Морщинистые губы-рубцы разошлись в стороны, дыра на месте рта растянулась в кривозубой ухмылке. Мертвец отодрал от матраса негнущуюся руку. Медленно, рывками потянул её к Анне. Желая схватить и затащить к себе на погребальное ложе. Чтобы, чтобы... Ногти на его костлявых пальцах отросли, превратившись в когти, под них набилась грязь...
Всё это время Анна стояла каменным изваянием, не способная ни шелохнуться, ни отвести взгляда.
Чмок.
Мумия сложила остатки губ в трубочку и сухо чмокнула, посылая ей воздушный поцелуй. Поцелуй... Из её пасти вылетело облачко серого праха, похожего на пепел.
Только тут ноги вновь стали принадлежать Анне. И она кинулась из комнаты, захлёбываясь в безудержном визге.
Оглянувшись в дверях, девушка увидела, как под упавшим пологом балдахина тёмный силуэт сел в кровати.
Анна вылетела из спальни, едва ли что-то соображая.
Бежать! Бе-бе-БЕЖАТЬ!
Но, куда она бежит? - вспыхнула запоздалая мысль.
Она должна была оказаться в гостиной с чайным столиком и лестницей, ведущей на первый этаж, но не в длинном коридоре с отваливающейся от стен обивкой и глядящими друг на друга дверьми по обеим его сторонам.
Она свернула не туда!
Анна резко остановилась, задохнувшись от собственного визга.
Назад! Скорее назад! Пока он... пока оно не...
Она рванулась уже в обратную сторону, грохоча башмаками по настилу пола. Нога запнулась за устилавшую коридор дорожку, та сгреблась волнами. Анна растянулась во весь рост, отбив колени и едва не откусив себе язык клацнувшими зубами. Весь воздух выбило из груди. Тут уж было не до крика. Анна заревела.
Дверь комнаты прямо перед ней растворилась с протяжным душераздирающим скрипом, перекрыв собою половину коридора.
Анна на миг проглотила забивающие дыхание слёзы. Чувствуя, что того и гляди готова грохнуться без чувств - но что ей никак нельзя делать этого - она поднялась с пола. Куда идти? Окно за её спиной забито. И даже, если бы это было не так, как бы она спустилась со второго этажа? Выход отсюда имелся только один.
Дверь в спальню Оркриджей оставалась закрыта - она успела её закрыть! И на пути к лестнице Анна никого не видела. Закусив губу и зажав для верности рот ладошкой, чтобы заглушить исходящие из него всхлипы, она тихонечко пошла вдоль самой стены, подальше от раскрытой комнаты.
Поравнявшись с проёмом двери, она не смогла удержаться и заглянула внутрь.
В комнате царила угольная темень, а горящие в ней свечи только усугубляли её черноту. Тьма всасывала в себя хлипкую желтизну дрожащих огоньков, но они всё же позволяли кое-что разглядеть. Широкий стол со стоящими на нём подсвечниками и стену позади, обитую деревянными панелями, покрытыми лаком, кажется, ярко-красным, как то платье в шкафу.
На стене висели головы животных.
Должно быть, это были трофеи сеньора Оливера. Здесь имелась голова матёрого кабана-секача с торчащими из пасти клыками и серого волка, с ветвистыми рогами голова лося и с закрученными у животного, похожего на козла.
Анна разглядела их лишь мельком. Её взгляд приковал к себе один-единственный трофей, расположенный в центре охотничьей коллекции Оркриджа. Голова того мертвеца, что лежал теперь в его спальне на его кровати. Прямо над ней торчали вбитые в стену ржавые ножницы с широкими лезвиями и дужками, в которые легко бы пролезли ладони Анны. Язык мертвеца вывалился изо рта длинным, влажно лоснящимся в отблесках свечей слизняком. Как у собаки. Выкаченные бельма по-прежнему вращались в глазницах двумя шарами. Пряди волос свисали бы ниже плеч, если бы имелись плечи.
Почему я снова стою на месте и смотрю на это?
Истеричный голос в голове кричал и молил её бежать.
Голова мертвеца вдруг дёрнулась на удерживающем её крюке. От толчка огромные ножницы вывалились из стены и грохнулись на стол, едва не свалив на нём все подсвечники. Анна раскрыла рот. И только. Глаза её, не моргая, взирая на происходящий кошмар. Голова на крюке дёрнулась сильнее, на этот раз слетев с него. Словно капустный вилок она с глухим треском ударилась о столешницу, отскочила на пол и покатилась точнёхонько к раскрытой двери.
Анна отступила на шаг, не сводя с живой головы взгляда. А та выкатилась в коридор и остановилась, развернувшись к ней лицом. Голова жутко ухмыльнулась, а затем послала Анне ещё один поцелуй. Высунулся непомерный язык, что сладострастно облизал высохшие губы, покрытые дырами щёки и весь подбородок. Язык уполз обратно в тёмную дыру рта. Оттуда же донёсся мужской рык:
- Уилли! Розы совсем засохли - ты когда поливал их в последний раз? Твой папаша никогда не забывал про цветы, даже когда совсем свихнулся под конец!.. Твой паршивый кот опять лазил на голубятню и задрал двух птиц! Он их не жрёт, а лишь отгрызает головы. Моё терпение лопнуло! Слышишь меня, Уилли, - оно лопнуло!
Анна пятилась от головы и исходящего из неё голоса.
- Уилли! Ты доигрался!
На этот раз из глотки мертвеца вырвалось не дыхание тлена, а похожий на чёрное облако рой мух. И все они единой плотной кучей устремились к Анне.
- Ты доигрался! Слышишь меня - ты доигрался!
Она замахала руками, отбиваясь от облепившей её жужжащей массы, и побежала по коридору. Мухи копошились в волосах и лезли в глаза, так что, их невозможно было открыть. Она бы вопила во всю мощь своего звонкого девичьего горла, но мухи набивались в рот и в нос. Они были повсюду. Анна несвязно мычала, хлопая себя ладонями по лицу, развозя по щекам и лбу тёплую жижу, в которую обращались их раздавленные тельца.
Она слепо билась во все встречные двери, лишь бы отгородиться от преследующей её тучи. Какие-то из дверей были открыты, она это точно помнила! Но сейчас все комнаты оказались заперты. Анна бежала всё дальше по коридору, прикрыв лицо руками, едва различая дорогу в щели меж пальцами.
