– Почему дурой? – одна бровь сардонически поднимается.

– Ты ведешь себя так, будто у нас связь.

– А ты хочешь сказать, что у нас чисто платоническая привязанность? – шипит он, и я вижу, как в его глазах закипает ярость. – Я хотел поговорить о другом, – рыкает Сева и глядит на меня очень внимательно.

– Кольцо принес? – усмехаюсь я. – Такое с бриллиантом карата на четыре.

– Тебя не удивишь цацками, – морщится Гаранин. – Да я и не собираюсь. Просто хочу обсудить с тобой сегодняшнее происшествие. Мне кажется, гибель птиц можно расценивать как акцию устрашения.

– Кого?

– Тебя. Где бы ты ни появилась, сразу же начинаются стихийные бедствия.

– Не мели чушь, – отмахиваюсь, смеясь.

– В Мюнхене была тоже чушь, когда тебя чуть не затолкали в чужую машину? И тот хвост в Париже? Если ты знаешь, что происходит, может, просветишь бедного солдата?

Дорогие мои! У нас меняется график выкладки. Теперь продолжения будут выходить три раза в неделю – понедельник, среда, пятница

– Я не знаю, – мотаю головой. – Но думаю, что ты специально накручиваешь меня. Еще и папе наговоришь всякой ерунды.

– Пожалуй, с этого и начну, – холодно кивает несносный тип. – Пусть он тебе из Антарктиды мозгов вышлет. Пингвиньи подойдут. Тебе в самый раз. Допивай свою латку, и пойдем…

– Папа в Антарктиде? – изумленно шепчу я.

– Да, вот просил за тобой приглядеть и за отелем. А ты не знала?

– Нет, – морщу нос, силясь не разреветься от обиды. Отец уехал путешествовать и даже не сказал ничего.

– Они вдвоем с Хлоей, – бухтит Гаранин, внезапно поняв, что сболтнул лишнее. – Французские спиногрызы остались дома.

– Мне от этого не слаще, – вздыхаю я, желая остаться одной и нареветься вдоволь. Отец почти двадцать лет женат на Хлое, а я все так и не смогла принять ее. С первых дней их брака и нашего переезда в Бордо я никогда не жила на их половине. Может, поэтому Хлоя так никогда и не стала мне близка. Или во всем виновата ревность?

– А что предпочитаешь на десерт? – ухмыляется Сева, глядя, как я ем пену чайной ложечкой.

– Тебя это не касается, – бурчу недовольно. – Лучше скажи, что ты надумал?

– Тут все просто. Тебя надо охранять круглосуточно. И тут в вашем Пилюгино бойцов, равных мне, не водится. И я бы с радостью приклеился  к тебе. Крутил бы хвостики поросятам и скакал  галопом на какой-нибудь кобылке… но мне твой отец дал поручение найти его бабки. А поэтому, моя девочка, с этого момента ты прилепляешься ко мне и отходишь только в сортир. Это понятно?

– Нет! – вскрикиваю чуть громче положенного и тут же ловлю любопытные взгляды гостей и обслуги. – Только попробуй!

– Тогда второй вариант, – хмыкает эта циничная скотина. – Я запираю тебя в номере и ставлю охрану. И каждая собака в этой гребаной гостинице будет знать, что ты моя куколка. Сечешь? – нависает надо мной, да еще глазами зыркает.

– Не очень, – стараюсь говорить спокойно, но изо рта вырывается жалкий лепет.

– Все просто, Тая, – ухмыляется гадский Сева. – Ты не отходишь от меня ни на шаг. А чтобы не возникло подозрений, и мы бы не спугнули врага раньше времени, мы изображаем влюбленную пару. Поняла?

– Да, – киваю холодно и надменно. – Только поезжай сначала в вендиспансер и сдай анализы, жених…

– Если ты настаиваешь, поросеночек, – нагло ухмыляется он и снова лезет мне за шиворот. Торопливо проводит по шее, затрагивая какие-то неведомые эрогенные зоны.

Вздрагиваю, но стараюсь не показать, как меня заводят мимолетные ласки Гаранина.

– Конечно, настаиваю. Как учредитель этого заведения. Если во время проверки СЭС окажется, что у тебя нет санитарной книжки, впаяют штраф.

– Официально, я – гость владельца, – голливудским оскалом  улыбается Сева. – Не бойся, на кухню пробовать щи я не пойду. У меня две задачи в приоритете. Понять, кто на тебя взъелся, и обезвредить этого безумца, и вторая – найти ошибку в расчетах. Не думаю, что у твоего папы кто-то посмеет что-то украсть.

