у синекожего жалким голосом. В ответ, что от него никто не ждал, пустынник указал на обитель своих Богов и раскатисто захохотал. От его смеха, что заметался по площади испуганной птицей, у имперцев пробежала очередная волна мурашек.
- Сволочь, ещё и смеётся, - процедил Ивар, вытерев взмокшую ладонь и переложив оружие в другую.
Шуаль скрылся внутри пирамиды. Томо, спотыкаясь и плача в голос, посеменил за ним.
Имперцы переглянулись. Ивар шагнул к проходу первым. Милош не без труда заставил свои ноги последовать за ним. Статуи проплыли над ними суровыми утёсами, дальше была лишь зелёная мгла.
Площадь перед Храмом опустела. И тогда вековую тишь пещерного города нарушил шквал десятков хищных воплей.
Внутри Томо увидел ровно то, что и предполагал.
В стены Храма, что шли под углом, грозя обрушиться в любой момент и погрести под собой глупцов, переступивших порог, были вделаны черепа. Сотни, даже тысячи. Пожелтевшие от времени кости сливались с камнем. Они располагались друг под другом, поднимаясь от пола всё выше и выше. Большие и малые. Взрослые и детские... Людские - в основном людские. Но встречались и иные. Эти имели более вытянутые формы, или напротив, были сплюснуты, с сильно выступающими надбровными дугами и мощными челюстями. Попадались черепа с бычьими рогами и утыканные шипами, с одной, а то и тремя глазницами. Или с уродливыми буграми, так что не хотелось даже представлять, как могли выглядеть их обладатели. Узнавались волчьи черепа, медвежьи, лосиные с обломанными рогами. Три или четыре, что располагались над остальными, были особо огромны. Клыки длиною в локоть. Пасти, что могли бы перекусить человека. Костяные гребни, формирующие подобия корон. При взгляде на них сразу вспоминались мифические драконы...
Томо шёл по коридору, начавшемуся сразу от входа, словно пьяный, шарахаясь от одной стены с "трофеями" к другой. Он твердил себе, что всё это не настоящее. Что драконы бывают лишь в сказках. Но даже если они когда-то и существовали, то давно вымерли, а их кости обратились в камень. Огнедышащие твари не могли ожить и накинуться на него.
Томо догнал пустынника, что спокойно вышагивал по центру коридора.
- Это место смерти, - прошептал он на языке пустыни.
- Закрой пасть, раб, - ответил синекожий. - Это обитель Мёртвых Владык, Великих Охотников Ночи и Изумрудных Хозяев. Посмеешь произнести здесь ещё звук, я вырву твой язык. А заодно оторву и голову, выскребу из неё то немногое, что в ней имеется, выварю череп и повешу его к остальным.
Этого хватило, чтобы Томо онемел. Они, а следом и приплывшие из-за моря чужаки, прошли в главный храмовый зал.
Там оказалось ещё хуже.
Костей здесь не было, но имелись изображения. "Трофеи" хотя бы не демонстрировали, как их добывали. Но теперь и эта часть жизни Омму представлялась на обозрение во всех подробностях.
Барельефы на стенах подобны картинам. На них сцены пыток. Рвущие человеческие и животные тела крючья. Огромные вертела над кострами. Горы отрезанных голов, рядом навалы из отдельных рук и ног... И посреди диких ужасов располагались их творцы - Омму. Высокие, похожие на скорбных монахов в глухих рясах, что являлись их крыльями. Стоящие у костров, у дыб, у жертвенных алтарей и плотно набитых клетей. В их лапах зажаты тонкие пики, зубчатые пилы, кривые ритуальные ножи. А вокруг изливаются реки крови, которую они собирают в пузатые кувшины. Крови, насыщенной муками, крови, отобранной силой. Монахи ада за работой.
Томо не хотел смотреть, но смотрел. И не просто смотрел, видел всё это словно вживую. Слышал надрывные стоны и предсмертные мольбы, которые никого не могли спасти. Омму не ведали сострадания. Они охотились и убивали. Владыки Ночи. Самые страшные хищники в мире...
В зале также имелись ниши со статуями. Помещённые в них скульптуры походили на те, что располагались снаружи Храма, но не совсем.
Человекоподобные черты изваяний искажены до неузнаваемости, почти полностью уступив место звериным. Распахнутые крылья и загнутые когти на худых длинных лапах. Горбатые спины, выступающие рёбра и шипастые головы, большую часть которых занимали пасти с рядами игольчатых зубов. Раздутые от обилия пищи животы.
Томо остановился возле одной из скульптур. Монстр нависал над ним, тянул к нему свои лапы. Смотрел на него узкими прорезями глаз. Томо слышал сдавленный хрип, исходящий из чёрной каменной пасти, и шорох хвоста, что имелся сзади, пусть и не был ему виден. Преодолевая слабость в ногах, он побрёл дальше. К центру зала, где возле странного постамента их ждал пустынник.
Ивар с Милошем, чуть отстав, только выходили из коридора с черепами. Маг снова висел на плече своего сопровождающего, держась свободной рукой за лоб. Стоило им оказаться в Храме, как его голову пронзила столь резкая боль, что он едва вновь не рухнул в обморок.
Наимрачнейшая, тщательно обустроенная атмосфера, призванная вселить в душу каждого входящего инстинктивный страх, подавить волю и силы. Черепа. Картины пыток и жертвоприношений. Мерцание "зловещих" искр по углам. Эта внешняя показуха мага не впечатлила. С одной стороны, он не раз уже видел подобные изображения в манускриптах, рассказывающих о минувших войнах с тёмными колдунами и устраиваемых ими кровавых ритуалах. А с другой, его утомлённый разум словно бы притуплял все чувства. Да и думал Милош сейчас не о здешнем "убранстве", которое за минувшие века никто не осмелился разграбить, в отличие от города снаружи.
Мысли его занимал Источник. Сосредоточение истинной мощи, сокрытое глубоко под основанием Храма. Вот он-то являлся поводом для беспокойства. Однако постамент посреди зала вызвал изумлённый вздох даже у Милоша.
