Он и его противник сверлят друг друга уничтожающими взглядами, разделённые десятком шагов пространства.

   - Лучше умереть свободным! - бросает Хворон. Он так и не присел. И голова его вскинута столь же гордо, как у Барахира, лишь не хватает на ней короны. - Свободным гномом, чем рабом людей!

   Драка всё же случилась, пока лишь стычки самых ретивых. Ни разу ещё Совет не знал подобного кощунства.

   Пора с этим кончать, думает Барахир. И наносит удар:

   - Так иди и подыхай! - повелевает он. - Ты более не Верховный Хранитель Памяти!

   Хворон смеётся ему в лицо:

   - Ты не можешь сместить меня с моей должности! Хранители избираются пожизненно. Такова традиция, установленная предками! Это мы, Хранители, созвали Совет, надеясь убедить тебя, Барахир-предатель, раскрыть глаза и вспомнить о нуждах своего народа. Как же мы были наивны.

   Разум Барахира заволакивает красная пелена.

   - Я - правитель Норгорда! И я могу всё! В том числе посылать в задницу любые традиции, если они ведут к разладу в моём Совете. Чтобы сохранять порядок, мне не нужны Хранители, для того достаточно воинов, стоящих за дверьми этого зала... Лучше бы ты подчинился приказу, Хворон-мятежник, а твои служки придержали свои не в меру распустившиеся языки. Иначе стража окажется уже здесь и силой вышвырнет смутьянов вон!

   Хворон смотрит на правителя. Тот, оскалившись, взирает на него с высоты своего трона. Их немое противостояние всё длится и длится. Воздух трещит от напряжения, как во время близящейся грозы после долгой засухи. Постепенно стихают все голоса. Повисает тишина.

   - Я жду. - За спиной Барахира вздымается великанский боевой топор, разрубающий гранитный булыжник, кобальдины в короне сияют холодными синими звёздами, отражая свет десятков светильников. - И терпение моё истекает.

   Свой ответ Хранитель произносит шёпотом, но так, что в зале его слышит каждый:

   - Я покину Совет, не устрашённый твоими угрозами, а оберегая от твоего слепого гнева невинных. Правители стоят выше других, но, когда их время уходит, они должны уйти вместе с ним. Для блага своего народа и собственного. Попомни мои слова, Барахир Суровый.

   Хворон Седовласый расправляет длиннополые одеяния жёлтого цвета, цвета песка в песочных часах, отсчитывающего мгновения жизни всякого, обитающего под небом и камнем этого мира, оглаживает бороду и, глядя перед собой, направляется к выходу. Барахир провожает его тяжёлым взором из-под сведённых у переносицы бровей. Совет молчит, следя за удаляющейся спиной мятежника, и не понять - то ли это молчание покорности, то ли затаённый протестующий взрыв, почти готовый прорваться наружу.

   Не смотря на прожитые годы и сухопарость, Хворон сохранил достаточно силы, чтобы от его толчка резные створки дверей распахнулись в стороны. Бывший Хранитель с перекошенным от негодования лицом - эту маску он надевает лишь у самого порога - шагает навстречу соплеменникам, заполнившим главную площадь Каменного города. Возникший водоворот криков и толкотни прекращается, когда он начинает говорить.

   В следующие минуты, стоя на ступенях над внемлющей ему толпой, Хворон вещает. Жарко и самозабвенно. Он срывает голос в воззваниях. Он разжигает в народе Норгорда - и в том он убеждён всей душой - праведный гнев, призывая его спасать, спасать пока ещё не поздно, самих себя. В первую очередь от заразы, угнездившейся в родных горах. Хворон умел произносить красивые, вызывающие у слушателей живейший отклик речи. И сейчас он произносит свою последнюю и, возможно, лучшую речь. Хранитель не был наивным глупцом, за свой долгий век он успел вкусить всех тягот борьбы за власть и хорошо знал о последствиях для проигравших в этой борьбе.

   Едва смолкают его слова, в притихшей толпе, словно волны во время шторма, поднимаются новые волнения.

   Тогда же вооружённая секирами стража подходит к Седовласому и, повязав ему руки, уводит прочь. Хворон не сопротивляется. Главное, народ выслушал его, а теперь и видел его уход. Больше для Норгорда он сделать ничего не мог.

   Двери в зал Душа Гор вновь были закрыты. Совет продолжался без Верховного Хранителя.

   Ёрин закончил рассказ. Ещё мгновение на учебной площадке сохранялось затишье. Затем его прорвал возмущённый гомон.

   "Так же орут и на Совете, - подумал Хэмфаст. - Не иначе сейчас бурлят все горы! И... разве другого пути просто нет?"

   Он притянул Ёрина к себе:

   - Что же теперь?!

   - Никто не знает! - огрызнулся тот, отбиваясь от хватающих его рук. Каждый жаждал объяснений, которых у всезнайки не было.

   Хэмфаста толкали в бока и спину. От того ли, нет ли, но ладони сами сжимались в кулак, прося действия. Заполнившие уши голоса требовали того же.

   - Бежим к залу Советов! - предложил Ёрин. - Посмотрим, что там делается.

   Хэмфаст кивнул.

   - Мы на центральную площадь! - сообщил приятель остальным. - Кто хочет, давай с нами!

   Все выпускники, даже Трит, согласились. Младших тоже думали идти.

   - До вечерней кормёжки здесь делать нечего, - поддержал общий настрой взбалмошный первогодка Ульх. - Идёмте все вместе! Там решается судьба гор!

   - Трор сказал, что только выпускники освобождаются от работ. - Хэмфаст, если бы и хотел, не смог бы промолчать. - И кто-то должен будет встречать людей в Загоне. Всем уходить нельзя.

   К тому же, на площади сейчас небезопасно, - но эту мысль он озвучивать не стал.

   - Что ещё за выдумки? - накинулась на него Ульха.

   Хэмфаст сделал вид, что не расслышал, а её распалённое лицо осталось им незамеченным.