Он поднимает взгляд на подошедшего человека и заявляет требовательно.

– Что там у вас? Давайте!

Мне приходится чуть повернуться. Антипов с какими-то распечатками. Протягивает их Севе и застывает рядом немым укором. Ситуация некрасивая. Сам к столу он не сядет, пока не пригласят, а стоять навытяжку перед заморским гостем – ему не позволено по рангу.

– Может, чаю, Павел Андреевич? – спрашиваю, стараясь быть вежливой. И тут же попадаю впросак.

– Не время чаевничать, Таечка, – вкрадчиво заявляет Антипов.

А Сева в унисон ему бросает раздраженно.

– Мы уже уходим.

Мельком пробегает глазами по небольшому списку и, передав листы мне, лезет за карточкой.

– Мой заказ можно отнести на баланс. В конце месяца из зарплаты вычтут, – мяукаю поспешно. Но Гаранин, поморщившись, подзывает Колю.

– Сколько с нас, Николай?

Опускаю глаза в распечатку и сразу же нахожу знакомого. Ковалев Андрей Иванович. Мой женатый поклонник. Но даже в страшном сне не могу представить моего бывшего друга  сворачивающим шеи прекрасным птицам.

– Он не мог, – шепчу, вставая из-за стола вслед за Севой.

– Ты совершенно права, Тайсон, – раздраженно хмыкает он. – Сам бы он точно не справился. Был подельник. А вы что молчите, Петр Андреевич?

– Павел, – насупленно поправляет безопасник.

Интересно, Севе прилетит за все его выходки? Хотя бы за папин Астон-Мартин…

– Вечер перестает быть томным, правда, Тая? – рычит Гаранин, хватая меня за руку. – Ищите сообщников, – велит он Антипову и тянет меня к лифтам. Заталкивает в кабину и сам заходит следом. Выглядываю из-за широкого плеча Гаранина и натыкаюсь на разъяренный взгляд Антипова.

«Сейчас начнется, – вздыхаю украдкой. – Начальник СБ позвонит Гене Лурдину и нажалуется. Или уволится! В любом случае начнется склока».

– Что ты себе позволяешь? – бью кулачками в стальную грудную клетку. – Что за идиотская манера!

– Угомонись, Тайка, – недовольно фыркает Сева и, нависнув надо мной грозной тенью, накрывает мои губы своими.

Сева

Гребаный лифт вместо третьего этажа спускает нас к бассейну. Открываются двери. Слышится легкое покашливание и насмешливый голос Пастухова.

– Мы вам не помешаем?

Отрываюсь от Тайкиных губ и, повернувшись вполоборота, обалдело пялюсь на Ритку и ее мужа.

– Здрасьте, – выдыхает из-за моего плеча Тайка.

– Здравствуй, Таечка, – как по команде кивают Пастуховы. Они знакомы, мать вашу.

– Как поплавали? – спрашивает моя рыжуля на правах хозяйки.

– Чудесная вода, и сам отель отличный. Так папе и передай, – добродушно заявляет Пастухов. – Или я сам позвоню.

– Так Николаич в Антарктиде, – хмыкаю я, бесцеремонно влезая в разговор.

– Тогда при встрече, – вздыхает Пастухов, а я, глянув в зеркало, натыкаюсь на разъяренный взгляд Маргариты.

– Всего доброго, – схватив Тайку за руку, нажимаю нужную кнопку, выскакиваю на третьем этаже.

Такого поворота я не ожидал. Пастуховы знакомы с Пахомовым и Тайкой. Интересно, откуда? И, похоже, Ритка в бешенстве.

– Откуда ты Пастуховых знаешь? – бросаю небрежно, увлекая Таисию по коридору, ведущему в личный кабинет ее папеньки.

– У них собака разродиться не могла. Золотистый ретривер. А мы как раз  у твоих гостили. Вот Космонавт… то есть Юрий Алексеевич и попросил съездить.

– И ты принимала роды? – изумляюсь я. – А ветеринара нормального они вызвать не смогли?

– Я и есть нормальный ветеринар, – хмыкает нахальная девица и со всей дури бьет меня ногой по коленке.

Поморщившись, тру больную конечность и, открыв дверь в приемную, шиплю, как старый удав.

– Ты можешь хоть в общественных местах обходиться без членовредительства?

– Это я еще сдерживаюсь, – хмыкает нахалка и, войдя в приемную, по-свойски машет секретарям. – Привет, девочки!