Желание лучше понять любимого и заставило Петю согласиться на встречу с Кириллом. И хотя сейчас Базанов просто отвратительно оценивал ситуацию, всё же не мог не уловить тонкий запах наёбки в воздухе.

— Я позвал тебя сюда, потому что решил, что мог бы реабилитировать клуб в твоих глазах, — сладко пел Кирилл, а его ручка уже ползла по талии Пети.

— Я н-н-н…

Базанов, правда, хотел отказаться, но чёртова буква «эн» так плотно засела в глотке — даже пальцами не выковырнешь. Вот Каминский-старший и решил попробовать сделать это языком. Петя в последний момент успел плотно сомкнуть губы и мотнуть головой. Блестящий от слюны кружочек губ Кирилла мазнул по щеке.

— Конечно, тут слишком людно. Лучше нам уединиться, — хлопнул себя по лбу Каминский.

Петя с грустью подумал о том, как же жаль, что такие, как он, не могут отказывать таким, как этот длинноволосый, уверенный в себе красавец. Оставалось только понурым осликом плестись следом за Кириллом по уже знакомым коридорам.

Было страшно и неуютно. Петя не хотел «играть» с Каминским-старшим. Ему не нравились ни мутноватые светлые глаза, ни привычка взмахивать пальцами на манер веера. Но Петя хорошо знал: стоит открыть рот и из него опять полезут нелепые квакающие звуки. Лучше зажмурить глаза и потерпеть, пока Кирилл закончит. Может, ему станет скучно уже через десять минут, или он тоже решит сбежать… Как Вадим.

Дверь захлопнулась. Базанов почему-то ощутил твёрдую уверенность: это та самая комната.

— Ты такой послушный, мне уже нравится.

Судя по голосу, Кирилл хотел быть очень сексуальным. Змеем-искусителем. Но Петя продолжал видеть старика-питона, которого Гарри Поттер не спас из зоопарка.

Каминский-старший прижался к телу Базанова. Руки мастерски нащупали ширинку.

— Сейчас поймёшь, насколько я лучше этого мелкого неудачника, — шипел Кирилл прямо в ухо.

В первые секунды Базанов думал, что трясёт его от страха. Или внутри зарождается тихая истерика. Но хватило и поверхностного взгляда вглубь, чтобы понять — он просто вне себя от гнева. Руки Кирилла смели касаться тех же мест, где вчера лежали ладони Вадима. Гадкая змеюка тянулась к тем самым губами, которые вчера целовали такие уголки прекрасного тела, что дух от воспоминаний захватывало. Каминский-старший пытался своим ядом вытравить следы самого лучшего и светлого, что только случалось с Петей.

Прохладные пальцы уже заползли под резинку трусов. Они путались в завитках жёстких волос, но упорно двигались вниз — к члену, от которого вчера так сладко кончал Вадим.

Петя понял, что сейчас умрёт. Внутри две части его личности натянули тонкое нервное волокно так, что голова раскалывалась от треска. Одна монотонной мантрой гундела: «ты никому не нужен, ты одинок, не рыпайся», другая просто выла диким зверем, накачивая тело горячей и живой кровью. Уступать первой всегда было легко и приятно. Потом оставалось только свернуться улиткой в раковине своих страхов и безучастно наблюдать.

Но Петя больше так не хотел. Сидя в безопасном и тёплом домике, Вадима не добьёшься. Этого скакнувшего куда-то прочь кузнечика нужно ловить, бежать за ним, сбивая ноги… А сейчас, чтобы двинуть хоть одной мышцей, нужно сломать напополам себя.

Жуткий костный хруст.

— Т-ты… больной?!

Кирилл удивлённо моргнул, а потом принялся кататься по полу и выть, придерживая рукой съехавший на бок нос. Петя посмотрел на него сверху вниз. Понял, что не осталось и капли страха. Только немного ныли костяшки наспех сжатого кулака.

— Охрана! Охрану сюда, — верещал Кирилл.

— Сейчас позову, — успокоил его Петя. — А если ещё раз решишь с плохими намерениями приблизиться ко мне или к Вадиму — придётся звать и врачей тоже. Понял, змеюка?

Внутри звенело от непривычной ясности. Петя знал, что если Кирилл начнёт выебываться, то он просто саданёт ему ногой в живот. А если прибежит охрана, то объяснит им, что молодой человек с разбитым носом забыл о культуре активного согласия. Все казалось простым, как ответы на вопросы для первоклашек. Если идёт дождь — бери зонт. Если голоден — ешь. Если кто-то нравится, не сдавайся только потому, что сам не можешь себя полюбить.

