И пусть наши с Никитой отношения были далеки от идиллических, а наши чувства уж никак нельзя было назвать пылкими, я по нему скучаю. Парадоксально, но факт – гулять по Парижу одной, укрывшись от дождя зонтом и пряча замерзший нос в пестрый шарфик, не так уж и весело.

Я ругаю себя за такие мысли, но хандра лезет отовсюду – из крохотного, с запахом плесени, душа; с застиранного и чуть полинявшего постельного белья. Она течет по стеклу вместе с каплями дождя. Она врывается с холодным, совсем не весенним ветром в неуютную квартиру-студию.

Картинка, нарисованная Аллой, оказывается далека от реальности. Да, квартира на Монмартре. Но что такое Монмартр, я еще не поняла. А вот все прелести дешевого съемного жилья уже ощутила. Я живу на первом этаже изрядно обшарпанного четырехэтажного дома. Окна студии выходят во двор – прямо на мусорные баки, – а лифт гудит так, что хочется заткнуть уши. Но жаловаться глупо. При той сумме, которую я потратила на съем квартиры, ждать от жилья роскоши пятизвездочного отеля не приходится.

Я включаю телевизор. Незнакомые ведущие весело лопочут что-то на милом, но совершенно непонятном мне французском языке. Никита прав – глупо ехать в чужую страну, не говоря не ее языке и зная ее культуру только по художественным книгам и нескольким громким фильмам, которые так же далеки от реальности, как картины Дали или Пикассо.

Когда чувство голода даёт о себе знать, я вспоминаю совет Жанны Агалаковой из книги «Всё, что я знаю о Париже», прочитанной мной в самолете. Чтобы быть похожей на парижанку, нужно «уметь растягивать чашечку кофе в уличном кафе минимум на час». Ну, это-то как раз не трудно – если правда всё то, что я читала о ценах в парижском общепите, то карманных денег как раз и хватит только на чашечку кофе в день. Ну, может быть, еще на маленький круассан

Достаю из чемодана желто-оранжевый шифоновый шарф. Я взяла его, в основном, потому что он не нравится Никите. Я так и слышу его голос: «Немного вульгарно, разве нет?» Правильно. Чуточка вульгарности в Париже – самое то.

По дороге из аэропорта из окна автобуса я заметила, что парижанки обожают шарфы – веселые и скучные, теплые и совсем невесомые – они так элегантно смотрятся и на девочках, и на старушках. И уже неважно, что на тебе надето – стильный пиджак или мешковатая куртка.

Для первого выхода в город я выбираю теплый шерстяной свитер, синие джинсы и легкий дождевик. Да-да, дождевик! Не элегантно, зато практично. Вооружаюсь фотоаппаратом и картой Парижа.

Выходя из подъезда, говорю «бонжур» пожилому мужчине в очках, который приветствует меня поднятием шляпы. Хотя, наверно, правильнее было бы сказать «бонсуар» – дело близится к вечеру.

Я бодро шагаю в сторону станции метро Anvers. Вернее, это я думаю, что иду в ту сторону, потому что спустя пять минут я обнаруживаю, что никакого метро тут нет. То есть, на карте – вот оно, совсем рядом. А в реальности – кругом дома, машины и спешащие куда-то под дождем люди.

Моего скромного английского едва хватает, чтобы спросить про метро у интеллигентного вида женщины с зонтиком в сине-зеленых тонах. Мне приходится повторить вопрос дважды, прежде чем она понимает, о чём я спрашиваю. Ответ она произносит медленно, почти по слогам. И для надежности еще и показывает, куда мне нужно идти. Я говорю «merci» (ну, вот, еще одно слово, которое я знаю по-французски!)

Еще дома я навылавливала в интернете кучу полезной информации о парижском метро. Я знаю, что, как и во всяком уважающем себя крупном туристическом городе, в Париже есть абонемент Paris Visite – очень удобная штука для тех, кто за ограниченное количество дней собирается посетить кучу городских достопримечательностей. Проездной, ограниченный лишь временем действия (от одного до пяти дней), дающий, к тому же, право на скидку в некоторых музеях и магазинах.

