- Дикий чи'вер'зэ и Голли есть в горы Омму. Там много необы-чное. Сами видеть. Но на Голли нельзя надеть ошейник. Голли - это песок.
Милош потёр горячий лоб. Температура росла с тем, как всё ближе становилось появление солнца. Но не только это заставляло его сердце учащённо биться, а мысли метаться, словно звери в клетке. Горы Крыланов. Их древний город. Его неисчислимые сокровища, что лежали в тёмных пещерах долгие тысячелетия, дожидаясь, когда кто-нибудь придёт и заберёт их. Например, он сам. Конечно, не все сразу.
Лишь бы только его ожидания оправдались, и он (а с ним и Орден) не ошибся в своих предположениях. Если же они ошиблись... безумно обидно, но даже без того он получил такую массу знаний, о которых в начале похода и не помышлял! Благо, кое-какие связи среди пустынников у него теперь имелись, договориться о новых экспедициях будет проще. Ордену же найдётся, чем ещё заинтересовать старейшин синекожих. Тем более в теперешнее, неспокойное для них время.
"Шуаль-Аот-Эбуро, сколько же у тебя припрятано скрытых талантов? Признаки дара, личный "спутник", самоотверженность, спасшая нас от чрезмерно близкого знакомства с "песчаным человеком"... А твой мир! Как он не похож на мой. Словно мы живём на разных планах бытия. Но я готов познать тайны твоей земли. И ты мне в том поможешь".
Взобравшись на вершину бархана, они вновь увидели размытый силуэт пантеры. Та что-то тащила в пасти. Лошадь под Милошем вздрогнула, прерывая поток его мечтаний. Возле небольшой норы у подножия песчаного холма виднелось бардовое пятно. Кровь не успела впитаться в песок.
Ещё два-три дня, и они будут на месте. Маг был рад, что хотя бы эта часть пути наконец-то завершится. Возвращаться же всегда проще. Особенно не с пустыми руками. Но к чувству предвкушения, чувству первооткрывателя, чувству искателя сокровищ примешивалось ещё одно. И даже не примешивалось, а обволакивало всё остальное, как едва заметная, но липкая и мерзкая паутина.
Что-то было не так. Совсем не так, как должно было быть.
Будто он постоянно что-то упускал из виду. Что-то очень важное. Очевидно, плохой сон и подсознательная готовность встретить за каждым поворотом, вернее барханом, опасность проистекали оттуда же. Чёрные глаза с золотистыми ободками мерещились ему теперь повсюду...
Восток воспылал. Начинался новый день. Пока пустынник приклонял колени и пересыпал песок меж пальцев, Ивар подъехал ближе и прошептал, что за ними по-прежнему следят. С появлением кошки это ощущение ослабло, но не исчезло совсем. Милош мгновение прислушивался к собственному чутью, затем едва заметно кивнул.
День шестой
Новый оазис. На этот раз совсем хилый, умирающий. Колючие кусты, редкие низкорослые деревца. Колодец тут, правда, имелся - яма со стенами, выложенными глиной. Повозившись, воду они добыли... Дневное пекло пережили в муках. От грубой пищи начались проблемы с желудком. А общая слабость являлась уже привычным состоянием. Пустыня окружала их. Песок. Солнце. Погибель для всякого, не умеющего найти воду и укрытие.
Милош подремал несколько часов, словно плавая в вязкой мути. После пробуждения голова шумела, чувствовал он себя больным. Ивар сидел в тени под кустом, с сосредоточенным видом вырезая фигурку. И это была вовсе не лошадь. Сабля лежала у его правой руки возле ларца. Маг сказал, что сходит прогуляться. Ивар, не поворачиваясь, кивнул.
Пока Милош шёл к колодцу, его стошнило, и это принесло облегчение. Достав воды, он проверил её на "чистоту". Проверил, само собой, магически. Последние дни для него это стало неизменным правилом. То же касалось и еды. Но причин постоянного бессилия - обоснованных причин - он не находил, как ни искал.
Бред вместо сна. Галлюцинации. Неадекватное поведение. Не отпускающее, а только усиливающееся беспокойство. И не у него одного.
Пустыня не любит чужаков.
Убедившись, что вода "чистая" (равно как и всегда до того), он долго пил, проливая прохладу на подбородок и грудь. Смочив тюрбан, уже, не задумываясь, намотал его на голову. Постоял немного у колодца, смотря на восток. Гор из низины, где они находились, было не разглядеть. Но ничего, скоро они предстанут перед ними во всей красе. Или кошмаре. Как и в любой ситуации можно было надеяться на лучшее, но готовиться стоило к худшему. Верное руководство для всякого, желающего не упустить своего, если даже обстоятельства, словно сговорившись, складываются против тебя.
Шуаль и его зверь расположились на противоположной оконечности этого чахлого островка жизни в песчаном море. Имперцу сейчас, впрочем, было не до "дружеских бесед". Вернувшись от колодца, Милош дождался, когда сменённый им Ивар уляжется и захрапит, после чего растолкал недовольно ворчащего Томо. Велел ему заткнуться и отойти с ним в сторонку, чтобы не мешать спящему. Имелся повод для разговора.
Назад Томо брёл с низко опущенной головой и безвольно повисшими руками. Перед этим он являл неуёмную активность. Вновь твердил об ошибке, что они совершают. Об ужасе, что подстерегает их впереди. Много ещё о чём. Маг дал ему высказаться, а потом заговорил сам. Томо слушал его покорно - иного и быть не могло.
- Ложись, до вечера ещё долго. Потом разведёшь огонь и что-нибудь приготовишь, - сказал Милош слуге, застывшему в задумчивости над своим лежаком.
Томо сел на лежак, посмотрел на мага молящими глазами, которые словно независимо от прочих черт помещались на его лице. Милош не отвёл взгляда, и в нём не промелькнуло даже тени сочувствия. Томо улёгся.
- Погода портится, - донеслось от него после продолжительной паузы.
Милош, занятый бездумным созерцанием своих ладоней, глянул на Томо, потом на небо. Ничего особого в тускло белой, как холст, вышине он не заметил, потому и говорить тут было не о чем.
Погода портится? Может и так. Вот что точно портится, так это отношения в их компании. А это могло иметь стократ худшие последствия. Пустыня выпивала из них все соки. А с ними и добрую толику здравомыслия. Нет, они определённо не подозревали, на что подписывались, отправляясь в этот поход. Но даже если бы знали заранее, что тогда? За себя Милош мог поручиться - его ничто бы не остановило. Как не остановит впредь.
