В октябре 1916 года в Петрограде произошли волнения в запасных батальонах, размещённых в столице, невооружённые солдаты запасных батальонов 181-го полка присоединились к бастующим рабочим Выборгской стороны. В конце октября вызванные для разгона забастовщиков солдаты открыли огонь по полиции и были разогнаны казаками. Но и надёжность самих казаков также оказалась под вопросом: они начали отказываться применять оружие против протестующих рабочих.

1 (14) ноября 1916 года лидер партии кадетов (конституционных демократов) П. Н. Милюков в своей знаменитой речи на заседании Государственной думы охарактеризовал ситуацию в стране вопросом: «Глупость или измена?»

2 (15) декабря 1916 года великие князья потребовали от царя введение конституции.

16 (29) декабря группой высокопоставленных заговорщиков-монархистов убит Григорий Распутин. В тот же день Николай II отправил Государственную думу и Государственный совет «на рождественские каникулы» до 3 января 1917 года.

30 декабря 1916 (12 января 1917) британский посол в Петрограде Дж. Бьюкенен на аудиенции у Николая II высказал мнение, что последний состав царского правительства назначен под влиянием действовавших через императрицу «германских агентов», и посоветовал назначить премьер-министром «человека, к которому питали бы доверие как он сам [царь], так и народ». Впоследствии эту аудиенцию назвали «скандальной».

7 (20) января 1917 года о том же заявил и председатель Госдумы М. В. Родзянко.

К 22 января (4 февраля) 1917 года под разными предлогами были высланы из столицы великие князья Николай Михайлович, Дмитрий Павлович, Андрей Владимирович и Кирилл Владимирович. Они оказались в опале.

«Несмотря на стабильное положение на фронтах, в феврале 1917 года почти весь Петроград ждал скорой революции. Британский историк Бернард Пэрс сформулировал это противоречие следующим образом: «фронт был здоров, тыл же прогнил» («Википедия»).

В середине февраля в Петрограде распространились слухи о введении хлебных карточек. У хлебных лавок стали выстраиваться длинные очереди, которые с юмором стали называть «хвостами».

Открылась новая сессия IV Государственной думы. Также на этот день была назначена массовая демонстрация, однако её организаторы были арестованы полицией, и она не состоялась. Министр внутренних дел А. Д. Протопопов был абсолютно уверен, что ему удалось «подавить революцию в зародыше».

На Петроградской стороне начался разгром булочных и мелочных лавок, продолжившийся затем по всему городу. Толпа окружила пекарни и булочные и с криками: «Хлеба, хлеба» двинулась по улицам.

Государь Император Николай II… отбыл из столицы.

Перед отъездом он «получил заверения» министра внутренних дел А. Д. Протопопова о том, что ситуация в столице полностью под его контролем. Не совсем понятно: сначала Государь Император получил заверения, потом быстро собрался и выехал, или сначала собрался, и уже перед самым выездом получил заверения министра? В любом случае, отъезд Николая II, безусловно, крайне отрицательно сказался на ситуации.

Ещё один важный момент, требующий прояснения: все источники говорят про «царский поезд», на котором Николай II выехал из Петрограда. Но что это такое – «царский поезд»?

Десятки сайтов в интернете рассказывают об эшелоне, состоящем из одиннадцати специально изготовленных для Государя Императора вагонов, помещают фото роскошных интерьеров, рассуждают о покрытой серебром ванне, полезной для здоровья…

Однако, покопавшись, можно найти информацию, что «царский поезд» – это не один, а группа эшелонов. Существовал Собственный Его Величества железнодорожный полк, который в 1917 году имел два батальона численностью по 1000 человек каждый, что соответствует штату шести (!) батальонов, и немалое количество подвижного состава, использовавшегося по мере надобности.

