- Всё зашло слишком далеко, - произнёс он.
- Мы можем не ходить внутрь горы, - сказал пустынник, остававшийся тут же. - Надо переждать буря и повернуть назад... И спасибо тебе.
- Не за что. - Обмен любезностями произведён. С Шуалем это было быстро. - Повернуть? Нет - мы пойдём до конца. Я не для того столько терпел, чтобы отступить на самом пороге. Ни в коем случае.
Пустынник оставил его в одиночестве, направившись к своему верблюду. Милош позволил себе ещё несколько минут покоя и любования лунным пятном, мелькающим в туманных небесах.
"Полнолуние, - думал он. - Пора тёмной волшбы и разгула нечисти... зелёной нечисти. Всё к одному".
Наверное, он мог бы просидеть так вечно. Никуда не спеша, запрокинув голову и глядя ввысь застывшим взглядом. Но следовало подниматься.
Песчаные вихри набирали силу. Видимости не стало вовсе. Луна и звёзды окончательно потонули в тучах. Близилась гроза. Уже слышались её приглушённые раскаты. На востоке полыхали пока ещё далёкие отсветы молний. Гроза в пустыне - страшное явление, даже малознакомый прежде с песками Милош знал это. Они же сами двигались ей навстречу.
Синекожий нещадно гнал их сквозь мрак и ветер. Лошади хрипели, удерживать их стоило огромных усилий. Милоша тошнило. Последние дни он практически ничего не ел, потому из него выходила лишь едкая желчь. Маг сплёвывал прямо на ходу, марая одежду и ощущая, как в рот, глаза и нос набивается вездесущий песок. Он будто плыл в горячем густом мареве. Он упал бы и разбил голову об один из скальных выползней, что встречались теперь повсеместно, если бы, наплевав на осторожность, не воспользовался Даром. Самочувствие улучшилось, но последние силы иссякли. Милошу оставалось лишь стонать, вцепившись в седло, и молить всех богов, существуй они в реальности или нет, скорее прекратили эту свистопляску.
День восьмой
Когда начало светать, Большой Халиим настиг их в полную силу.
Песчаные смерчи вихрились изломанными столбами. Песок метался в воздухе, жаля как пчёлы и проникая в малейшую щель. Всю высь затянули тучи, через которые не могло пробиться восходящее солнце, и сумрак не сдавался рассвету. Раскаты грома ударяли исполинскими барабанами, сотрясая пустыню. Следующие друг за другом вспышки молний сверкали теперь в непосредственной близости. Ленты белого с голубой оторочкой огня били в песок. Гораздо чаще и грознее, чем Милошу доводилось видеть когда-либо в жизни. Но не упало ещё ни капли дождя. Гроза оставалась сухой.
Страх. Буйство природной стихии. Маг даже подумал, что это его галлюцинации, так ярко полыхало в рвущихся с треском небесах.
Они вновь связали лошадей между собой верёвкой. Давать им отдыха никто не собирался, да те сами, ощущая ярость бури, бежали к горам, будто знали об ожидающем их укрытии. Недобрая аура этого места представлялась животным менее опасной. А "недобрая аура" имелась. И она усиливалась, нагнеталась с каждым пройденным шагом.
Горы Крыланов, горы Омму, были наполнены магией. Она "сочилась" меж их камней. Из их недр. Как и говорил пустынник. Зелёное свечение. Мёртвая древняя сила.
Маг видел её и с закрытыми глазами. Так она представлялась даже сильнее, заволакивая всё вокруг. Весь мир. Это было убийственно, но он шёл вперёд и никому не собирался говорить о том, что чувствовал. Ему нужна эта "зелень". Её Источник, что он искал долгие годы. Необходимость самопожертвования (собственного или кого-то из своих спутников) страшила Милоша меньше, чем поглощающая их гроза. Ведь лишь она могла остановить его.
Дорога приобрела заметный уклон. Каменные выползни сливались в сплошную бурую горную породу. Начала попадаться даже жалкая растительность - пучки трав и безлиственный кустарник. Хоть эта земля и была "проклятой", но жизни тут имелось поболее, чем в пройденных ими песках. И стоило помнить, что составляли её не одни только колючие кусты и безобидные ящерки.
Милош приложил ладонь козырьком к глазам. Над горами в расцвеченном вспышками молний просторе бесстрашно парили неведомые ему птицы - дюжина или больше. Тёмные кресты широко раскинутых крыльев на фоне навевающего оторопь свинцовыми красками, лишь чуть просветлевшего небосвода. Если он различал их даже на таком отдалении, то какими эти "птички" должны быть вблизи? Маг решил, что это местная разновидность стервятников. И они наблюдали за ними. За кем же ещё.
Склоны скал были круты, изобилую трещинами и разломами. Породы имели всё тот же красноватый оттенок, но Милош видел их ядовито-зелёными. Эти горы были не так высоки, как знакомые ему Грозовые или Норгордские, но от своего подножия казались громадными. Подобное впечатление производилось из-за того, что, выступая из песка, скалы сразу же возносились на десятки метров. Предгорья как такового не имелось вовсе.
Они ехали среди выветренных каменных стен. Это место было особенным даже во внешнем воплощении. Пугающим - конечно пугающим! - но и притягивающим своей таинственной красотой. Шуаль провёл их меж двух нависающих утёсов, разделённых узкой расщелиной. Ветер в этом месте набирал сокрушительную силу, ревя бешеным великаном. Лошади с трудом переступали с ноги на ногу, обходя россыпи булыжников. Их всадники низко пригнулись, вцепившись в гривы. Гром гремел, и эхо усиливало грохот. Не то что говорить, дышать было едва возможно.
Когда они выбрались на более открытый участок, и напор ветра спал, Милош услышал, как Томо плачет, причитая, что они обречены, что Голли будут глодать их кости, а пещерные демоны навечно заберут их души к себе в рабство. Ивар после ссоры хранил молчание. Равно как и Шуаль. Маг бросил взгляд на пройденную расщелину. Позади них семенил четырёхлапый полупрозрачный силуэт - следопыт и идеальный убийца.
Они пересекли небольшое овальное плато, ограниченное с двух сторон десятками наслаивающихся каменных ярусов, словно очутились на старой гладиаторской арене. Гулкое эхо металось меж устремлённых вверх гранитных столбов, во множестве торчащих здесь, словно гигантские клыки.
Клубящееся, переполненное водой подбрюшье нависающих прямо над ними туч озаряли вспышки молний.
Они миновали ещё одну расщелину-проход - даже уже прежней - на другой стороне плато и за ней увидели вход в пещеру.