Петя собирался уходить, но нога дёрнулась, зацепившись за что-то. Базанов с удивлением увидел: Кирилл, распластавшийся на полу, схватился штанину и не собирается отпускать.

— Я не дам мелкому меня обставить. Давай так. Могу быть нижним, только не уходи, — пробулькал Каминский-старший.

— А, ну раз так, то конечно.

По одним, сузившимся до размера точек, зрачкам Кирилла можно было понять, что споры тут бесполезны. Петя решил, что учтивость имеет право остаться одной из сторон его новой личности. Если человек о чём-то просит, то почему бы и нет?

Каминский радостно засеменил рядом с парнем к центру комнаты. Базанов защелкнул наручники на тонких запястьях. Спустил вниз светло-серые брюки. Ягодицы Кирилла нетерпеливо поджались.

— Отшлепаешь меня? — всё тем же нарочито эротичным тоном спросил он.

— Нет, конечно. Пойду встречусь с Вадимом. Через полчаса позвоню на бар, попрошу зайти за тобой.

Дверью Петя хлопнул прежде, чем Кирилл успел набрать достаточно воздуха для крика. Озадаченно вытянувшееся лицо очень быстро исчезло из головы. Все мысли светились розовым цветом. Петя летел через зал, на ходу набирая номер Вадима. Сердце стучало так, что парень боялся не услышать гудков. А что, если Вадим тоже будет слышать только этот гул? Ведь так о многом хочется сказать.

Базанов плечом толкнул массивную дверь, сделал два широких шага и влетел в кого-то. Но почему-то физические законы перестали действовать и вместо того, чтобы разойтись по разным сторонам, два человека остались прижатыми друг к другу. Петя понял, кто перед ним, ещё до того, как размазанный контур собрался в знакомые светлые кудряшки.

— Вадим…

Встреча совсем не удивляла. Она ведь такая типичная для всех фильмов и книг о любви. Обязательно большой и светлой. И Петя хотел именно такую. Готовился бороться за неё прямо сейчас.

— Фух, ты не с ним, — со странным облегчением произнёс Вадим. — Мне позвонил Костя и сказал, что видел тебя с Кириллом.

Базанов понял причину сбоя физических законов. Руки Вадима крепко сжимали края футболки. Кажется, Каминский сам не осознавал этого, раз до сих пор не отпустил.

— Я так уверенно сказал Косте, что всё в норме. А сам, видишь… Зачем-то здесь…

Вдруг Вадим всхлипнул. Петя больше не находил ни единой объективной причины сдерживаться. Он сделал то, что хотел уже очень давно: сгрёб парня в объятия, зарываясь носом в кудрявый беспорядок у виска. Каминского мелко потряхивало, он не мог прекратить говорить:

— Разволновался за тебя… Глупо, да? Нет, глупо было утром. Мне так жаль… Я просто…

— Просто испугался, — мягко поддержал его Петя.

Вадим согласно закивал, размазывая слёзы по Петиной шее и одежде.

— Ничего, я вылечу тебя от всех страхов.

***

Костяну было неспокойно. Эдакий лёгкий жопный зуд. Обычно он предвещал либо хорошую драку, либо залихватскую пьянку (часто они шли рука об руку). Но пить с латексными собачками и лошадками Акулов бы точно не стал. Драться, наверно, тоже. У них ведь тут всякие плётки и электрошокеры, а Костян один и даже без заточки.

Самым вероятным исходом оставалась утешительная попойка с Петюней, лишившимся своей анальной розы. Но он только что пулей пролетел сквозь зал, едва не проломив плечом дверь.

— Нет, шо-то в нём поменялось… — тихо процедил Костя. — Постригся?

— А? Вам повторить? — не расслышав, спросил бармен.

— Не-не. Лучше местечко придержи. Я сейчас метнусь, проверю кое-что…

Нет, Костя часто доверял свою жизнь инстинктам. Они спасали его от кулаков в секции борьбы и тухлого пива в кругляке возле дома. Ещё Костя — как никак он студент психфака! — знал, что половой инстинкт существует тоже. И сейчас им проще всего было объяснить эту хаотичную суету, которую вдруг решил навести Костян. Бросать холодный пивас, мчаться куда-то через кожаный зоопарк, искать дверь. Всё это обрело бы смысл, будь за ней длинноволосая блондинка.