В открытой печати не удалось найти информацию о том, сколько эшелонов было в составе «царского поезда» именно в конце февраля 1917 года. Известно только, что тот эшелон, где находился Государь Император (а также, видимо, прислуга, самые близкие приближённые и личная охрана), имел литеру «А». Эшелон, где располагалась Свита Его Императорского Величества, – литеру «Б». Время от времени эти эшелоны менялись местами, чтобы затруднить возможность террористического акта. Но сколько в них было вагонов, и каков был состав Свиты, количество генералов и офицеров, сопровождавших Николая II, – не вообще, а именно в те февральские дни, – найти не удалось.

Также известно, что в хвост эшелону «А» иногда прицепляли два вагона-гаража с пятью автомобилями, ремонтной мастерской, запасом запчастей и горючего, однако были ли они в «царском поезде» в феврале 1917 г. – неизвестно.

Но два эшелона – это, возможно, ещё не всё. Учитывая военное время, в 1916 году был создан «Особый поезд охраны Высочайших путешествий» – так сказать, поезд прикрытия. Он имел, по некоторым данным, 35 вагонов и платформ, где размещались охранявшие Государя Императора особо верные и хорошо подготовленные части Собственного Его Величества конвоя, в том числе «батарея артиллерийской обороны» – 4 зенитных орудия, установленных на пятитонных грузовиках, автомобиль с прожектором и генератором, два мотоцикла с колясками для разведчиков, автомобиль с боеприпасами и автомобиль-кухня. Также в составе батареи была пулемётная команда из 16 человек (4 пулемёта? Или?).

Помимо батареи, в «Особом поезде» располагался «Авиационный отряд», но что это за подразделение, имело ли оно летательные аппараты, какие и сколько, – эти данные найти не удалось.

Сопровождал ли этот «Особый поезд» Государя Императора в феврале 1917 г.?

Также на одном из сайтов обнаружилась фотография бронепоезда с надписью: «Бронепоезд №3 с командой Собственного Его Величества железнодорожного полка на фронте. Лето 1916 года». Существовали ли бронепоезд №1 и №2, и был ли хотя бы один бронепоезд в составе «царского поезда» в феврале 1917 года, или бронепоезд сопровождал Николая II только при поездке на фронт, – найти в открытой печати эту информацию мне не удалось.

С бронепоездом или без, в любом случае сил охраны Его Императорского Величества хватило бы, чтобы навести порядок в городе. Подчеркну, что имею в виду не стрельбу по митингующим, а порядок со снабжением продовольствием, ну и, конечно же, с хранением имевшегося в городе оружия, чтобы оно не попало в руки распалённых людей, как это произошло в февральские дни.

Но, увы, – при первых криках «Хлеба, хлеба!» Николай II, окружённый верными ему частями Собственного Его Величества конвоя, предпочёл покинуть столицу —бежать?—якобы поверив заверениям министра внутренних дел, что ситуация полностью под контролем.

Как выяснилось позже, никаких срочных дел вне столицы у Государя Императора не было. Восемь дней «Царский поезд» метался по железной дороге туда-сюда, словно заяц, заслышавший лай своры охотничьих собак: сначала Николай II доехал до Царского Села, где находилась его семья, оттуда выехал в Могилёв, где располагалась Ставка Верховного главнокомандующего, оставив в Царском Селе для охраны части Собственного конвоя, Собственного полка и Дворцовой полиции (то есть «Особый поезд охраны Высочайших путешествий» с ним всё-таки был?); 23 февраля (8 марта) он прибыл в Могилёв, а 27 февраля (12 марта ) снова выехал в Царское Село, но доехать туда уже не смог, и путь в Могилёв также был закрыт; в конце концов 1 (14 марта) он с трудом сумел добраться до Пскова, где находился штаб Северного фронта. Там Николай II и оставался до своего отречения.

В городе начались масштабные волнения: на митингах к лозунгам «Хлеба!» прибавились «Долой войну!» и «Долой самодержавие!». Митинги стали перерастать в массовые стачки и демонстрации. Прекратили работу многие заводы и фабрики. Всего забастовало около 130 тысяч человек.