Но, решая для себя вопрос о целесообразности такого абонемента, я голосую против – отдать за него тридцать восемь (а если с захватом зоны Версаля – то и все шестьдесят пять) евро рука не поднимается. Опытные туристы на форумах советовали гулять по Парижу пешком. Отличная идея!

Правда, до центра города я всё-таки решаю добраться на метро. Это удобно (особенно в дождь!) и познавательно. Вход в метро оформлен в стиле девятнадцатого века (по крайней мере, такая ассоциация возникла у меня), и я пару минут любуюсь винтажной вывеской «METROPOLITAIN». Спускаюсь по ступенькам, покупаю билет за один евро и семьдесят центов – маленькую прямоугольную бумажку.

Останавливаюсь перед турникетами. Кажется, билет нужно вставить в специальное отверстие (интересно, какой стороной?) Судя по всему, кроме меня, об этом никто не задумывается – неужели, все они – парижане? А может быть, сторона не важна? Отважно подношу билет к узкой щели в металлической конструкции. Аппарат заглатывает билет и выплевывает его уже из другого отверстия. Ура, я в метро!

Когда-то, когда я была маленькой, классная руководительница возила нас в Москву на каникулы. Помню, что изучению столичного метро мы посвятили целый день. Мы выходили из поезда на каждой станции в центре и подолгу стояли, открыв рты.

В Париже устраивать себе экскурсию по метрополитену не стоит – метро там вполне обычное. Функциональное, и не более того.

Сверяюсь с картой – мне нужен поезд, идущий в сторону Nation (надеюсь, я ничего не перепутала). Народу на перроне не много. И поезд подходит быстро. Я подхожу к вагону и замираю перед закрытыми дверями.

Может быть, вагон не исправен? Но там, внутри, – люди. А может быть, машинист просто забыл открыть двери? Я смотрю по сторонам. Нет, пассажиры заходят в вагоны. В другие вагоны – не в тот, напротив которого я стою. Вот к уже закрывшимся дверям соседнего вагона подбегает молодой человек. Ага, опоздал! Но он дотрагивается до ручки, и двери распахиваются, как по мановению волшебной палочки.

Поезд мягко трогается и скрывается в туннеле. А я стою на перроне и ругаю себя за глупость. Я же читала про это в путеводителе! Если двери поезда или трамвая не открываются автоматически, нужно нажать на кнопку на дверях или дернуть за ручку – что я и делаю, едва подходит следующий состав.

Внутри вагона довольно мило. Сидения расположены не вдоль стен, как в московском или питерском метро, а поперек – как в автобусе или в трамвае, – немного непривычно, но удобно. Впрочем, оценить эти удобства в первом поезде я не решаюсь – мне нужно проехать всего одну станцию, а там пересесть на другую ветку.

При пересадке снова немного запутываюсь. Ничего, для человека, впервые оказавшегося в Париже, – это нормально. Во втором поезде начинаю отсчитывать остановки. При подъезде к очередной станции сверяюсь с картой метрополитена – звучание названий разительно отличается от их написания. Зачем, скажите, нужно писать в слове с десяток букв, если читаются из них только пять? Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если французам так нравится…

Выхожу из поезда на станции Saint-Michel и, снова поплутав немного в переходах, поднимаюсь наверх и взглядом выискиваю знакомое по фильмам и фотографиям здание Собора Парижской Богоматери. Но ничего похожего на него не нахожу.

Я бреду наугад. Вот какая-то префектура полиции, а вот – дворец юстиции. Хихикаю. Какое скопление органов правосудия на острове Сите!

Впрочем, во Дворце правосудия, кажется, размещаются не только криминальная полиция, суд и прокуратура, но и знаменитый музей Консьержери. А когда-то давно этот дворец и вовсе был резиденцией королей Франции. Именно здесь жила жена Генриха Первого и дочь Ярослава Мудрого Анна. Пугали ли ее эти внушительные и мрачные стены?

В четырнадцатом веке французские короли переехали в Лувр. Именно тогда управлять бывшей королевской резиденцией было поручено консьержу – дворянину, в обязанности которого входил сбор арендной платы с владельцев лавок и мастерских. Официальной тюрьмой Консьержери стал в 1391 году, и консьержи переключились на продажу состоятельным заключенным одиночных меблированных камер.